В возрасте 23 лет приехал в Америку.
Днём учился. Ночью работал.
Обычная трогательная биография бедного переселенца.
Ингрид читала заметки, и вдруг её тронули за плечо. Маленький человек с огромным носом пожал тонкую, почти детскую руку:
– Привет! Это ты про меня читаешь? Только не пытайся выговаривать мою фамилию. У нас тут всё просто. Я буду доктор Яу.
Из-за спины доктора Яу показались ещё трое. Лысый коренастый мужик в белом халате. Следом человек со страшным лицом и тяжёлым подбородком профессионального палача. И наконец, в кадре появился высокий блондин, похожий на слегка оплывшую восковую свечу.
Лысый мужик подошёл очень близко к гражданке Зорг, схватил её за руку и до хруста сжал слабое дамское запястье:
– Меня зовут доктор Далмер. У нас тут всё просто. При пациентах я – доктор Далмер, а в курилке – просто Курт.
Яу снизу вверх посмотрел на лысого Далмера:
– Он – мальчишка! В моём присутствии называй его мальчишкой. И только мальчишкой. Они все – мальчишки. Все трое.
Далмер бросился в объяснения:
– Вообще-то я – оружейник. Учился кузнечному и оружейному делу. Рано женился и рано встал на ноги. Брат моей жены – дантист. Я часто помогал ему делать вставные челюсти и настолько увлёкся, что на старости лет поступил в медицинский. В прошлом году я получил диплом врачастоматолога и теперь прохожу ординатуру. Мне – пятьдесят, а меня дразнят мальчиком.
Очередь дошла до человека со страшным лицом:
– Меня зовут Бучер. Доктор Бучер. Я – челюстно-лицевой хирург.
Доктор Бучер улыбнулся страшными ровными зубами. От его улыбки повеяло смертным дыханием морговских холодильников.
Высокий блондин протянул гражданке Зорг тонкую восковую ладонь. Когда восковая ладонь доктора Вайза обхватила маленькую ладошку приезжей дамы, между ними возникло внезапное притяжение:
– Меня зовут доктор Вайз. Келси Вайз. Я – стоматолог. Ортодонт.
Доктор Далмер и доктор Бучер начали показывать пальцами на коллегу:
– Глупый Келси не хочет жениться!
Вайз нервно зашипел и отмахнулся. Некоторое время назад ему исполнилось сорок лет. Большую часть которых он прожил в совершенном одиночестве. Со стороны казалось, что доктор Вайз сторонился женского пола, хотя на самом деле под неприятием скрывалось терпеливое ожидание.
4
– Ты можешь одновременно говорить и работать? – громко крикнула Маузи, неугомонный зубной техник доктора Яу.
– Могу! – огрызнулся Яу, подтачивая края вставной челюсти.
Закончив стачивание, доктор Яу подошёл к пациенту:
– Откройте рот! Откройте рот пошире. Пошире, пожалуйста. Откройте рот так, чтобы мне не пришлось вас ударить.
– Яу шутит, – на всякий случай пояснила Маузи, на секунду показавшись из-за спины старого турка.
Ингрид и Маузи вышли за дверь и отправились в мастерскую.
– Не пугайся. У меня в мастерской – грязно.
Маузи открыла тяжёлую деревянную дверь и пропустила Ингрид вперёд. Взгляду новичка открылось нечто, напоминающее последствия взрыва водородной бомбы. На рабочем столе стояла пластиковая лампа, неоднократно прожжённая газовой горелкой, вследствие чего потерявшая свою форму. Всякая вещь, находившаяся в этой странной комнате, нуждалась в табличке с указателем:
Раньше «это» было лампой.
Раньше «это» было раковиной.
Раньше «это» было креслом.
Маузи открыла дверцу того, что раньше было шкафом, и достала кожаный ящичек. Внутри ящичка лежали: глаза, уши, носы и щёки, то есть протезы глаз, ушей, носов и щёк.
– Изготовление лицевых протезов – это очень просто. – Маузи включила компьютер, на экране которого вскоре возникла галерея портретов постонкологических больных. На лице «до» отсутствовал один глаз и один нос. На лице «после» присутствовали оба глаза и один нос.
– Самое сложное – правильно подобрать цвет силикона, – сказала Маузи.
Маузи говорила, а Ингрид подробно записывала сказанное в блокнот, сидя на высоком стульчике посреди чужой мастерской.
В дверном проёме показался доктор Яу.
– Я пришёл спросить... – неуверенным голосом начал он.
Маузи порылась в мусорном ведре и извлекла из него видавший виды зубной слепок. Затем размахнулась и бросила слепок в сторону Яу. Старик ловко пригнулся. Слепок просвистел над его головой и разбился о стену. При внимательном рассмотрении стены были видны многочисленные выбоины и вмятины.
Доктор Яу широко улыбнулся:
– Не обращай внимания. Маузи шутит. А что? У нас тут – глушь. Дикие леса и дикие нравы.
Маузи крикнула в сторону коридора, обращаясь к Яу:
– Позови Кассандру. Пусть она придёт сюда с метлой и подметёт пол!
– Кто такая Кассандра? – спросил доктор Яу, наморщив желтоватый лоб, тоном своим напоминавший старинный пергамент.
– Кассандра – твоя ассистентка, – пояснила Маузи.
– Ассистентка? Да что ты говоришь? – удивился Яу. – И давно она у меня?
– Несколько месяцев кряду, но не более полугода.
Доктор Яу тяжело вздохнул:
– Я не помню никакой Кассандры. Что вы от меня хотите? Я работал врачом добрые шестьдесят лет. За это время у меня сменилось множество ассистентов и ассистенток.
– А меня ты помнишь? – спросила Маузи и нагнулась к мусорному ведру в поисках другого старого слепка для метания.
– Тебя помню, – ответил доктор Яу и на всякий случай заранее пригнулся. – За последние двадцать лет совместной работы ты успела порядком примелькаться.
5
Когда за окнами больницы приключился вечер, сотрудники доктора Яу сняли белые халаты и поехали в ближайший кабак. Армейский джип доктора Яу медленно передвигался по узким улочкам с односторонним движением. Джип петлял между тёмными окнами брошенных домов, за разбитыми стёклами которых мельками подозрительные тени. Внезапно машина выскочила на широкую улицу. Широкую в масштабе города Винчестера. Там, сияя в окружении множества золотистых огней, возвышалось здание Винчестерской оперы.
Доктор Яу вполоборота повернулся к гражданке Зорг. В неясном свете редких уличных фонарей проявился его демонический восточный профиль:
– А что? У нас тут – глушь. Дикие леса. Дикие нравы. И почти никаких развлечений, за исключением охоты и оперы. Летом – охота. Зимой – опера. Если ты задержишься здесь до лета, то мы поедем к мальчишке и будем охотиться. У мальчишки Далмера есть свора гончих псов. У мальчишки Вайза есть винтовки.
– Называй меня просто Келси, – нервно прошептал Вайз, недовольный, что его обзывают мальчишкой. Он находился на заднем сиденье, рядом с гражданкой Зорг. Его бескровная рука легла на дамское колено и ловко обхватила коленную чашечку. Обхватив коленную чашечку, рука удовлетворённо замерла.
Армейский джип доктора Яу подпрыгнул, провалившись в дорожную выбоину, не замеченную в кромешной темноте ночных улиц.
За столом, накрытым накрахмаленной белой скатертью, собралась тёплая компания, состоявшая из самого доктора Яу, его жены – Абир, невероятно красивой восточной женщины неопределённого возраста, доктора Курта Далмера, доктора Вайза, неугомонной Маузи, грустной Кассандры, её жениха и гражданки Зорг.
– Сколько тебе лет, говоришь? – спросил Яу, слегка перегнувшись через стол.
– Тридцать, – ответила Зорг, – а вам?
– Мне – восемьдесят восемь, – сказал Яу, облик которого не нёс на себе никакого отпечатка обозначенного возраста.
– Лет десять назад Яу пытался выйти на пенсию, – заметила неугомонная Маузи.
– Пытался, – засмеялась Абир. – Через неделю я уволила его с пенсии. За невыносимость.
Доктор Яу разлил вино по фужерам. Он зыркнул на жену:
– Абир, пей, но знай меру, чтобы мне не пришлось нести тебя домой.
– Сам знай меру, – ответила красавица Абир.
– Яу, расскажи, как ты танцевал в прошлом году, – попросила неугомонная Маузи.
– Как я танцевал? Я хорошо танцевал. Люблю танцевать с молоденькими девушками. Я утанцевал одну девушку. Утанцевал вторую. Потом третью. Потом у меня стало плохо с сердцем и мне пришлось сесть на диванчик. А что вы хотите? Мне – восемьдесят восемь лет.
– Доктор Яу никогда не выйдет на пенсию, – на всякий случай пояснила Маузи.
– Кроме того, Яу никогда не умрёт, – сказали остальные зубные врачи.
Все согласно кивнули и подняли тост.
Когда ужин подошёл к концу, собравшиеся вышли на улицу. Их окружила невероятная темнота. Под одиноким фонарём ресторанной парковки стоял армейский джип доктора Яу. Яу вызвался развезти всех по домам. Доктор Вайз предложил Ингрид прогуляться пешком. Они пересекли светлое пятно, отбрасываемое одиноким фонарём, и исчезли в темноте. Две спины слились в одну тёмную кляксу.
6
Следующим утром неугомонная Маузи снова вытащила коробку с ушными и глазными протезами.
– Будешь уезжать – возьмёшь себе ухо на память!
Ухо – за ухо. Зуб – за зуб.
Посмотрев на уши и зубы, Ингрид вышла за дверь.
