Ознакомительная версия.
«Вот ведь, — соображал пьяными мозгами Деснин, шагая по улицам райцентра, отходившего ко сну, — хотел к Юльке ехать, а занесло сюда. Опять этот Скипидарыч пристанет. А что я ему скажу? Мокрый мертв, а до правды я так и не докопался. Все только еще сильнее запуталось. Прав Вован. Не в свое дело я влез. Расскажу, что знаю, Скипидарычу — и домой. Все, хватит с меня».
Когда Деснин вышел за пределы города, стемнело окончательно. Поле перед кладбищем он пересек без проблем, но у входа на погост стало вдруг жутковато. Ладно хоть светила полная луна, и в ее тусклом свете было отчетливо видно почти прямую дорожку, усыпанную галькой. Однако когда Деснин прошел уже две трети пути, луна скрылась за облаками. Теперь были видны лишь смутные силуэты крестов. Где-то поблизости промелькнула неясная тень. Почему-то вспомнились слова Скипидарыча о развороченных могилах и прочих загадочных случаях на кладбище. Совсем не по себе стало. Деснин сделал несколько шагов наугад и вдруг почувствовал, что галька под ногами исчезла. Еще пара шагов — и земля стала уходить из-под ног. В следующее мгновение тьма вокруг стала совсем непроницаемой. Еле-еле брезжущий свет и вовсе померк. А еще мгновение спустя Деснин лежал ничком, уткнувшись лицом во что-то липкое. Облизав губы, он понял, что это обыкновенная грязь. Деснин уже собирался вскочить, страшно при этом ругаясь, как вдруг вспомнил, где он находится. Но почему так темно и куда он летел? Неужто прямо в преисподнюю? От этой мысли Деснин содрогнулся, и вкус грязи на губах показался ему каким-то подозрительным, с неким запахом серы. «Что за бред! — одернул сам себя Деснин. — Должно быть, я пролетел в какую-то могилу — только и всего». В пользу того, что он еще жив, свидетельствовало и засаднившее раненое плечо. Однако Деснин еще с минуту пролежал не шелохнувшись. «А что вот если перевернусь, а там все та же тьма?» — пришла в голову неприятная мысль. Наконец, он все же рискнул. Слава Богу, над ним было звездное небо, а он находился всего лишь в могиле и никак не глубже. Однако ничего себе «всего лишь». Могила, кладбище, ночь — довольно зловещие обстоятельства. Стараясь отогнать прочь дурные мысли, Деснин стал думать, как бы выбраться из столь неприятного положения. Поднявшись на ноги, он убедился, что могила выкопана на совесть — Деснин только-только дотянулся до ее края. Попытался подпрыгнуть и за что-нибудь зацепиться руками — ничего не вышло. Тогда Деснин решил пропинать в одной из стенок могилы нечто вроде ступенек. Пнул раз, другой, и вдруг почувствовал, что земля осыпается, причем не в одном месте, а сразу вдоль всей могилы. Пнул еще и услышал, как что-то хрустнуло, а нога его в чем-то застряла. В этот момент луна наконец-то вышла из облаков, и Деснин с ужасом понял, в чем застряла нога — в гробу. В нос ударил смрадный запах. Деснин отпрянул и упал, выворачивая вместе с ногой и доску гроба. Слава Богу, в темноте того, что скрывалось за доской, почти не было видно, но воображение дорисовало картину. Хоть и был Деснин неробкого десятка, все же мурашки по спине побежали. Однако на этом кошмар не закончился. Деснин услышал шаги. Он метнулся в угол могилы и замер. Некто приближался. Волосы на голове зашевелились. Вот уже темный силуэт загородил луну. Деснин пригляделся и с ужасом заметил рога на голове.
— Авдотья, ты? — послышался вдруг знакомый голос.
— Скипидарыч! Слава Богу! — прокричал Деснин. — А я уж думал черт какой с рогами идет.
— Ты кто? — удивленно спросила тень.
— Деснин я.
— Коля?
— Да я, я! Чего у тебя на башке-то — напугал.
— На башке? Ничего. Разве вот ружье из-за спины торчит.
Тут только Деснин заметил, что «рог» и в самом деле один.
— Ну, это, вытаскивай меня отсюда, что ли, — попросил он.
— Держи, — протянул Скипидарыч ремень от ружья.
— Ну, здорово, Скипидарыч. Чего это ты с ружьем по кладбищу бродишь? — первое, что спросил Деснин, оказавшись на поверхности.
— А как же без ружья-то? Без ружья никак, — пробормотал Скипидарыч. Казалось, что он был еще пьянее Деснина. — Хорошо, что это ты оказался, а не…
— А не кто?
Скипидарыч не ответил.
— А я-то уж думал ты как все — руки умыл. Хм, вернулся, — дед был явно рад встрече, — Ну, идем же, — повел он гостя в свою избушку.
— Тьфу ты, чёрт! Во гады, а! Опять свет вырубили, — ворчал Скипидарыч, тщетно щелкая бесполезным выключателем. — Где-то у меня свечка была. Щас найду. Чего стоишь? Присаживайся. Вообще-то не видно ни хрена. Ну щас, щас. А, вот она.
Скипидарыч зажёг свечу и поставил её на стол. Деснин доковылял до табуретки и бухнулся на неё.
— Чубайс диверсант, едрень фень, — по обыкновению ворчал Скипидарыч. — Все рубильником щелкает. Ладно у меня печка, а у кого плиты электрические? Вон в городе по вечерам целыми домами выходят на улицу и варят обед на кострах, на задворках, около мусорных баков. Бардак.
Только в неясном свете свечи Деснин присмотрелся к Скипидарычу. Тот был весь какой-то взъерошенный, и чего-то не доставало в его облике.
— А где борода? — наконец спросил Деснин.
— А, — махнул рукой Скипидарыч. Затем провел рукой по гладкому подбородку. — Сбрил. На спор. Вот — за пузырь.
Скипидарыч небрежно подхватил со стола бутылку, вскрыл и, выплеснув из стакана прямо на пол остатки чая, налил туда водки.
— Пей, — предложил он Деснину, поставив стакан на стол, с которого перед тем разогнал тараканов. Гость не возражал.
Скипидарыч также выпил, занюхав куском чёрствого хлеба. Сидели молча. Деснину было странно, что Скипидарыч тут же не накинулся с расспросами.
— А что ты за Авдотью посреди ночи на кладбище искал? — наконец спросил он сам.
— Да есть у нас тут одна бабка, — против обыкновения нехотя отвечал Скипидарыч. — Все могилу себе копает возле мужниной. Ей уж и председатель говорил, мол, не положено так, даже до милиции дело дошло, а она всё одно — придёт на следующий день и опять копает. А как кто отговаривать начнёт, она: «Помру я скоро, а хоронить меня некому. Вы уж схороните меня, родимые. У меня и гробочек готовенький стоит. Я уж и спать-то в ём прямо ложуся. Платьице новое с обувкой на ночь одену — и ложуся. Вот, могилку докопаю — вам токо донесть до неё меня останется да землицей засыпать. Я бы и сама это сделала, да ведь мёртвой буду. А вы уж сделайте это-то хоть, будьте добры. Не дайте моим косточкам по дороге валяться!» Так вот и ковыряется уж вторую неделю, едрень фень.
— Да уж, такую яму нарыла — я бы сам и не вылез, — посетовал Деснин.
— Ну так она с лестницей ходит. А я, как услышал, что кто-то возится, так и подумал: Авдотья совсем трюхнулась, по ночам копать стала.
— А чего ж ты на нее со стволом?
— Да не на нее. Я ж тебе говорил, что странные вещи на кладбище происходят. Я с чего и пью, потому что боюсь.
Скипидарыч налил себе еще, выпил и продолжал:
— Может, конечно, и хулиганы — молодежь вон каждые выходные с дискотеки городской пьяная в стельку возвращается. Может цветметчики вандалят, а может чего и похуже. А только стал я замечать, что некоторые могилы разрыты, правда, сверху дерном выложены. А все равно заметно. У одной такой я нашел вот это, — в трясущейся руке Скипидарыча появилась небольшая звезда.
— И что это?
— Пентаграмма — знак дьявола, — сказал Скипидарыч, подозрительно озираясь по сторонам.
— Ты в запое-то давно? — усмехнулся Деснин. — Какой дьявол, ты чего несешь?
— Смейся, смейся. А я знаю, чего говорю. Глянь-ка сюда, — Скипидарыч отодвинул занавеску на окне. Деснин выглянул на улицу. В свете луны были едва различимы очертания домов, над которыми возвышалась церковь.
— Ну и что? — спросил он, не приметив ничего особенного.
— Ничего не замечаешь?
— Да нет.
Тогда Скипидарыч сам выглянул в окно и, очевидно также ничего не приметив, сказал:
— Странно… Надо подождать немного.
— Чего ждать-то?
— Увидишь. А пока давай-ка ещё по одной.
— Знаешь, — говорил Скипидарыч, занюхивая водку рукавом, — церковью сейчас столько всякой нечисти пользуется, как с одной стороны, так и с другой. И всех принимают, обслуживают. Стоят вон на Пасху по ящику правители наши, подсвечники, едрень фень, да на камеру крестятся, иуды. И как это только Бог терпит? А может и не терпит? — Скипидарыч заговорщицки прищурился. — Может церковь-то сейчас и не дом божий? Может, в ней сейчас дьявол поселился?
Последние слова несколько протрезвили Деснина:
— Ты думай, чего болтаешь-то. Вроде и выпил немного — а уже чего плетёшь.
Скипидарыч налил себе ещё и выпил. Сидели, курили молча.
— Чужое мне все здесь, да и сам я чужой, — наконец вздохнул Деснин, — Вот не стало Никодима, и я как слепой котенок тыкаюсь во все стороны, ищу…
— Значит, не удалось пожить по-божески, как хотел? — перебил его Скипидарыч. — Два месяца не было и что-то стряслось у тебя, иначе бы не вернулся.
Ознакомительная версия.
