Билли глубоко затянулся сигаретой и, откинувшись на спинку стула, начал свой рассказ.
— Никто не знает всей правды о доме, который стоит прямо на границе, но, как часто бывает с ирландскими байками, половина из них правда, а половина — вымысел. Для начала я должен вкратце рассказать тебе историю дома, а уже потом перейду к проблеме с его нынешними владельцами. Стоит упомянуть, хотя бы мимоходом, некоего Патрика О’Дауда, который работал в плановом отделе муниципального совета Белфаста.
— Осиное гнездо даже в лучшие времена, — вставил новый шеф.
— А то были отнюдь не лучшие времена, — заметил старый шеф и сделал глоток «Гиннесса». Утолив жажду, он продолжил.
— Никто так и не понял, почему О’Дауд вообще дал разрешение на строительство дома на границе. Только после окончания строительства какому-то служащему из налогового ведомства в Дублине на глаза попалась карта, составленная картографическим управлением, и он сообщил властям в Белфасте, что граница проходит прямо в центре гостиной. Деревенские уголовники говорят, что местный застройщик неправильно понял планы, но другие уверяют, что он точно знал, что делает.
В то время всем, в общем-то, было всё равно, потому что хозяин дома — Берти О’Флинн, вдовец — был богобоязненным человеком, который ходил на мессу в церковь Святой Девы Марии на юге и потягивал свой «Гиннесс» в баре «Волонтёр» на севере. Думаю, стоит также упомянуть, — добавил шеф, — что Берти не интересовался политикой.
Дублин и Белфаст пришли к редкому компромиссу и договорились: раз крыльцо дома находится на севере, Берти должен платить налоги Короне, а поскольку кухня и сад расположены на юге, он должен платить коммунальные налоги местному муниципалитету по ту сторону границы. Долгие годы это соглашение не создавало никаких проблем, пока старина Берти не отошёл в мир иной и не оставил дом сыну — Имону. Короче говоря, этот Имон был, есть и всегда будет никудышным человеком.
Мальчика отправили в школу на севере, хотя он ходил в церковь на юге. Правда, его не интересовало ни то ни другое. К одиннадцати годам он знал о контрабанде всё, кроме одного — как пишется это слово. В тринадцать он покупал блоки сигарет на севере и обменивал их на упаковки «Гиннесса» на юге. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он зарабатывал больше денег, чем его учитель, и к окончанию школы его бизнес процветал — он ввозил виски и вино с юга и вывозил марихуану и презервативы с севера.
Если офицер по надзору стучался в дверь с севера, он прятался на кухне на юге. Если Имон видел идущего по садовой дорожке представителя местной полиции, он убегал в столовую и сидел там, пока тот не уходил, устав от ожидания. В конечном итоге дверь всегда открывал Берти, которому это до смерти надоело, что, как я подозреваю, и свело его в могилу.
Так вот, когда шесть лет назад меня назначили шефом полиции, я поставил перед собой цель — отправить Имона О’Флинна за решётку. Но у меня было полно других проблем на границе и обычных полицейских обязанностей, так что, по правде, я так и не нашёл для этого времени. Я даже стал закрывать глаза на его выходки, пока О’Флинн не познакомился с Мэгги Крэнн, известной проституткой с юга, которая мечтала расширить свой бизнес и пробраться на север. Дом с четырьмя спальнями наверху, по две с каждой стороны границы, был ответом на её молитвы — даже если временами её полуголых клиентов приходилось спешно переводить с одной половины дома на другую, чтобы избежать ареста.
Когда во времена Североирландских волнений ситуация обострилась, я договорился со своим коллегой по южную сторону границы считать этот дом «мёртвой зоной». Так и было, пока Имон не открыл казино на юге в новой оранжерее, в которой не выросло ни одного цветочка, — разрешение на перепланировку выдано в Дублине; с кассой в новом гараже, в котором мог разместиться целый автобусный парк, но пока ещё никто не видел там ни одного автомобиля — разрешение на перепланировку выдано в Белфасте.
— Почему вы не опротестовали разрешение на перепланировку? — спросил Хоган.
— Мы опротестовали, но вскоре выяснилось, что у Мэгги есть клиенты в обоих управлениях, — вздохнул Билли. — Но последний удар он нанёс, когда прилегающие к дому земли выставили на продажу. Никто не мог себе позволить их купить, и в результате Имон получил шестьдесят пять акров, на которых он мог выставить дозорных. Теперь у него полно времени, чтобы перетащить все улики с одной половины дома на другую задолго до того, как мы подойдём ко входной двери.
Бокалы опустели.
— Моя очередь, — сказал молодой полицейский. Он подошёл к бару и заказал ещё две пинты.
Он вернулся и задал следующий вопрос, даже не поставив бокалы на стол.
— Почему вы не взяли ордер на обыск? Он нарушил уйму законов, и наверняка вы уже давно могли бы прикрыть его лавочку?
— Согласен, — кивнул шеф, — но всякий раз, когда я обращался за ордером, он узнавал об этом первым. Мы приезжали и видели счастливую семейную пару, одиноко живущую в уютном фермерском домике.
— А как же ваш коллега на юге? Ведь, наверное, в его интересах работать с вами и…
— Это же очевидно, правда? Но за последние семь лет их сменилось пятеро, они боялись повредить своей карьере, стремились к лёгкой жизни или откровенно брали взятки, поэтому ни один из них не желал сотрудничать. Нынешнему шефу полиции осталось всего несколько месяцев до выхода в отставку, и он не сделает ничего, что может поставить его пенсионное пособие под угрозу. Нет, — продолжал Билли, — с какой стороны ни смотри, я проиграл. И вот что я тебе скажу: если бы мне удалось раз и навсегда разделаться с Имоном О’Флинном, я, в отличие от моего коллеги по ту сторону границы, был готов плюнуть на пенсию.
— Ну у вас есть ещё шесть недель, и после всего, что вы мне рассказали, я бы вздохнул с облегчением, если бы О’Флинн убрался с участка до того, как я вступлю в должность. Посмотрим, может, я что-нибудь придумаю и решу обе наши проблемы.
— Я согласен на всё, кроме убийства — хотя, можешь не сомневаться, это мне тоже приходило в голову.
Джим Хоган рассмеялся и посмотрел на часы.
— Мне пора возвращаться в Белфаст.
Старый шеф кивнул, допил свой «Гиннесс» и проводил сослуживца к машине, припаркованной на заднем дворе паба. Хоган всё время молчал, пока не сел за руль. Он завёл мотор и опустил стекло.
— Вы будете устраивать прощальную вечеринку?
— Да, — ответил шеф. — В субботу. А что?
— Я всегда думал, что прощальная вечеринка — подходящий случай, чтобы покончить с прошлым, — загадочно ответил Джим.
Шеф озадаченно смотрел, как Джим выезжает со стоянки, поворачивает направо и направляется на север в сторону Белфаста.
Имон О’Флинн был слегка удивлён, получив приглашение, — он никак не ожидал, что фигурирует в списке гостей шефа полиции.
Мэгги рассматривала тиснёную открытку, приглашавшую их на прощальную вечеринку шефа Гибсона в пабе «Королевский герб» в Баллирони.
— Пойдёшь? — поинтересовалась она.
— С какой стати? — скривился Имон. — Последние шесть лет этот ублюдок только и делал, что пытался засадить меня за решётку.
— Может, он таким образом хочет зарыть топор войны, — предположила Мэгги.
— Ага, прямо мне в спину. Да я лучше сдохну, чем проведу вечер в компании копов.
— А вот тут ты не прав, — заявила Мэгги.
— Это почему?
— Представь, как забавно будет увидеть физиономии жён всех этих советников, не говоря уж об офицерах полиции, с которыми я спала.
— Но это может оказаться ловушкой.
— Интересно, как? — спросила Мэгги. — Мы точно знаем, что полицейские с юга не доставят нам никаких неприятностей, а все северные будут на вечеринке.
— Это не помешает им устроить облаву, пока нас не будет дома.
— И испытать горькое разочарование, — усмехнулась Мэгги, — когда они обнаружат, что всей прислуге дали выходной, и нет ничего, кроме дома, принадлежащего двум достойным законопослушным гражданам.
Имон по-прежнему скептически относился к этой затее, и только когда Мэгги приехала из Дублина с новым платьем, в котором хотела покрасоваться перед всеми, он сдался и согласился сопровождать её на вечеринку.
— Но мы проведём там не больше часа, и это моё последнее слово, — предупредил он.
Отправляясь на вечеринку, Имон проверил замки на каждом окне и каждой двери и только после этого включил сигнализацию. Потом медленно объехал свои владения, предупредив всех охранников, чтобы они были начеку и звонили ему на мобильный телефон, если заметят что-то подозрительное — что бы это ни было.
Когда они, опоздав на полчаса, вошли в зал «Королевского герба», Билли Гибсон, казалось, был искренне рад их видеть, что вызвало у Имона ещё больше подозрений.
