– Мразь! – Анна кивнула Сергею: – Идем!
Србуи молча проводила их к машине, дождалась, пока та тронется с места, и только тогда закрыла ворота.
– У-ф-ф-ф, убрались, – вздохнула она, обращаясь к мужу.
Тот сидел за столом ссутулившись и теребил кружевную салфетку.
– Не нравится мне все это, – вздохнул он, когда жена подошла сзади и обняла его. – Очень не нравится.
– Думаешь, докопается до чего?
– Да нет, не должна. Хорошо, что я раскусил ее и дал зацепку. Пусть теперь ищет своего отца с густыми бровями и большим носом.
– Пусть, лишь бы от нас держалась подальше.
– Да уж. Чем дальше, тем лучше. Но на всякий случай нам надо перепрятать одну вещь.
– Правильно, дорогой, – согласилась жена и покосилась на гранатовое дерево, под которым на метровой глубине покоился обернутый полиэтиленом холщовый мешочек.
Машина медленно ехала по пыльной дороге, прижимаясь к обочине и пропуская вперед других водителей. Сергей намеренно сбавил скорость, как будто чувствовал настроение своей спутницы, которой больше некуда было спешить. Анна сидела, откинувшись на спинку сиденья, и равнодушно смотрела на дорогу. Она не испытывала ни боли, ни разочарования, лишь безграничную усталость, сродни той, которую испытывает человек, измученный тяжелой болезнью. Она понимала, что ее мероприятие не увенчалось успехом, а ее единственная зацепка – мужчина с густыми бровями и большим носом, который скрывается настолько тщательно, что нет ни малейшей надежды найти его. Но что такое большой нос? Не будет же она подходить к каждому второму армянину, чтобы поинтересоваться – не он ли ее отец? Да и зачем? Если бы этот человек хотел, чтобы его нашли, он бы дал о себе знать. Все-таки бабка Вардитер была права, когда говорила, что не стоит ворошить прошлое.
Больше всего на свете Анне хотелось как можно скорее покинуть Армению. Покинуть немедленно. Не смывая пыль, превозмогая усталость, улететь в свой город, где ее ждали родители, друзья и работа. Она уже представила, как поедет в аэропорт, купит билет на первый же рейс, попрощается с родственниками и покинет эту страну, но вдруг почувствовала необъяснимую тоску. А как же Сергей? Человек, который ей далеко не безразличен? От взгляда на него Анне стало еще хуже. «А если Вардитер была права? – подумала она. – Вдруг это именно тот человек, за которого я выйду замуж? Нет, какая глупость! Этого не может быть. Дурацкое гадание!»
– Через несколько дней исполняется семь дней со смерти Лусо, – сказала Анна. – Отвези меня в кассу «Аэрофлота». Я хочу купить билет. Улечу на следующий день после траурных мероприятий.
– Хорошо.
«Даже не попытался меня удержать, – с сожалением подумала Анна. – Хотя зачем ему удерживать меня? Он ведь любил сестру. Наверное, до сих пор любит, потому и смотрит на меня с такой нежностью».
Сергей остановил машину у кассы, Анна купила билет и предложила ему зайти в кафе.
– Может, останешься еще ненадолго? – спросил Сергей, когда Анна залпом выпила бокал вина и закурила.
– Нет, не могу. Возможно, я еще приеду, но сейчас мне надо домой. Мне требуется во многом разобраться. В спокойной обстановке, не торопясь. Да и на работу пора.
– Ты дочитала дневник Лусо?
– Нет еще. Слушай, вы действительно жили в таких скотских условиях?
– Если ты имеешь в виду отсутствие воды, света и газа, то да – мы так жили. Лусо случайно не описывала печки-буржуйки?
– Конечно же описывала. И не только их. Знаешь, я вот подумала, может, мне действительно написать книгу? В память о ней. Книгу о блокадной Армении.
– Напиши.
– Жаль, что в дневнике Лусо так мало записей.
– Я могу рассказать тебе все, что ты захочешь. Мне кажется, это хороший повод еще раз приехать в Армению.
– Да уж, повод лучше некуда.
– А что? Я много чего могу рассказать. Например, про женский батальон ГАИ. Ты когда-нибудь слышала о батальоне, в котором служили одни женщины?
– Что за женский батальон?
– Как? Лусо упустила этот момент? О-о-о-о-о, это был замечательный батальон, состоящий исключительно из молоденьких девушек. Многие мужчины специально нарушали правила, чтобы только пообщаться с прекрасной девушкой в форме.
– Ты шутишь.
– Я говорю серьезно. Спроси у своей бабушки Вардитер, она должна помнить. Мой друг двадцать раз проезжал перекресток на красный свет, а все для того, чтобы познакомиться с одной девушкой из батальона.
– Познакомился?
– Конечно! Месяц назад у них третья дочка родилась. А какие мы посиделки устраивали, когда я переехал жить в общежитие! Бывало, соберемся вечером, каждый принесет что-нибудь съестное: конфеты из детской смеси, халву из муки, сыра, хлеба, сига верного, да тех же макарон с тушенкой, и сидим себе, общаемся, пока комендант нас не разгонит. Весело было, эх, весело!
– Судя по дневнику моей сестры не очень-то и весело.
– Ну кому как. Лусо в принципе была девушкой рассудительной. Этакая царевна Несмеяна.
– Между вами было что-то? Ты понимаешь, о чем я спрашиваю.
– Я не хочу об этом говорить. Это слишком личное.
– Значит, было…
– Тебя это смущает?
– Нет, нисколько. Ко мне это не имеет никакого отношения, а значит, мне это безразлично.
Сергей замкнулся. Его лицо словно окаменело.
– Я что-то не так сказала?
– Нет, все нормально. Знаешь, впервые за время нашего знакомства я вдруг увидел в тебе Лусо.
– Вообще-то мы похожи как две капли воды.
– Нет, Арев, вы разные, очень разные. Но когда ты произнесла: «Мне это безразлично», твой тон стал подчеркнуто холодным и даже грубым. Так говорила Лусо, когда ей на самом деле не было безразлично. Кстати, ты точно так же приподняла левую бровь и прищурилась.
– Тебе показалось. Поехали домой. Я обещала Вардитер вернуться пораньше.
– Хорошо, я довезу тебя. Арев, можно задать тебе один вопрос?
– Да, конечно.
– Я понимаю, что мой вопрос может показаться тебе глупым. Вообще вся эта ситуация кажется донельзя идиотской, но…
– Ты мне нравишься, – перебила его Анна. – Ты ведь это хотел спросить?
– Да. И хотел сказать, что ты тоже мне нравишься. Даже не так, мне кажется…
– Не надо. Не сейчас. Мне надо домой. Я должна во всем разобраться. Однажды я уже совершила опрометчивый поступок. Я не хочу ошибок снова. Все так запутано, так непонятно, так…
– Прости.
Вардитер так обрадовалась ее возвращению, словно знала заранее, что поездка внучки не приблизит ту к желанной цели. Для приличия она все же поинтересовалась, как прошла встреча.
– Нормально. Я познакомилась с вором, который хотел посадить за решетку моего отца.
– Ох, я не хотела никому говорить, но у меня тоже есть подозрение, что бриллианты украл Арсен. Как думаешь, куда он их дел?
– Не знаю, закопал где-нибудь в огороде, а время от времени достает камешек и сбывает его. Знаешь, какой у него дом!
– Ну да, я тоже так думаю. Ну да ладно, помоги мне с уборкой, потом будем любимый торт Лусо готовить. Эх-эх, скоро семь дней будет, как моя девочка покинула нас. А мне до сих пор кажется, что все это страшный сон.
– Я купила билет. Отмечу с вами семь дней и уеду домой.
– Так быстро?
– Да, прости. Мне пора на работу, но я еще вернусь. Может, даже в следующем месяце.
– Знаешь, – задумчиво сказала Вардитер, задумчиво глядя на Анну. – А я ведь до сих пор содрогаюсь от мысли, что Карена могли посадить в тюрьму из-за этих чертовых бриллиантов. Слышала бы ты, как на него орал следователь, выбивая признание!
Глава 11
ЧЕТВЕРТАЯ ЗАПИСЬ ИЗ ДНЕВНИКА ЛУСИНЕ
18 декабря
Как он орал, господи, как он орал… Нет, он больше не упоминал мою мать и не обзывал меня проституткой. Просто ходил по кухне взад-вперед, размахивал руками и вопил, что я опозорила нашу семью. «Разве твоя мать приходила когда-нибудь домой пьяной?! Разве твой брат приходил?!» – кричал он.
«Ты, сукин сын, приходишь регулярно», – подумала я.
– Я позвоню Карену, скажу, чтобы он не присылал денег на твое обучение. Ты все равно не учишься, а шляешься непонятно где и непонятно с кем!
«Не позвонишь, подонок, ты ведь не хочешь лишиться халявных денег, па-поч-ка…»
Я молча слушала его и думала о двух вещах. Почему он обозвал мою мать проституткой и почему слова Гоар напугали его? Вдоволь наоравшись, он ушел в гараж чинить машину и прихватил с собой Гора. После его ухода Гоар вышла из спальни, где она находилась все это время, села рядом со мной и взяла мою руку.
– Расскажи мне правду, Лусо. Какой бы она ни была – расскажи.
– Хорошо, но правду взамен на правду. Я расскажу тебе, а ты скажешь, почему он обозвал мою мать проституткой.
Гоар опустила глаза и махнула рукой:
– Ну вот, зацепилась за слово. Он бросил это в сердцах. Ты знаешь Артура. Он человек простой, но строгий. Он считал, что твоя мать вела слишком легкомысленный образ жизни. Не подумай ничего плохого, нет, она была порядочной девушкой, но все эти короткие платьица, все эти безумные речи и поступки… Но потом она вышла замуж за твоего отца и все встало на свои места.
