— Мой работодатель ищет ее.
— Как и русские.
Кнолль улыбнулся:
— Правда. Но спустя пятьдесят лет мы называем это собственностью нашедшего — так, мне кажется, говорят американцы.
— Чем мог помочь вам мой отец?
— Он разыскивал ее много лет. Найти Янтарную комнату было первоочередной задачей для Советского Союза.
— Это было пятьдесят с лишним лет назад.
— Для такой награды отрезок времени незначительный. И это делает поиск еще более интригующим.
— Как вы узнали, где мой отец?
Кнолль вытащил из кармана и подал ей какие-то сложенные листки:
— Я обнаружил их на прошлой неделе в архиве Санкт-Петербурга. Они привели меня в Атланту. Как вы видите, КГБ был у него несколько лет назад.
Рейчел развернула и прочла документ. Слова были напечатаны кириллицей. Перевод на английский был написан с краю голубыми чернилами. Она сразу заметила, кто подписал верхний листок. Семен Макаров. Она также увидела, что было написано на листке КГБ о ее отце:
«Был установлен контакт. Отрицает любую информацию о Янтарной комнате до 1958 г. Не смог определить местонахождение Семена Макарова. Утверждает, что ничего не знает о Макарове».
Но отец точно знал, где жил Макаров. Он переписывался с ним в течение многих лет. Почему он солгал? И отец никогда не упоминал о том, что к нему приходили из КГБ. И почти не говорил о Янтарной комнате. Было неприятно думать, что в КГБ знали о ней, Марле и Бренте. Рейчел подумала о том, что еще утаил отец.
— К сожалению, мне не удалось поговорить с вашим отцом, — сказал Кнолль. — Я прибыл слишком поздно. Я искренне сожалею о вашей потере.
— Когда вы приехали?
— В понедельник.
— И вы ждали до вчерашнего дня, прежде чем пойти ко мне в офис?
— Я узнал о смерти вашего отца и не хотел беспокоить вас в вашем горе. Мои дела могли подождать.
Ее напряжение стало спадать. Этот человек, возможно, заслуживал доверие, но она предостерегла саму себя от излишнего благодушия. В конце концов, хоть он и был красив и очарователен, Кристиан Кнолль все же был ей не знаком. Даже хуже, он был незнакомцем в чужой стране.
— Вы летели одним рейсом со мной?
Он кивнул:
— Я едва успел на самолет.
— Почему вы ждали до нынешнего момента, чтобы заговорить?
— Я не был уверен в цели вашей поездки. Если она личная, мне не хотелось вмешиваться. Если она касается Янтарной комнаты, я намеревался подойти к вам.
— Мне не нравится, когда за мной следят, мистер Кнолль!
Он пристально посмотрел на нее:
— Возможно, это удача, что я следил за вами.
Воспоминание о такси вспыхнуло у нее в голове. Может, он прав?
— И называйте меня Кристиан, — попросил он.
Рейчел велела себе остыть. Не было необходимости вести себя так враждебно. Он прав. Он спас ей жизнь.
— Хорошо. Пусть будет Кристиан.
— Ваша поездка связана с Янтарной комнатой?
— Я не уверена, что мне следует отвечать на этот вопрос.
— Если бы я был опасен, я попросту бы дал тому такси переехать вас.
Хорошее замечание, но все же этого недостаточно.
— Фрау Катлер, я опытная ищейка. Предметы искусства — моя специальность. Я говорю по-немецки и знаком с этой страной. Вы, возможно, прекрасный судья, но я осмелюсь предположить, что вы новичок в проведении расследования.
Она не ответила.
— Я заинтересован в получении информации о Янтарной комнате, ничего более. Я поделился с вами своей тайной. Я только прошу того же взамен.
— А если я откажусь и обращусь в полицию?
— Я просто исчезну из поля вашего зрения, но буду держать вас под наблюдением, чтобы знать, что вы делаете. Ничего личного. Вы для меня ниточка, потянув за которую я размотаю клубок. Я просто думал, что мы можем работать вместе и сэкономить время.
В Кнолле было что-то суровое и опасное, это ей нравилось. Его слова были ясными и прямыми, голос уверенным. Рейчел тщетно искала в его лице что-то необычное, подозрительное, но не нашла. И она приняла быстрое решение, так как привыкла делать в суде:
— Хорошо, мистер Кнолль. Я приехала найти Семена Макарова. Он живет на улице с таким же названием, как и эта, в Кельхайме.
Кнолль поднял кружку и сделал глоток пива.
— Это на юг отсюда, к Альпам около Австрии. Я знаю эту деревню.
— Он и мой отец явно интересовались Янтарной комнатой. Очевидно, даже больше, чем мне казалось.
— Есть ли у вас соображения насчет того, что может знать герр Макаров?
Она решила не упоминать пока о письмах.
— Я знаю только, что они работали когда-то вместе, о чем вы, кажется, уже тоже знаете.
— Как вы узнали это имя?
Рейчел решила солгать.
— Мой отец часто говорил о нем последние годы. Они когда-то были близки.
— Я могу вам помочь, фрау Катлер.
— Честно говоря, господин Кнолль, я надеялась побыть какое-то время одна.
— Я понимаю. Я помню, как мой отец умер. Это было очень тяжело.
Слова звучали неподдельно, и она оценила заботу. Но тем не менее он был незнакомцем.
— Вам нужна помощь. Если этот Макаров владеет информацией, я могу помочь разобраться в ней. Я обладаю обширными знаниями о Янтарной комнате. Знаниями, которые будут очень полезны.
Она промолчала.
— Когда вы планируете поехать на юг? — спросил Кнолль.
— Завтра утром.
Она ответила слишком быстро!
— Позвольте, я отвезу вас.
— Я не разрешаю своим детям соглашаться, когда незнакомцы предлагают их подвезти. Почему же я сама должна это делать?
Он улыбнулся. Рейчел понравилась его улыбка.
— Я был открыт и откровенен с вашим секретарем относительно своей личности и своих намерений. Слишком явный след для того, кто намеревался бы причинить вам вред.
Кнолль допил остатки своего пива.
— В любом случае, я бы просто последовал за вами в Кельхайм.
Она приняла еще одно быстрое решение, которое удивило ее саму:
— Ну хорошо. Почему бы и нет? Поедем вместе. Я остановилась в отеле «Вальдек». Пара кварталов в ту сторону.
— А я через улицу от «Вальдека», в «Элизабет».
Она покачала головой и улыбнулась:
— Меня это не удивляет.
Кнолль наблюдал, как Рейчел Катлер исчезла в толпе. Прошло довольно неплохо.
Он бросил пару евро на стол и вышел из кафе. Прогулялся по близлежащим улицам и снова пересек Мариенплац. Пройдя мимо рынка, заполненного ужинающими и отдыхающими людьми, он направился к Максимилиан-штрассе, элегантному бульвару с музеями, правительственными учреждениями и магазинами. Впереди возвышалось здание с портиком и колоннами — национальный театр. У входа такси облепили статую Максимилиана Иосифа, первого короля Баварии, терпеливо ожидая пассажиров после раннего вечернего представления. Он пересек улицу и прошел к четвертому такси в очереди. Водитель стоял снаружи, руки его были сложены, он опирался на свой «мерседес».
— Все нормально? — спросил водитель по-немецки.
— Более чем.
— Мой выход потом был убедительным?
— Выше всех похвал. — Он протянул мужчине пачку евро.
— Всегда приятно иметь дело с тобой, Кристиан.
— С тобой тоже, Эрик.
Он хорошо знал водителя, поскольку уже пользовался его помощью раньше в Мюнхене. Он был одновременно надежен и подкупаем, два качества, которые Кристиан больше всего ценил во всех своих операциях.
— Ты размякаешь, Кристиан?
— Как это?
— Ты хотел ее только напугать, а не убить. Это так не похоже на тебя.
Он улыбнулся:
— Нет ничего лучше для того, чтобы вызвать доверие, чем прикосновение смерти.
— Ты хочешь переспать с ней, что ли?
Кнолль не хотел много говорить, но этот человек мог пригодиться ему в будущем. Он кивнул и сказал:
— Хороший способ залезть в трусики.
Водитель пересчитал банкноты.
— Пятьсот евро — весьма щедро за чью-то попку.
Кристиан подумал о Янтарной комнате и десяти миллионах евро, которые она принесет ему. Затем снова представил себе грудь и ноги Рейчел Катлер.
— Не очень.
Атланта, Джорджия
Пятница, 16 мая, 12.35
Пол был озабочен. Он пропустил ланч и остался в офисе, надеясь, что Рейчел позвонит. В Германии было уже 18.30. Она упоминала, что, возможно, останется переночевать в Мюнхене, прежде чем отправиться в Кельхайм. Поэтому он не был уверен, позвонит ли она сегодня или завтра, после того как поедет на юг к Альпам, если вообще позвонит.
Рейчел была прямолинейной, напористой и упрямой. Она всегда была такой. Эти качества сделали ее хорошим судьей. Но из-за них ее сложно было понять и еще сложнее полюбить. Ей трудно было заводить друзей. Но глубоко внутри она была сердечна и заботлива, он знал это. К сожалению, они были такие разные — как огонь и вода. Хотя так ли это? Оба они считали, что тихий ужин дома лучше, чем в переполненном ресторане. Оба предпочитали видео напрокат походу в театр. И пойти с детьми днем в зоопарк было для них истинным удовольствием по сравнению с вечером, проведенным в шумном городе. Пол понимал, что ей не хватает отца. Они были очень близки, особенно после развода. Петр тщетно старался снова их соединить.
