— Я так ждала тебя, мой сладкий! — жарко прошептал мне на ухо ее голосок. Одновременно с этими словами она лизнула меня и укусила за шею. Обжигающей волной пробежал по телу ток желания. Пробурчав в ответ что-то неразборчивое, я затащил это извивающееся от страсти тело в прихожую и, закрыв дверь ногой, упал вместе с ней на пол.
— Я хочу тебя сейчас, прямо здесь, — продолжала Ксюша, одновременно с этим успевая расстегивать ширинку на моих джинсах. Ну, хозяин — барин, как говорится….
И уже после, лежа на моей груди и перебирая редкие волоски, она задала вроде бы ничего не значащий вопрос. Но как только до меня дошел смысл, я только что не подскочил.
— Я не хочу быть подопытной свинкой! Ты понимаешь? И если ты еще раз заговоришь об этом, то нам придется прекратить наши встречи, — в негодовании ответил я.
— Но, Кирюша, я же хочу как лучше… Может они смогут найти способ как тебя вылечить, и ты станешь нормальным, — капая слезами мне на грудь, попыталась оправдаться Ксения.
— Это может тебе кажется, что так лучше! Тебя никогда не пытались разобрать на кусочки, приговаривая при этом, что все пойдет вам на пользу.
— Но это же врачи, а не какие-то мясники. Тем более у моего папы там много знакомых. Я поговорю! Это будет конфиденциальное обследование. Они предложат тебе способы лечения, а ты сам выберешь, что тебе нужно, — не унималась Ксюша.
— Ксения, давай прекратим этот разговор. Если я сказал, что не желаю подвергаться каким-либо опытам и обследованиям, то все. Баста! Давай-ка лучше еще разок в «царапку поиграем»….
Спускаясь вниз по лестнице от Ксюши, я еще перебирал в памяти кусочки своего детства. И как обычно, все было четко и ярко, как будто мне было семь лет только вчера. Я помнил, как дед таскал меня по всяким больницам, даже в Москву возил. И везде говорили одно и то же. Мнемоническая астериксия, проще говоря, я никогда ничего не забывал. Вот мой дар и мое проклятье. Помнить все горе и боль на протяжении всей жизни. Знать, что позабыть что-нибудь ты не в силах. Видеть, как тебя лупят ремнем за двойку в школе, и чувствовать боль так, как будто это случилось две минуты назад. Простые люди не понимают, каким даром их наградил Бог. Способность забывать как плохое, так и хорошее — вот истинное счастье. А те, кто завидуют моему умению, просто не были в моей шкуре. Пусть я могу с первого раза прочитать любую книгу, любой учебник и запомнить его содержимое, а затем воспроизвести в любой момент с точностью до запятой. Дар вечной памяти не подразумевает умение пользоваться знаниями. То есть я могу наизусть рассказать всю таблицу логарифмов и все формулы высшей математики, но воспользоваться ими, решить уравнение — нет, здесь я пасую. Поэтому и пошел в гуманитарии, здесь другие прерогативы. Можно быть полным дубом в истории, но если ты расскажешь, кто и при каких обстоятельствах победил в какой-то малопонятной войне — пять в зачетке тебе обеспечено. Так и в истории литературы: ты, не разбираясь, перечислишь мнения всех критиков о каком — либо романе, расскажешь его краткое содержание и все — ты гений, тебя носят на руках. Правда, твое мнение о данном произведении никого не интересует, ты же ведь не именитый ученый, ты просто глупый студент….
Кстати, о студентах. Я, похоже, забыл свой студенческий у Ксюши, хотя ладно, она все равно завтра его мне в универ принесет. Подумал я об этом уже стоя на улице и вдыхая свежий морозный воздух. В чистом угольно-черном небе искрились далекие звезды и им не было никакого дела до простых смертных на какой-то голубой планетке. Что-то я расклеился совсем, всякие там идиотские мысли в голову лезут. Посмотрев на часы, я увидел, что слегка задержался у своей пассии и добраться до дома будет довольно проблематично. Но, решив все-таки попробовать подождать маршрутку, я направился к остановке. И, как окажется позднее, сделал это совершенно напрасно. Но, не ведая о будущих опасностях, я двинулся в сторону дышащей бензином и выхлопными газами транспортной артерии города. И вот когда до остановки оставалось каких-то полсотни метров, меня окликнул вежливый, но в тоже время наглый голос.
— Гражданин, предъявите-ка документики! — произнес непонятно как оказавшийся за моей спиной верзила в защитного цвета форме. А стоящий рядом с ним уже простой милиционер добавил:
— Вы ручки-то из карманов выньте, а! А то вдруг ненароком дернетесь, а сержант примет ваши действия за агрессию, ну, и сами понимаете….
Я медленно вытащил руки из карманов и осторожно полез в сумку за студенческим, как вдруг понял, что студак остался у Ксюши.
— Извините, я документы дома забыл. Но я могу назвать код и номер своего паспорта, — поспешил ответить я.
— Нет, так не пойдет, гражданин. Что это вы тут по ночам шатаетесь без документов, а номер паспорта наизусть помните?! Непорядок, надо бы в участок для доследования.
— Но я не могу, мне завтра в университет надо к 8.30, — уже чуть ли не умоляя, сказал я.
— Вот как раз к утру мы вас и отпустим, — усмехнулся он себе под нос. — А пока пройдемте, вон там машинка стоит, так что мерзнуть не придется.
Вот это влип! — подумал я про себя. Похоже, эти уроды решили развести на балабос, сразу им что ли сказать, что у меня при себе только двадцать рублей. Хотя, ну их на фиг. Еще решат оттянуться и по почкам пару раз въехать. Рассказывай потом, что сопротивление не оказывал. Поэтому я продолжал смиренно следовать за это парочкой. К моему удивлению, никакого развода не произошло, похоже, они действительно решили проверить мои документы, может за террориста меня приняли. Уже в отделении, когда усталый дежурный записывал мои данные, ко мне подошли двое хмурых типов и, светанув красными корочками, попросили ответить на пару вопросов. Спрашивали они, правда, какой-то идиотизм. Самым нормальным был вопрос «Когда я первый раз поцеловался?». Так что я, особо не задумываясь над смыслом вопросов, отвечал на них на автомате. Наконец, эти двое, видимо, удовлетворились нашим общением, подвели меня к дежурному и сказали ему несколько слов, указывая при этом на меня. Затем они быстро переглянулись и направились к двери. Я же, не зная, что мне делать, уселся на скамейку возле обезьянника.
— Э! Гражданин, вы что это здесь расселись? Вам что, домой не надо? — вдруг обратился ко мне дежурный.
— Ну, это…. Меня же задержали, — с удивлением промямлил я.
— Мы уже проверили ваши данные, все в порядке, можете идти, — ответил мне он и снова уткнулся в какие-то бумаги. Ну, раз меня отпускают, то надо идти. Так что я быстро выскочил за дверь и попал прямо в манную кашу….Точнее, в туман, консистенцией похожий на манку. Видно было только на пару шагов, а дальше начиналось какое-то мутное варево. Ну и ладно, буду больше под ноги смотреть. И я, ускорив шаги, направился к остановке в надежде поймать такси или хотя бы определиться, в какую сторону мне идти. Через пару минут мне стало казаться, что я слышу за спиной шаги. Но, обернувшись пару раз, я увидел ту же серую жижу.
— У тебя уже, наверное, глюки начинаются! — укорил я себя. Но странно, сколько я себя ни убеждал, что позади никого нет, мне все равно мерещился скрип ботинок по снегу. Наконец, я не выдержал и, обернувшись, крикнул: «Эй, время не подскажете?». Идиотский вопрос, но, к сожалению, в этот момент мне в голову ничего лучше не смогло прийти. Но, как говорится, на тупой вопрос — такой же ответ. Из мглы появился сгорбленный силуэт и вразвалочку направился в мою сторону. Подойдя ко мне, он смачно высморкался и, вытерев руку о свою куртку, обратился ко мне.
— Че орешь?! — после этих слов он, не размахиваясь, коротко двинул мне в нос.
Я, не ожидав такого поворота событий, смог лишь удивленно хмыкнуть и зажать мгновенно напухший нос ладонью. Незнакомец же продолжил свои игры: саданул мне ногой по коленной чашечке. Следующие минуты я бы предпочел оставить на фантазию какого-нибудь извращенца. Так как этот больной ублюдок начал методично обрабатывать мое бренное тело, решив, наверное, сделать из меня мешок с костями. Хвала Господу! Через пару минут я вырубился, предоставив свое туловище на поругание этому маньяку…
Сначала было больно везде, потом боль сосредоточилась в голове и ногах. Тогда я понял, что еще жив, ведь у мертвых ничего не болит. Медленно продрав глаза, я понял, что лежу на земле. Пошевелил ногами и руками. Вроде ничего не сломано. Судя по ощущениям, меня просто хорошенько отпластовали. Постанывая, я поднялся на ноги и ощупал свои карманы. Странно, все при мне, ничего не пропало. Похоже, это и вправду был какой-то псих. Мысль о том, чтобы вернуться в отделение и написать заяву как-то мелькнула и отлетела. Что-то мне не хотелось встречаться больше с сотрудниками правопорядка. Тем более, ничего существенного они не сделают. И хотя я мог с точностью до последнего прыща описать напавшего на меня урода, почему-то мне казалось, что его все равно не найдут. Так что нужно просто выбросить этот случай из головы. Правда, как раз это и есть самое трудное. Ну ладно, как-нибудь переживу. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что туман уже рассеялся и медленно наступает утро. Похоже, я провалялся без сознания около пяти часов. Интересно, успею ли я домой до того, как уйдут родители. Нужно у них деньжат стрельнуть, а то подработки много дензнаков не дают. С такими мыслями я направился к остановке.
