— Ну, я говорил?! — счастливо хохотал Иван. — У меня по всей Москве с десяток кладов.
Тимофей ошалело перебирал камешки. Уж в чем в чем, а он в них разбирался. Каждый бриллиантик тянул на приличную московскую квартиру.
Тимофея словно какая-то неведомая сила ударила по голове, и он впервые улыбнулся счастливо.
Находку Ивана друзья поместили в заветный сундучок с веревочной ручкой. Не мудрствуя лукаво, смешали бриллианты со стекляшками.
В скором времени Тимофей перебрался к Ивану. Просто бросил свою хрущевку. По воскресеньям они ходят в Кусковский парк, охотятся на мелкую дичь. А по вечерам выпивают по бутылочке легкого пива, жарят навагу или мойву, а потом на четвереньках ползают по расстеленной карте Москвы. Красным фломастером они рисуют кресты, отмечая места возможных кладов.
Живут они дружно. Тимофей приискал себе зазнобу, крановщицу Зиночку. На этой же стройке он и сам устроился, бетонщиком.
Иногда друзья рассказывают Зиночке о своих поисках кладов, а Зиночка озорно смеется, кокетливо закрывая рот ладошкой, и называет их дураками.
Капсула 33. ОСТРОВ ОДИНОЧЕСТВА
1.
Об этом водопроводчик Ерофей Жуков мечтал давно. Путешествие в Таиланд, на необитаемый остров. На «Остров Одиночества», как окрестила его турфирма.
«Вы всей душой отдохнете от грязного и зловонного мегаполиса, — оптимистично гласил проспект. — Вы забудете серую обыденность. Вы вспомните детскую сказку».
А перевести дух Ерофею Жукову было от кого. Он обитал в огромной и загаженной коммунальной квартире. Тесный и темный коридор с пыльными тазиками по стенам. Прокопченная, без занавесок кухня с доисторической газовой плитой. О ванне и уборной лучше не говорить.
Все забыть! Вперед, к Таиланду! Недаром же Ерофей с каждой зарплаты откладывал по сто баксов. Экономил на еде, одежде, даже на воскресной бутылочке.
И вымечтанная земля потрясла его. Верткие, симпатичные лодочки на голубой воде. Изумрудная пена гор. Потупленные глазки местных точеных красавиц. Пусть лететь сюда пришлось почти десять часов! Пусть он устал, как собака! А ведь предстоял еще долгий путь на катере до острова Одиночества. Он мог вытерпеть все. Лишь бы попасть на вожделенную землю.
Остров Одиночества своей первозданностью напоминал библейский Эдем. Из ветвей манго выпархивали тропические куропатки. Крокодил, могуче взмахнув хвостом, исчезал в изящном болотце. Краснозадые обезьяны развлекались ловлей гремучих змей.
После того, как отчалил катер сопровождения, нахлынула упоительная тишина. Ерофей побрел в глубь острова.
А вот и опрятное бунгало, сложенное из листьев лотоса. В плетеном сундуке запасы продовольствия на целый месяц, так и оговорено в контракте.
И Ерофей зажил вымечтанной жизнью. По утрам удил рыбу. А потом кормил попугая Ару с руки. Резвился с обезьянами, перенимая их веселую сноровку удушения змей. И так далее, и прочее. А вокруг — ни метро, ни опостылевших рож соседей коммуналки, ни водопроводных прокладок, которые он устанавливал, как заведенный.
Сказка распахнула перед ним свои ласковые объятия.
Ерофей, улыбнувшись, кинулся в них.
2.
Неприятности начались на третий день. Кто-то душераздирающе стал выть по ночам. Зверь? Человек? Иная субстанция?
Ерофей целую ночь провел без сна. В следующую полночь вой повторился. На следующие сутки Ерофей решил разоблачить мерзавца. Он вооружился тесаком для рубки сахарного тростника и, поёживаясь от лесной прохлады, двинулся по направлению к крику.
Заросли манго больно стегали по лицу. Из-под ноги выпорхнула, вся в росе, куропатка. А потом он, буквально, налетел на воющего. Нет, он не хотел в это верить! Этого не может быть!.. Таковым оказался сосед по коммунальной квартире, водитель «Газели», Аскер Байрамов.
От дурных предчувствий Ерофей рухнул на пенек секвойи.
Аскер вместо истошного воя залязгал зубами.
Вдалеке голодно протявкал шакал и где-то по мху прошуршала ужасная кобра или безобидный уж.
— Ты? — наконец, выдохнул Ерофей.
— А кто же еще?
— Чего орешь-то?
— Вас, гадов из коммуналки, забыть не могу, — слезы брызнули из глаз Аскера. Он аккуратно вытер щеки листком лотоса.
— И только?
— Я еще перед отъездом «Газель» разбил. На чем я теперь буду арбузы возить?
Ерофей в размышлении свел рыжие брови:
— Мне, может, тоже есть от чего выть. Давай, как-нибудь без воя, а?
— Выпить хочешь? — улыбнулся Аскер. — Кокосовая чача есть.
3.
Стали жить вдвоем. Вой прекратился. Между Ерофеем и Аскером возникла даже какая-то симпатия. Не подумайте чего плохого. Просто теперь им было с кем переброситься словом.
Но тут с другой стороны острова опять раздался нечеловеческий вой. Так орут мартовские младенцы, извините, коты, так завывают истомленные одиночеством гиены, так кричат голодные еноты, наконец… Кто знает, кто еще так орет.
Ерофей и Аскер, плечо к плечу, ринулись по направлению к крику.
Воющей оказалась Людмила Лелюх, опять же соседка по коммуналке, продавщица лавки «Счастливый мясник».
— По путевке? — нахмурился Аскер.
Люда икнула.
— За одиночеством? — вытер сахарный тесак о тропические шорты Ерофей.
Людмила же, обведя их безумными очами, заголосила пуще прежнего.
Надо ли говорить, что по одиноким и безутешным воям островитяне за короткое время нашли Гулю, кассира платного туалета на Черкизовском рынке и Олега, грузчика плодоовощной базы.
Все пять соседей по коммуналке оказались в сборе. День-другой они блуждающими взорами обводили друг друга, стараясь разгадать подвох. Над ними пошутила турфирма? Простое совпадение? А что, если кто-то один из пятерых все это подстроил?
Потом обнаружилась удивительная вещь. Они внезапно раскрылись друг другу с самой неожиданной стороны. Например, Ерофей отлично латал листьями лотоса крышу бунгало. Гуля отменно варила уху из омаров. Олег голыми руками расправлялся с медведем грызли. Людмила стирала белье белой глиной. Аскер же Байрамов распевал у костра задушевные песни под гитару.
4.
В одно чудесное воскресное утро на остров налетел ураган «Катрина». В считанные секунды он смел все бунгало, а все запасы продовольствия слизала соленая пена океанской волны.
Ураган, как налетел, также, без объяснений, унесся прочь. А друзьям ничего не оставалось, как закатив рукава, приняться за дело.
Тут вновь высветились их неожиданные таланты. Ерофей с изумительной быстротой и качеством плел новые бунгало. Олег рвал болотным крокодилам пасти, а Гуля тут же делал из окорочков аппетитный гриль. Людмила из коры пальм мастерила отличные сундуки. Аскер соорудил из пробкового дерева звучный там-там и подбадривал друзей трудовыми ритмичными маршами.
Через какую-то неделю они вполне обжились, но уже было пора возвращаться.
Напоследок произошли еще вот какие поразительные события. Олег сделал предложение Людмиле. Аскер склонил колено перед Гулей. А Ерофей пообещал на их свадьбах выступить счастливым шафером.
5.
В Москве друзья коренным образом изменили свою жизнь. Они смели в коммуналке все перегородки и получили прекрасную, огромную комнату, вроде спортзала в школе. Украсили стены ветвями пальм из Ботанического сада. Перед парадным входом поставили чучело ощеренного крокодила. Стали жить общей семьей, несмотря на формальные печати загса.
Нет, общего секса, конечно, не было. Чай, не в Швеции. Зато были общие песни, общий котел и общие лучезарные планы на будущее.
Внезапно обнаружились душераздирающие различия. Олег, оказывается, чудовищно храпел. На острове Одиночества этого за ним не водилось. Гуля стала приставать с сексуальными домогательствами ко всем мужчинам. Аскер разнузданно матерится. У Люды ноги пахли какой-то гнилью. У Ерофея же обнаружилась злосчастная страсть без меры заливать за воротник.
Вспыхнули первые словесные споры, а потом стали наблюдаться и драки. Аскер избил Гулю за попытку измены. Люда отхлестала Олега по щекам за чрезмерный храп. Ерофей же, от алкогольного одурения, просто бился головой о бетонную стену.
Единогласно было решено восстановить стены на прежнем месте.
Опять наступила тишина. Нет, драки были. Но кто с кем дерется, было совершенно неизвестно. В общем, тишь и блажь. Однако в одно замечательное воскресенье в коммуналке отключили за неуплату свет и газ. Жить в коммуналке стало практически невозможно.
Но бывшие друзья не отчаиваются. Ведь у каждого из них вновь появилась мечта о блаженном острове Одиночества.
Они будут обязательно счастливы, вы уж поверьте!
Капсула 34. АХ, ЭТИ ЧЁРНЫЕ ГЛАЗА!
1.
В детстве у Семёна Арбузова глаза были голубыми, а к пятнадцати годам вдруг стали угольно-чёрными. Светились во тьме по-кошачьи. Непростые глазоньки.
