«Раньше, в той жизни, у меня все было по-другому… У меня было для чего существовать, имелось Дело, которому я полностью посвящал всего себя. Я вкалывал как проклятый, заработал немалое состояние и, как мне казалось, заслужил отдых. Сумел все изменить, отошел от дел, захотел просто пожить в свое удовольствие… И вдруг такой удар!.. Но что же теперь делать? Мне осталось около года, но наслаждаться жизнью мне уже никак не придется… И дела, которое я должен был бы закончить, как тот ученый, у меня тоже теперь нет. Пути на Завод заказаны, мосты за спиной сожжены… Затевать что-то новое не имеет смысла. Выходит, у меня вообще ничего больше нет? В новой жизни мне достались на долю лишь страдания, а оставшийся год предстоит провести в больницах, испытывая постоянные физические и нравственные муки?»
От таких мыслей хотелось выть. Он зарывался лицом в дорогую отельную подушку и весь сотрясался от рыданий. Леонид Голубев уже давным-давно забыл, что такое слезы, а тело Кирилла Рощина, оказывается, еще сохранило умение плакать…
Потом он поднимался, шел к зеркалу и долго стоял перед ним, пытаясь рассмотреть на лице или на теле признаки болезни. Да, вроде бы под глазами мешки, но это может быть и от слез. И цвет лица вроде бы изменился – или это просто свет так падает? На вид тело казалось здоровым, и это немного успокаивало и сознание.
«Но, быть может, еще не все потеряно… Вдруг и со мной, как с тем ученым, случится чудо, и я выздоровлю! Но, даже если этого не произойдет, необходимо чем-то заполнить остаток моих дней. Я ведь столько всего не успел! Наплюю на все запреты и обязательно нырну с аквалангом. И побываю в Индии, и в Японии, и на Амазонке… А если повезет, мне, быть может, даже удастся в кого-нибудь влюбиться. Почему нет? В ту же Олесю, например, она такая славная девочка! Конечно, я не могу создать семью… Хотя… Чем черт не шутит! За время нашего свидания она несколько раз повторила, что любит меня… Вдруг она согласится выйти за меня замуж? И даже, быть может, родить мне сына… Надо только точно узнать, насколько велик риск передать мое заболевание по наследству. И если врачи разрешат, мы с Олесей заведем ребенка. Будет сын, Колька… А я уж обеспечу их обоих на всю оставшуюся жизнь. Только бы мне не умереть раньше, чем малыш появится на свет…»
Образ Олеси с улыбающимся карапузом на руках придал ему сил и оптимизма. «Хватить хандрить!» – решительно сказал сам себе Голубев. Отыскал мобильник, включил его и набрал номер Олеси:
– Привет…
– Кирилл, милый, слава богу! – голос девушки выражал целую гамму чувств: и радость, и нежность, и обиду, и облегчение. – Я чуть с ума не сошла, ты так неожиданно пропал! Сам не звонишь, твой сотовый недоступен… Звонила тебе на домашний, но мне сказали, что ты там давно не живешь… Что случилось?
– Так, – неопределенно отвечал Леонид, – кое-какие дела были… Олеся, мне необходимо встретиться и серьезно поговорить с тобой.
– Конечно, милый, я уже скоро освобожусь. Через час-полтора могу быть, где ты скажешь.
– А мы можем встретиться у тебя дома? Это действительно очень важный разговор, и мне не хотелось бы вести его в людном месте.
– Ну разумеется! Приезжай к шести часам, я буду тебя ждать.
Олеся жила на четвертом этаже, и Голубев поднялся в квартиру, не пользуясь лифтом. Дверь распахнулась почти сразу же, едва он успел дотронуться до кнопки звонка, словно девушка ожидала его прихода в холле. Леонид протянул ей пышный, красиво украшенный букет.
– Спасибо, какие чудесные цветы… Какой ты милый! – Она кинулась к нему на шею. – Ой, как же я по тебе соскучи-и-илась… – проворковала она и потерлась щекой о его куртку. – Проходи скорее. Кофе будешь? Тогда пойдем на кухню. Я помню, ты любишь черный, очень крепкий и без сахара.
– Нет, ты знаешь, теперь я предпочитаю с сахаром и со сливками.
– Неужели? Извини, но у меня нет сливок. – Девушка заглянула в холодильник. – Было обезжиренное молоко, но кончилось…
– Тогда, может, попьем чаю? Я вижу, у тебя есть зеленый. – Он указал на полку, где стояла прозрачная банка с сероватыми «клубочками».
– Ты хочешь зеленого чаю? – удивилась Олеся. – Ну, чудеса! Сколько я тебя раньше уговаривала его хотя бы попробовать, все уши тебе прожужжала, насколько это полезно, а ты только кривился: «Тьфу, гадость!»
– Видишь, теперь до меня наконец-то дошли твои доводы, – отшутился он. – Не прошло и года…
Девушка в очаровательном коротком халатике порхала по кухне, кипятила воду в электрическом чайнике, ставила цветы в вазу, доставала что-то из холодильника. Леонид любовался ею и думал: «Что-то она скажет мне сейчас в ответ…»
Наконец, когда приготовления были закончены и оба они оказались за маленьким столом, он решил, что настала пора начать разговор.
– Олеся, послушай меня… Мне нужно сказать тебе нечто очень важное.
– Да, любимый? – потянувшись через стол, она взяла его за руку и заглянула в глаза.
– Олеся, милая, я очень хотел бы, чтобы ты стала моей женой. Чтобы всю мою жизнь, независимо от того, сколько мне еще осталось, пробыть рядом с тобой… Создать счастливую семью и произвести на свет ребенка – сына Кольку…
– Ты делаешь мне предложение?
– Не совсем… – покачал он головой. – Предложение, надеюсь, будет потом, официальное. Разумеется, я поеду к твоим родителям просить твоей руки честь по чести, с шампанским и всем прочим… Но сначала мне нужно поговорить с тобой.
– Ты хочешь знать, согласна ли я?
– Да, но… Подожди. Все не так просто, как хотелось бы.
– А что такое? – По ее лицу пробежала легкая тень.
– Есть одно препятствие. И довольно существенное.
– Ты женат?
Леонид по привычке бросил взгляд на безымянный палец правой руки, на котором раньше носил обручальное кольцо. Но взгляду его предстали сильные руки Кирилла Рощина, и никакого кольца там не было.
– Нет, я не женат.
– Ну слава богу! А остальное не так важно, – она сказала это с такой уверенностью, словно в жизни действительно не могло существовать ничего страшнее штампа в паспорте.
– Все гораздо хуже, Олеся. Я болен.
– Болен? – до нее будто бы даже не сразу дошел смысл этого слова.
– Да, к сожалению, это так.
– И что с тобой?
– Рак желудка.
– Ты что, серьезно?
– Разве такими вещами шутят? – горько усмехнулся он.
Она машинально разломила хрустящий хлебец, но не стала есть, а принялась крошить на мелкие кусочки.
– А ты уверен? Может, это ошибка? Сейчас врачи часто ошибаются с такими диагнозами на ранних стадиях, я сама слышала…
– Нет, это не ошибка. Я проходил серьезные обследования, лечился… И стадия заболевания у меня, увы, далеко не ранняя.
– Вот как… Но почему я ничего не знала? Почему ты не сказал об этом раньше?
Он замялся:
– Видишь ли… Не хотелось беспокоить тебя понапрасну. Тогда я не понимал, насколько ты значима для меня. А сейчас знаю, что просто не могу без тебя жить… И вынужден сознаться тебе во всем.
– Ты скоро умрешь? – решительно спросила она.
– Года через полтора.
– Значит, через полтора года я стану вдовой? Одинокой и богатой?.. Ведь после твоей смерти именно я все унаследую?
Что его всегда удивляло в этой девушке, так это ее обескураживающая прямолинейность. И он решил пойти на хитрость, чтобы проверить ее.
– Олеся, прости, я обманул тебя, – проговорил он, потупясь. – Не было никакого прадеда, никакого наследства, нет никакой яхты в Адриатическом море… Вернее, яхта есть, но она принадлежит моему шефу. Так же, как и новый Ferrari, на котором я езжу.
– Вот как… – недоуменно протянула она. – Но зачем же ты?.. Зачем выдумал все это? Зачем обманул?
– Понимаешь, я действительно ездил в Европу вместе с шефом. Так получилось, что мы несколько дней провели вдвоем, много общались, вели откровенные разговоры. И он, видя, как я страдаю после нашего с тобой разрыва, сам придумал этот план. Он утверждал, что главное – произвести на тебя первое впечатление и помириться. А потом, если ты меня любишь, ты все поймешь и простишь.
Глаза Олеси неожиданно превратились в узкие щелочки.
– Передай своему шефу, что он придурок! – воскликнула она. – Что я, по вашему с ним мнению, должна понимать? Что ты решил просто купить меня? Что обман тебя развлекал? Что ты сначала исчезаешь! Появляешься! Врешь! Все твое – не твое! А теперь тебе плохо и нужна сиделка! Или это очередной обман? А ты знаешь, как тяжело ухаживать за раковым больным? И сколько это стоит? У моей подруги бабка умерла от лейкоза – врагу не пожелаешь!
Он смотрел на Олесю и диву давался – куда делась милая прелестница, очаровавшая его в особняке на Бульварном кольце?
– Мне казалось – ты говорила, что любишь меня… – пробормотал Леонид, но девушку это нисколько не смутило.
– Мало ли, что я говорила! Ты тоже говорил, что у тебя машина, вилла, яхта!.. А выяснилось, что на самом деле у тебя ничего нет, кроме опухоли в животе!
