В полупустом троллейбусе гулял приятный, освежающий ветерок. Ошалевшая от жары Москва готовилась отойти ко сну. Из открытого настежь окна многоэтажного дома доносился звук гармони, она выводила грустную, бередящую душу мелодию. Дорохову казалось, что между его судьбой и тем временем, о котором рассказывала Маша, существует какая-то невидимая, но прочная связь. Ему казалось, что время это, тревожное, наполненное предчувствием революции и смуты, он может потрогать, ощутить всю его духоту и разлитую в воздухе надежду на все еще возможную свободу.
— Первого марта восемьдесят первого года, — сказала вдруг Маша, — Лорис-Меликов положил на стол императора российскую конституцию, и Александр II ее подписал. Все было еще возможно в этот первый день весны. Судьба России балансировала между накопленным за столетия добром мудрого и сердечного народа и бродившим в его крови со времен татарского ига злом, затаившимся в вороватой завистливости людей, в лживом мздоимстве чиновничества. На краткое мгновение установилось хрупкое равновесие, но — как часто случается в России — все решили несколько человек, не самых умных, и далеко не лучших, просто оказавшихся в нужное время в нужном месте. По-видимому, это характерная черта русской истории, повторившая себя в октябрьском перевороте, приведшем к власти группку безответственных авантюристов и откровенных бандитов…
— Ну, — засмеялся Андрей, — ты уж больно серьезно ко всему относишься! Да и то, что судьба нации зависит от нескольких людей, — это лишь видимость. Вполне возможно, что в природе и обществе спрятан, замаскирован от человеческих глаз некий естественный закон, претворяющий в конкретные обстоятельства все то, что творится в нас самих, в наших душах. Хотя, это тоже не более, чем выдумка. — Андрей взглянул на притихшую рядом с ним женщину, легонько встряхнул ее за плечи. — Машка, не нагнетай, смотри на вещи проще!
Мария Александровна улыбнулась.
— Тебе легко говорить, а я пережила эту трагедию как личную. Мне казалось, что, если удастся донести смысл происшедшего до людей, заставить их задуматься о том, какие случайности порой влияют на судьбу каждого из нас, то мы станем мудрее и где-то даже лучше. Только, пожалуйста, не говори ничего про идеализм…
Два последующих дня разговор этот не шел из головы Дорохова. К его по-детски безоблачному счастью, в атмосфере которого Андрей жил все последнее время, постепенно начала подмешиваться какая-то озабоченность, как если бы ребенок стал быстро взрослеть и задумываться о жизни. Он все так же разносил по вагонам детские книжки и рассказывал людям сказки про них самих — про стойких в жизненных передрягах Оловянных Солдатиков и про Золушек, в одну ночь превращающихся в волшебных принцесс, — но как-то так выходило, что покупать стали меньше, да и слушали с заметной прохладцей. Утро третьего дня началось совсем уже необычно. Андрей брился, когда на кухне раздался телефонный звонок, и шелестящий, как морской прибой, женский голос с придыханием сообщил, что машина придет за ним к одиннадцати. Номера телефона, как и адреса, Дорохов никому не давал, но звонок этот удивил его не слишком. Не оставалось сомнений, что работала команда Шепетухи, не спускавшая, по-видимому, с него глаз.
Как и было обещано, в назначенный час у подъезда дома остановился огромный лимузин, за рулем которого восседал знакомый уже Дорохову парень. Не слишком прошлый раз разговорчивый, теперь он сиял благожелательностью и даже немного заискивал, открывая перед Андреем тяжелую дверцу. На первом же светофоре шофер обернулся и, радостно ухмыляясь, сообщил:
— А Батон-то — того!..
— Что «того»? — не понял Дорохов.
— Несколько дней назад, — парень переключил скорость, бросил взгляд в зеркало заднего вида, — ему обломилась куча денег. Откуда? — никто не знает, а сам он лапшу на уши вешает, будто выиграл на ипподроме. — Шофер хмыкнул. — Знаем мы, как такие деньги выигрывают!.. — Он нетерпеливо нажал несколько раз на клаксон. — Ну во, Батон на радостях снимает на Тверской девочек, сажает их в такси и к матери за сто верст в деревню. Не стану врать, сколько и как они там гуляли, только он с пьяных глаз не заметил открытую крышку и сходу рухнул в подпол. Теперь отдыхает по пояс в гипсе. Звонил по мобильнику, сказал, очень удобно вареные яйца облупливать.
Шофер радостно заржал. Дорохов вздрогнул. Он вдруг отчетливо вспомнил, как в сердцах пожелал Батону провалиться, что тот и сделал. Однако! — думал Андрей, наблюдая, как мимо проносится Садовое кольцо, — надо, пожалуй, с эмоциями быть поаккуратнее. Хорошо хоть не послал его к чертовой матери…
Когда подъехали к особнячку, парень поспешно выскочил из лимузина и распахнул перед Дороховым входную дверь.
— Андрей… Андрей Сергеевич, — поправился он, чуть придерживая Дорохова за локоть, — меня Витек зовут, я при вас буду заместо Батона. Просьбишка есть, Андрей Сергеевич! Сегодня «Спартак» играет, так вы посодействуйте… Разница должна быть два мяча, а то из Кубка вылетят!..
Дорохов улыбнулся, похлопал парня по накачанному плечу.
— Расслабься, Витек, что-нибудь придумаем.
В стерильно чистом вестибюле, где обитали охранники, было тихо и прохладно. При появлении Андрея два бритых головореза встали, проводили посетителя внимательным взглядом.
— Слух обо мне прошел по всей Руси великой… — повторял про себя Дорохов, не спеша поднимаясь по белоснежным мраморным ступеням. — Надо полагать, проверка Шепетухи завершилась успешно.
Секретарша с избыточными формами поджидала на верхней площадке лестницы. Работая ягодицами, как призовая лошадь, и неся свой бюст на манер государственной награды, она проводила Дорохова до дверей кабинета. На этот раз Шепетуха вышел навстречу гостю. Крутясь, как на шарнирах, и вихляясь при ходьбе, Семен Аркадьевич приблизился, протянул влажную лапку-ручку:
— Заходи, Андрей, заходи!
Потом вернулся в кресло за пустой стол, в полировке которого не замедлила отразиться похожая на взлетную полосу лысина. Дорохов подсел к приставному столику, как это делают в кабинетах высокого начальства скромные просители.
— Поговорил я о тебе кое с кем, поговорил… — Шепетуха вальяжно откинулся на высокую кожаную спинку — Думаю взять тебя к себе в штат. Ассоциация у меня небольшая, но люди все свои, проверенные. Ты хоть и не то, чтобы молод, но некоторые надежды подаешь и доверие, полагаю, оправдаешь…
Дорохов слушал, и ему казалось, что Шепетуха воспроизводит по памяти чьи-то чужие слова, к которым изо всех сил старается приспособиться.
— Многие спрашивают, — продолжал Семен Аркадьевич, — в чем залог успеха нас, олигофренов?..
Поняв по лицу Дорохова, что сморозил глупость, хозяин кабинета быстренько выдвинул верхний ящик стола и воровато в него заглянул.
— Так вот, — продолжал он, отстраняясь и закидывая ногу на ногу, — в чем залог успеха нас, олигархов!.. — Шепетуха довольно улыбнулся. — Все очень просто: в умении работать с кадрами, направлять их интересы на общие цели. Все мы люди, а многие из нас еще и человеки, а потому в каждом сидит червоточинка, этакая гнильца. Как ее распознаешь, сразу все с индивидуумом ясно. Этот жаден, тот блядоват, третий охоч до славы, а если еще знать про них кое-что эдакое… — Семен Аркадьевич сделал в воздухе некий знак лапкой, — то и вообще без проблем.
В дверь постучали, и секретарша внесла в кабинет поднос с двумя чашечками кофе и вазочкой с печеньем. Расставив все на столе, она из-за спины Шепетухи подмигнула Андрею и, гордо неся себя по блестящему паркету, удалилась. Дорохов улыбнулся: уж больно совпали по времени рассуждения Семена Аркадьевича про «эдакое» и тайное подмигивание красотки.
Директор ассоциации меж тем пригубил из чашки тонкого фарфора и от общих рассуждений перешел к делу:
— Подчиняться будешь непосредственно мне. — Шепетуха нахмурил узкий лобик, отчего тот изошел целой гармошкой длинных морщин. — Должность твою назовем, ну, скажем, референт по исследованию рынка и расширению возможностей бизнеса. Звучит длинно и достаточно абстрактно, клиенты это любят. Сидеть будешь в этом здании, персональная машина, зарплатой не обижу. Что еще?.. Да, вот деньги, приоденься поцивильней и вообще…
Шепетуха вытащил из ящика пачку купюр и пустил ее скользить по столу к Дорохову.
— Получается, циферки в лотерее я угадал? — не преминул спросить Андрей, убирая в карман деньги, но Семен Аркадьевич отвечать на его вопрос не пожелал.
— Меня интересует, как сложатся цены на основные товары на рынке, скажем, в следующую среду. Информацию в рекламных целях опубликуем в газетах, и уже в четверг у нас не будет отбоя от клиентов. Я прикажу программистам подготовить какую-ни-будь красочную иллюстрацию с картинками и графиками, ее и будем демонстрировать любопытным: пусть думают, что это компьютер предсказывает показатели спроса и предложения…
