В этом пункте мнения менеджеров разошлись. Иностранцы, в том числе даже такой продвинутый по части российских нравов, как личный друг Стратовых Дэйна Одом, не все понимали. Как же так, удивлялись они, ведь только благодаря действиям «Таблицы» удалось спасти такую неслыханную ценность, как «Случайный». Насколько известно всей Rare Earth of the world, нападение было совершено наемниками «Сиб-Минерала», не так ли? А противостояли им с подачи «Таблицы» как раз государственные органы и, в частности, Тюменский СОБР; для тех, кто еще не умеет расшифровывать местные аббревиатуры, — Сборный Отряд Быстрого Реагирования.
Нам кажется к тому уж по данности NYSE, что демонтаж ЮКОС будет заставило правительство основательненько подзадумать, ся, ся, ся! Фискальное потеря до конца еще дюже не подсчитаны, согласен, гайз?
Подминирование второй мегаструктуры, испешэлли сач аз «Таблица-М» с ее сто процент транспэранси может тилт шарпли весь бюджет; нет?
Ген, Гур, Ашкей, вуз аве безуэн монте сюр л’ётр ниво…
«Ну, господа капспециалисты, на какой другой уровень нам надо подниматься? Если скажете правильно, попросим остаться до конца сходки. Если ошибетесь, тогда гуляйте», — так высказался Ген и мельком посмотрел на свои знаменитые российские часы «Высший пилотаж».
«Какого черта, Ген? — взъярился Дэйна. — Чего гадаться? Всякая будет понимать, надо выходить в администрация президента. Если ты хотел, я буду говорил с Шереметьев и Нарышкин!»
«Ты их знаешь?» — стрельнула глазками Ашка.
Дэйна приосанился. «Играем гольф тугезер! Хаароший мужик оба!»
«Здорово! — воскликнул Ясно. — Давайте сделаем так: Дэйна, Жан-Люк, Генри и Сол прямо сейчас отправляются в Нахабино, играют вместе с графом и князем, а потом приглашают их на ужин. Во время ужина осторожно постарайтесь узнать, известно ли им о вызове в Прокуренцию. А мы пока потрем здесь по жизни на наш сугубо отечественный манер».
После ухода иностранцев Шок показал на ладони крошечный, как майская муха, элемент, очевидный продукт уникального сплава титана и иттрия. Практически этот прибор, если можно назвать такую крохотулю прибором, покрывал все пространство огромного кабинета и выводил все звуки на неизвестно где спрятанный уловитель. Шок накрыл его почти случайно, когда на всякий случай перед сходкой обходил кабинет с новой штучкой, магнитом-SM. Этот SM, то есть редкоземельный элемент самарий, придавал кусочку металла, размером не более мобильника Nokia, титаническую магнитную силу. Практически вечно невозмутимый Руслан Шокмуратов вовсе не пытался найти что-нибудь лишнее. Под видом избытка бдительности он испытывал свой новый искатель, только что запущенный в лабораторное производство. Даже он, донельзя умудренный в новой технологии, был поражен эффективностью магнита. Ну, скажем, стул с металлическими регуляторами, попав в зону действия прибора за десять метров, отлетал от стола, влекомый неудержимой жаждой соединиться с магнитом. И вдруг неизвестно из какой щелки вылетел и прилип к магниту крошечный «клоп», в котором можно было предположить исключительно экзотический сплав.
Все оставшиеся участники сходки подержали на ладони крошечный элемент, в котором явно присутствовал иттрий. Любопытно, ей-ей, это очень любопытно, враги начинают использовать против нас наши самые последние достижения.
Ну хорошо, теперь можно надеяться, что им остается только сосать свою лапу. Что будем делать с приглашением в Прокуренцию? Гена приглашают как свидетеля, однако Одарковского, Журавлева и Лезвина тоже по несколько раз приглашали как свидетелей, а потом вдруг предъявили обвинение и взяли под стражу. Не совсем так, ребята, Лезвина не успели. Он не пришел на последний вызов и улетел по туристической визе. Гэбуха лопухнула. Может быть, так и надо поступить, на лезвиновский манер? Пока не поздно, а, Ген? Между прочим, почему никто не обращает внимания на дату вызова? Прокуренция дает Гену и Гуру целую неделю. Не исключено, что кто-то намекает на возможность соскочить с крючка. Нужно уехать, предать это дело международной огласке, встретиться с друзьями, с деловым сообществом. Оставшимся в Москве будет легче действовать вне ссылок на руководство. К тому же никто из нынешнего совета не был задействован в деле «Случайного». Никто, кроме Сука и Шока, надеюсь, не забыли? Мда, вот это серьезный момент. Очень серьезный. Серьезный до чрезвычайности. МИО не забудет наших самураев. Может быть, им тоже надо уехать? Или. Что или? Или последовать за Алмазом?
Специалисты по охране, оба в черных майках, в споре вроде бы не участвовали, однако по твердокаменности их лиц можно было понять, что они поступят так, как скажут Ген и Ашка.
Итак, комсомольцы-добровольцы, мы сходимся вот на чем: не дожидаясь даты вызова, а именно сегодня или завтра, Гур, Ген и Ашка покидают пределы родины чудесной, а вслед…
«А между прочим, я никакой повестки не получала, — вдруг с улыбкой заметила Ашка и отбросила челку со лба. — Меня, очевидно, там не воспринимают как члена триумвирата. Меня, очевидно, там просто женщиной считают, а, значит, триумвират для них не связан со словом „три“. А также между прочим хочу заметить, что эта тенденция намечается и в нашем ультрасовременном совете. Женщину щадят, терпят на совете, однако стараются не травмировать. — И вдруг гаркнула совсем не по-женски, а скорее как-то по-атамански: — Так, что ли?»
Тут все зашумели. Да ладно тебе, Ашка! Ты прекрасно знаешь, как к тебе здесь относятся. Стоит тебе хоть слово поперек сказать, и переломишь всякую дискуссию. Ну скажи, как, ты считаешь, нужно действовать?
Она свела ладони вместе и склонила голову на манер женщины Востока.
«Пусть повелитель решит».
Муж улыбнулся, «спасибо тебе, Аш», и протянул к ней руку, как бы желая потрепать гривку, хотя при всем желании этого нельзя было сделать, не обежав большой стол.
«Вот видите, как по воле повелителя меняется мое имя, — со смешным смирением посетовала она. — Сначала я была Наташка, потом Ашка, теперь стала Аш, ну а потом от имени только одна гласная останется. Или одна шипящая».
Тут все расхохотались и поаплодировали супругам, как бы напомнившим им всем, что рано еще становиться занудами, да и вообще нет никакого повода занудничать, вокруг нас мир, полный великолепнейших редкоземельных элементов, и что такое в сравнении с ним какое-то письмо из свинарника.
«Давайте сделаем ход конем, — предложил Ген. — Один из вызванных поедет сейчас в Нью-Йорк и там предаст это дело международной огласке. Второй останется и явится на допрос в качестве свидетеля. Таким образом свинарник окажется в довольно двусмысленном положении. Уверен, что эта ситуация заинтересует „Коммерсантъ“, не говоря уже об „Эхе Москвы“, „Файненшл Таймс“ и „Уолл Стрит Джорнэл“. Какие будут мнения, братва?»
«Кто поедет и кто останется?» — нервно спросил Ясношвили. От прежнего веселья не осталось и следа. Он имел свойство в минуты сомнения и тревоги стремительно набирать возраст. Вот и сейчас он выглядел не на свои сорок, а на все шестьдесят. Орлиный нос навис баклажаном.
«Поедешь, конечно, ты, брат, — мягко сказал Ген. Он и в самом деле за эти годы полюбил однокурсника по-братски. — Останусь я. В назначенное время мы придем с Ашкой в свинарник. Немедленно после допроса мы выйдем с тобой на связь».
«Я знаю, почему должен ехать я, а не ты. — Гурам поднялся со своего места и быстро стал ходить, почти бегать по кабинету. — Тебе кажется, что я в Москве подвергаюсь большей опасности, чем ты; признайся! Хочешь вывести меня из-под огня? Это после стычки с тем миошником в Кремле, с Ихтой, ну да? Я не могу об этом даже думать; вы понимаете, Ген Эдуардович? И вы все, комса, как я могу отсекаться от вас?! Все! Я ухожу!»
И вылетел в дверь, не завершив одного из своих стремительных кругов.
Через несколько минут Ген позвонил ему на мобильный. Послушай, Ясно, давай встретимся сегодня вечером у нас. Нет-нет, Ген, только не сегодня, ответил тот. Я на ходу. Ты где? Да вот сейчас, вот в эту говенную минуту, выезжаю из гаража. Еду в Нахабино. В Нахабино? Вот именно в Нахабино.
В аристократическое общество? Ты правильно понял, в него, в сердцевину! Пока, я тебе отзвоню завтра утром.
Не отдавая себе отчета, не понимая зачем, Ген быстро прошел к стеклянной тонированной стене. Ах да, вот в чем дело — надо посмотреть, он сам за рулем или едет с шофером.
Через минуту из гаража выехал любимый вездеход Гурама, «Хаммер» оливкового цвета. Он сам сидел на заднем сиденье. За рулем был телохранитель Глеб. Больше вроде бы никого в этой огромной тачке не было, если никто не лежал на полу. Дикое предчувствие охватило Гена. Неужели это может произойти вот прямо сейчас под нашими окнами? Он услышал за спиной стук каблучков Ашки. На бегу она кричала: «Сук! Немедленно! Высылай ребят!» Сук тоже подбегал к стене, кричал в свою рацию: «Разыщите Подцероба, пусть выезжает с тремя ребятами. Догнать машину Ясно! Оранжевая готовность! ОО на изготовку!»
