Спорить в положении Сергея было решительно невозможно, да он и не собирался пока этого делать. Ну кто ему угрожает? Неизвестная юная девочка, Антон, который ни черта не соображает в бизнесе… В конечном итоге если прибыль и появится, то по-настоящему распоряжаться ею будет все равно он. Поэтому Сергей моментально согласился, и они очень быстро зарегистрировали свою фирму – закрытое акционерное общество.
Антон как человек науки, привыкший все многократно перепроверять и раскладывать по полочкам, серьезно отнесся к уставу их совместного предприятия. Он ведь нес ответственность не только за себя, не только за изобретение Лаптева, но и за судьбу Насти. Поэтому он, не советуясь с Сергеем – в конце концов, думал Антон, тот вряд ли стал бы возражать, ведь он тоже заинтересован в надежности дела, – нанял хорошего юриста, имевшего опыт работы в западном бизнесе, и попросил его обрисовать все ситуации, в которые может попасть их фирма. Житкевич хотел точно знать, к каким неожиданностям надо быть готовым и что следует сделать, чтобы Настасья ни в коем случае не осталась без дедушкиного наследства.
Антон решил так организовать юридическую сторону дела, чтобы Настя получала прибыль от патента при любом раскладе, что бы с ним, Антоном Житкевичем, впоследствии ни случилось. С ним, без него, при плохой или хорошей ситуации в фирме, при любом ходе событий она не должна остаться без денег, по сути, заработанных для нее дедом. И опытный юрист посоветовал ему консолидировать два пакета акций, то есть тридцать и сорок процентов уставного капитала. «Это следует сделать только в том случае, если вы доверяете вашему партнеру, а она доверяет вам. И об этом совсем необязательно ставить в известность третьего участника» – такой совет дала Антону яркая, уверенная в себе дама, юрист крупной американской фирмы, обосновавшейся в Москве.
Житкевич немедленно воспользовался этим советом. Он быстро оформил договор о консолидации акций и отнес его на хранение Настеньке. Теперь в любом случае их общая доля, их голос были обеспечены семьюдесятью процентами акций компании. А это значило, что основной пакет будет находиться у них, и, следовательно, компания будет принадлежать, по сути, им обоим – Антону и Насте. Это был первый шаг на пути к выполнению обещания, данного Житкевичем старому профессору.
В последнее время он все чаще и чаще вспоминал о своем верном и мудром друге. После того как Иван Петрович покинул этот мир, Антон все больше проникался осознанием того, какой могучей личностью был этот человек, с каким большим ученым свела его судьба. Разбирая его научное наследие, просматривая оставшиеся после Лаптева записи, молодой ученый не уставал поражаться силе его интеллекта, широте кругозора, исследовательской прозорливости. Он решил для себя, что когда-нибудь обязательно опубликует оставшиеся незаконченными труды профессора, но отложил их подготовку к печати до лучших времен, когда будет время поработать с ними внимательнее, отобрать все лучшее. И в то же время он хорошо понимал, что главным, о чем Лаптев завещал позаботиться ему, Антону Житкевичу, были отнюдь не его бумаги, а с любовью выпестованная внучка. Поэтому Антон взял себе за правило постоянно, хотя и ненавязчиво, опекать Настю. После смерти деда она продолжала жить в той же квартире, успела уже окончить школу и поступила на биологический факультет МГУ. Настя превратилась в хорошенькую, самостоятельную и энергичную девушку; студенческая жизнь захватила ее, и она предавалась ей со всем энтузиазмом и страстью юности.
К Костику она относилась как к любимому младшему братишке, часто брала его к себе из детского сада (он готовился в будущем году пойти в школу), занималась с ним, играла, гуляла, и они по-прежнему были привязаны друг к другу. Антон не рассказывал ей о своих семейных делах, но Настя, как все женщины с сердцем, обладала хорошей интуицией и, как она выражалась, видела все по его носу. Светлану она никогда не любила, да и та, надо сказать, всегда относилась к девочке с пренебрежительной холодностью, свысока и не упускала случая поддразнить ее.
Когда Светлана снова сбежала, Костик очень плакал; он стал плохо спать по ночам, побледнел и похудел от тоски по матери, непонятно за что вновь наказавшей его своим отсутствием. Настя, довольно крепко выражаясь про себя по поводу Антоновой жены, водила малыша в зоопарк, планетарий, на мультфильмы, лишь бы успокоить и отвлечь его от грустных мыслей. Она по-прежнему оставалась незаменимым помощником Антона в семейных делах, его верным другом и едва ли не самым близким человеком после Костика.
Когда возникла перспектива постоянных поездок в Китай, Антон растерялся. На кого он может положиться? С кем будет оставлять сына? Отец болен и сам нуждается в уходе; Настя поглощена своей студенческой жизнью, своими делами, может быть, первой любовью… Она и так без конца выручает его, хотя сама загружена и может оставаться с Костиком только по вечерам, да и то, как казалось Антону, явно в ущерб своей личной жизни. Но тем не менее выбора у него не было. А Настя, когда он только впервые заикнулся с ней об этой проблеме, серьезно сказала: «Сидела с Костиком, сижу и сидеть буду. И только попробуй еще когда-нибудь сказать мне, что это неудобно, нехорошо и ты от этого чувствуешь себя обязанным мне. Вот только попробуй!..»
В один из таких вечеров, когда в пятницу Антон пришел домой еще позже обычного (Настя ждала его с ужином, уложив Костика спать), он сразу заметил: девушка чем-то взбудоражена, ей не терпится поговорить с ним. Действительно, как только она поставила перед ним чашку с дымящимся чаем, ее точно прорвало.
– Ты знаешь, Антон, я все время думаю о тебе, и мне не нравится, как ты живешь, – заявила девушка, и Антон улыбнулся ее горячности. Ей-богу, если не знать подробностей их отношений, можно решить, что Настя в него попросту влюблена! Хотя на самом-то деле они всего лишь друзья – и ничего более…
А девушка уже заметила его улыбку и решительно пошла в наступление:
– И ничего смешного. Ты же просто махнул на себя рукой, с головой ушел в работу, ни о чем больше думать не хочешь. А жизнь… она ведь проходит.
Антону опять сделалось смешно: из уст юной девушки, у которой все еще впереди, такие слова звучали немного комично. Но, не желая обидеть ее, он только осторожно возразил:
– Отчего же махнул рукой? Как раз наоборот: именно сейчас у меня в работе все прекрасно, все кипит и бурлит, все бьет ключом и даже получается… Все путем, Настюха!
– Вот именно – в работе, – не сдавалась Настя. – А что после работы? Что потом, когда твой проект окончательно встанет на ноги и уже не будет требовать такого пристального внимания? Чем ты тогда заполнишь свои вечера?
– Ну, тут уже ничего не изменишь, – решительно и немного сухо прервал ее Антон. Он не хотел говорить о своей семейной жизни ни с кем, кроме, пожалуй, Сергея. И уж, во всяком случае, не хотел обсуждать это с Настей, зная, как она относится к Светлане.
– Почему же не изменишь? Оказывается, очень даже можно! Я вот тут прочитала недавно, что любой человек, если только очень захочет, довольно просто может повернуть все течение своей жизни. – Она пристально посмотрела ему в глаза, и на какой-то миг Антону показалось, что эта молоденькая девушка умеет читать его мысли и действительно знает секрет его счастья.
– Да ну?! Что ты говоришь! Ну-ка, рассказывай, это очень интересно.
– Ты только не смейся, Антон, это и в самом деле серьезно. На тебе лежит какое-то заклятие, рок, и они тянут и тянут тебя куда-то. А между тем есть способы изменить судьбу. Ну, вот возьми хотя бы моих родителей. Если бы они не поехали тогда на рыбалку, все было бы иначе. Если бы что-то их остановило тогда – или кто-то, – эта нелепая случайность могла бы и не произойти…
Она вскочила с места, нервно прошлась по кухне, а когда обернулась к Антону, он заметил блеснувшие в ее глазах слезы. Инстинктивным движением потянувшись к девушке, чтобы утешить ее, он был внезапно остановлен решительным жестом ее руки: Настя не хотела, чтобы ее перебивали, она упрямо и твердо продолжала гнуть свое:
– Я уже почти забыла родителей. Только по фотографиям помню. А ведь если бы они были живы… Да что говорить: и дедушка, не будь этого горя, не заболел бы диабетом, пожил бы подольше. Понимаешь, это только кажется, что наша судьба непременно предопределена свыше. На самом-то деле, если вовремя измениться, можно и судьбу свою изменить, повернуть к лучшему.
– Ну и что для этого люди делают? – уже с неподдельным интересом спросил Антон, заметив, как важна для Насти эта тема.
– А я скажу что. Только… только я очень прошу тебя, не смейся, ладно? Мне знающие люди об этом сказали, – она замолчала, и он подбодрил ее кивком головы. – Говорят, любому из нас достаточно что-то изменить в своей внешности, а еще лучше – в своем теле. Тогда все меняется. Уже доказано, что потеря ноги полностью меняет судьбу человека. Он уже не станет тем, кем ему было определено. И это уже другой человек, другая судьба, другая биография – все другое.
