Есть и другие персонажи: Немоти, хорошо сложенный и загорелый ковбой из Евразии; Немобо, смешной, но симпатичный. Все Немо живут вместе в огромном бараке.
Занятия проходят в сарае размером с футбольный стадион. По утрам они делают каллистенику под песню, напоминающую что-то из «Мэссив Эттэк».
У Джека получился очень смешной сюжет, я и не ожидал, что будет так смешно. Немо стоят в длиннющих очередях, чтобы принять участие в соревновании по сверхъестественным способностям. Они поднимают силой мысли огромные тяжести и иногда даже левитируют.
Немобо посылают с заданием в другую вселенную, на чужую планету за Немоши. Он должен привезти Немоши обратно. Немоши — победитель Немолендского соревнования 1989 года. Когда Немо побеждает, он должен остаться в Немоленде и работать на благо других, но этот парень сбежал через мусорный люк с помощью сторожа барака и вернулся домой. В родном городе он спился и поет в баре караоке. Немобо пролезает через тот же люк и, чтобы вернуться, отмечает дорогу цветными ярлычками на невидимой бечевке и вводит маршрут в компьютер.
Немобо героически забирает сопротивляющегося Немоши из бара после многочисленных драк и стычек с местными якудза, но на обратном пути его компьютер испускает дух.
— Система… — произносит компьютер потусторонним голосом, — система… системмммммм…
Это значит, что теперь Немобо придется искать путь домой через всю вселенную, по межгалактическому пространству, полагаясь только на свою память. На спине он несет все еще сопротивляющегося Немоши.
Во время путешествия Немобо задумывается о смысле жизни, и за ним вдогонку катится огромная хромированная техасская звезда. Ее появление в фильме никак не объяснено. Он обнаруживает, что силой мысли может заставлять ее двигаться, менять форму или исчезать.
Ничего не понимая, он летит дальше с Немоши на спине и теряется в темных джунглях на незнакомой планете.
Тут Немоши стряхивает с себя алкоголическое оцепенение и показывает Немобо дорогу в Немоленд.
Когда они возвращаются, объявляют финальное соревнование. Все Немо должны показать свою силу в сражении с восьмисотфутовым Немонстром-репликантом Они налетают на него, как блохи.
Немобо доблестно призывает Хромированную Звезду, и по его приказу Звезда «ТЕХАС» засасывает Немо-800 в водоворот на фоне черно-синего неба и исчезает.
Немобо получает немо-приз, волшебное лассо. Теперь он навсегда останется в Немоленде.
Саундтрек заканчивается подходящей по настроению классической музыкой: все Немо оплакивают победу.
Фильм невероятно веселый. И такой познавательный — можно выучить экологийский язык. Я думал, никогда его не выучу, а вот на тебе.
На следующий день в «Зеваке» у кофеварки собираются странствующие режиссеры с прихлебателями.
Всякий раз, когда заказывают эспрессо, раздается оглушительное шипение, которое заменяет нам знаки препинания.
Джоанна сидит напротив меня и выглядит так, словно провела ужасную ночь. Это на нее очень не похоже: обычно Джоанна живая и бойкая, а не мрачная и осунувшаяся. Наверняка до утра монтировала свой фильм о лососе. С нами Харрис — как всегда, погружен в раздумья, — и Джон [64], склонный к самоанализу высокий мужчина в берете, с пушистой бородой и трубкой в зубах. Джон снимает инфоролики, как и я. И тоже (как все мы) пишет в стол сценарий. Правда, это любовный роман, а не фантастический боевик вроде моего.
Мы сочувственно выслушиваем рассказ Джоанны о ее претензиях к компании «Катлас Пауэр», потерявшей ценные исторические кадры нереста лосося в двадцатых-тридцатых годах.
Историческое общество заверило ее, что пленка хранилась у них, пока «Катлас Пауэр» не провела шумную презентацию своих планов спасти лосося. Теперь пленки нет. Она пропала.
Глава общества подумывает подать на «Катлас» в суд за потерю ценного материала. «Катлас» оправдывается, что компания сама когда-то сняла эти кадры с помощью Управления общественных работ. Они даже включили в саундтрек песню Буди Гатри, потому что он пел о плотине «Катлас».
— Сплошные закулисные игры и коррупция! — Джоанна интеллигентно хлопает по столу. — Нет лосося и нет фильмов о лососе. Как будто и не было!
Я живу в доме, построенном фабрикой по переработке лососины, и пристыженно опускаю голову. Получается, что от дождя и солнца я прячусь за счет лосося. Так и есть. Защитой от орегонской непогоды я обязан вымирающей речной твари.
— Когда лосось не может подняться вверх по реке к нерестилищу, — продолжает Джоанна, — он не размножается. Он умирает, не оставив потомства. А вот если бы «Катлас Пауэр» приложила хоть немного больше усилий, все бы…
Ссссс… Эспрессо заглушает слова Джоанны. Ее губы шевелятся, но мы ничего не слышим. Джон улыбается и говорит:
— Я знаю, что ты имеешь в виду, Джоанна.
Я живу в большом городе, в особняке. Я лежу в постели на синтетической подушке и думаю, как хрупко все живое. Я чувствую это. Все живое. Даже то, что считаешь самым прочным на свете, вдруг оказывается очень хрупким. А люди еще и стреляют, летают на самолетах и прыгают с верхотуры. Мне нужно понять, насколько хрупок весь мир Тогда я смогу ему как-то помочь.
Наступил вторник, и Джек приглашает меня поговорить о времени.
Странно, что он звонит и обещает разговор.
Со мной Сэйбин в кимоно. Он приехал в Саскватч на съемки ролика с новым другом, Винсентом [65]. Опять, как и раньше, хоть я и не замечаю, у Мэтта беспорядок, и мебель перевернута вверх дном. На этот раз повсюду валяются пивные бутылки. Кроме того, сегодня со мной Сэйбин и Винсент. Возникает смутное чувство дежавю, и только; никаких реальных воспоминаний.
Джек и Мэтт вырядились в масонские одежды — наверное, из просмотрового зала киношколы. У Мэтта на голове тюрбан, а на ногах — яркие желто-зеленые туфли с длинными закрученными кверху носами.
На стене висит плакат «Ковбоя Немо». Часть рекламной кампании, которую они планируют провести.
Джек и Мэтт сразу приступают к делу. Сначала они полностью раздеваются и целуют друг друга в разные места. Прямо передо мной, Сэйбином и Винсентом. Очень мило. Потом, не одеваясь, проделывают все комические номера, то и дело сосредоточенно и хмуро поглядывая на меня. Да-да. Иногда они смотрят на Сэйбина и Винсента. Те уже последовали примеру Джека и Мэтта, разделись догола и начали разыгрывать свою сценку.
Комната снова заполняется людьми и уже напоминает нудистскую колонию, где нудисты играют в какой-то чудной волейбол. Игроки напоминают служащих агентства Уильяма Морриса по поиску талантов, которых я видел на фотографии 1925 года.
Вся комедия связана со временем. Большим и малым. И все в ней зависит от правильного выбора времени.
Вот и желтая сумка… О, я вспомнил! Номер с желтой сумкой, нагишом. Член Мэтта болтается туда-сюда, когда он дергает за сумку, а Джек-коридорный пытается ее отобрать. Вдруг сумка раскрывается, и на пол…
Как и в тот раз, на пол вытекают котята. Серебристо-белые, жидкие, как ртуть. Они вот-вот коснутся пола — и тут все кончается. Мы в Розовом.
Измерение, Существование, Культура и Личность расщепляются и остаются позади.
Розовый Звук, братья и сестры. Розовое. Оно темное. Оно… плоское. Необъяснимое… исполненное покоя… Это любовь…
…это…
Автор этой книги — известный американский режиссер, сценарист, музыкант, продюсер, художник, фотограф. В середине девяностых он попробовал себя в литературе. Роман «В Розовом», который вы сейчас держите в руках, — первый литературный опыт одного из самых талантливых и непредсказуемых мастеров американского кинематографа.
После выхода фильмов «Аптечный ковбой» и «Мой личный штат Айдахо» его объявили лидером нового поколения кинорежиссеров-постмодернистов девяностых, культовой фигурой «поколения X». Но от арт-хаусного кино Ван Сент перешел к классическому голливудскому, сняв картину «Умница Уилл Хантинг». Фильм заработал девять номинаций на «Оскара», а режиссер — принадлежность к истеблишменту. Его последующие работы, среди которых «Психоз», римейк известного фильма маэстро «ужасов» Хичкока, и тонкая психологическая картина «Найти Форрестера», можно рассматривать скорее как попытку соединить «массовое» и «элитарное». Собственно, это и является особенностью творчества Ван Сента — объединение под одной крышей классики и андеграунда, «высокого» и «низкого», как в лучшей его работе «Мой личный штат Айдахо», где шекспировский слог органично переплетается со сленгом хастлеров.
Картина «Слон» получила одну из самых престижных международных кинонаград — Золотую пальмовую ветвь 56-го Международного кинофестиваля в Каннах, обойдя знаменитый «Догвилль» Ларса фон Триера. На шокирующем своей жестокостью реальном материале режиссер не просто выстроил оригинальную авторскую модель картины. Актуальная тема насилия была осмыслена Ван Сентом под множеством ракурсов — психологических, психоаналитических, нравственных и социальных. «Быть может, фильмы — зло», — написал он в своей книге, которая, подозреваем, удивит не менее его постмодернистского кинематографа.
