Никита и Марфа остановились.
– Не трогайте его… он не фашист.
– Он не фашист… он Гитлер-гондон! Дай ведро!
Бритоголовый вырывает из рук Марфы ведро. Никита ударил бритоголового, но его в мгновение скрутили. Глаза завязали тряпкой. Подкатили велосипед. Бритоголовый накрыл голову Никиты ведром. Все хохочут. Руки Никиты привязали к велосипедному рулю. Столкнули со склона. Велосипед мчится вниз, к болоту.
– Влево, Никита! – кричит Марфа.
– Молчи, падла…
– Влево, Никита!.. – еще громче кричит Марфа.
Филатова ударила кулаком ей в нос. Проскочив доску по диагонали, велосипед сделал в воздухе большую дугу. С головы Никиты слетело ведро, а сам мальчик грохнулся в болотную жижу.
Раздается резкий телефонный звонок. Никита поднимает трубку:
– Да, Дэзи… Хорошо… Спускаюсь. Буду через двадцать секунд. – Никита вешает трубку, улыбается Александру: – Выйду на минутку. Машину надо переставить. Подъехали ремонтники, в нашем доме кондишен барахлит. Сполосну лицо – видно, что нализался… Я быстро… Тебе, наверно, надоела моя болтовня? Нет?
Никита вышел. Александр достает из кипы фотографий ту, где на плечах огромного, похожего на белокурого Тарзана американца сидят летчицы – Соня и Лейтенант. Александр всматривается в их лица. Прячет фотографию в карман. Потом снова вынимает, возвращает назад. Подходит к окну, смотрит на панораму Манхэттена. Берет телефонную трубку. Набирает номер. Слушает гудки. Включается автоответчик:
«Лу Бенсон нет дома. Если вы хотите ей что-нибудь сообщить, говорите…»
– Лу, я тебя люблю, – говорит Александр. – Даже если ты у своего француза, которого я вызову на дуэль и убью, даже если ты у него… все равно… люблю, Лу! Я в твоем доме, в квартире рядом с твоей. Придешь, позвони в дверь восемьсот семь…
Входит Никита. Улыбается. На голове сверкает золотыми узорами узбекская тюбетейка. Лицо человека, потрепанного жизнью.
– Еще по стопке? Да?
– Давай, – соглашается Александр.
Они выпили.
– Не умею я рассказывать…
– Где американец? Ты забываешь его…
В облаке пыли едет мотоцикл Вильяма Терентия Смитта. Вильям видит около озера самолет У-2. Остановил мотоцикл, спустился к самолету. Неожиданно в кустах, на песке, наткнулся на две фигуры: мальчика и женщины. Головы их прижаты друг к другу. Тела врозь. Кажется, целуются…
Вильям близоруко щурится, надевает очки:
– О, здравствуйте, чуть не наступил на вас. Я же слон.
Соня вскочила, словно ее кто-то ужалил, стала быстро собирать разбросанные на песке кожаные наряды. Ее большое красивое тело сверкает белизной, резкие движения доставляют удовольствие глазам мужчины, хоть он и близорук.
Вильям сел на гальку. Соня неудачно вдела ногу в штанину, запрыгала на одной ноге, упала. Разозлилась на себя.
– Хотите в цирк? Я приглашаю. Это тут недалеко. Бродячий цирк шапито. У них есть замечательный номер «Кто оседлает мула»!
– Слушайте, откуда вы взялись, почему подошли к нам, это невоспитанно, я и мой кавалер… – Соня показывает на Никиту, – одни на пляже, каждому должно быть понятно, что нам хочется побыть одним. А вы подходите без спросу, предлагаете цирк….
Вильям снимает очки. Загорелое лицо, глаза – как васильки. Соня молча смотрит на американца. Выражение лица ее трудно понять, вроде злится, но в то же время засмотрелась…
– Это мои слепые глаза, – робко говорит Вильям. – Я всегда попадаю с ними в истории… Простите… Увидел самолет, пошел к нему, а вас и вашего кавалера не заметил…
Вильям повернулся и пошел. Оглянулся:
– Если вдруг надумаете… Около Златоустья, у черепашьей поляны, белый шатер… прилетайте. Увидите замечательный аттракцион.
Белый шатер цирка шапито. Зрители. Арена. На арене опилки. На опилках копыта необъезженного мула выбивают искры. Вряд ли из опилок можно выбить искры, но грозный вид Риголетто – так назван мул в афише – создает у зрителей впечатление, что из-под копыт его летят искры, а сам Риголетто дымит и огнедышит.
Клоун с лицом, обсыпанным пудрой, пытается удержать бешеного зверя. Пудра веет облаком, из глаз клоуна льются струи слез.
Ведущий программу, в засаленном черном костюме, кричит в жестяной рупор:
– В заключение сегодняшней программы мы предлагаем скромное развлечение. Прокатиться на этой тихой скотине… – Ведущий делано смеется. – Как вы понимаете, смельчака ждет приз. Шесть, повторяю, шесть бесплатных билетов на завтрашнее представление. Кто оседлает мула?
Грянул оркестр. Трубы, медь, барабаны. Меж рядов зрителей идет Вильям Терентий Смитт. Клоун тихо шепчет ведущему:
– Опять этот болван полез…
– Сумасшедший…
Зрители аплодируют Вильяму.
Ведущий обращается в зал:
– Герой все тот же. Вчерашняя битва его с мулом была битвой двух мулов… Простите, я хотел сказать – двух гигантов.
Вильям перешагнул через бархатный барьер арены. Мул, увидев Вильяма, стал лить струю на опилки.
– Наш герой – техасец, – продолжает ведущий, – а там любят состязаться с неоседланными мулами…
Вновь грянули медные трубы. Клоун и ведущий ушли за барьер. Соня с любопытством смотрит на скинувшего рубашку американца. Сильные, упругие мышцы, легкая, танцующая походка, на плече наколка – две рыбки плывут друг к другу.
Никита смотрит на Соню. Взгляд полон ревности. Тринадцатилетний мужчина ревнует.
Вильям подкрадывается к мулу. Тот повернулся к нему задом и кружит на месте, подставляя страшные копыта для встречи с Вильямом. Неожиданно Вильям прыгнул и дотянулся до спины мула. Но в последнее мгновение Риголетто сделал короткий рывок, и Вильям упал на мокрые опилки.
Зал захохотал. Вильям встал. Оркестр грянул медью приветствие герою.
Вильям вновь бросился на мула. Тот стал носиться по арене, разворачиваясь в самые неожиданные моменты своего бега. Вильям вновь прыгнул, оказался на спине дикого зверя. Он хочет обнять его за шею, но мул задирает вверх зад и тут же становится на дыбы. Разболтанный этим ловким приемом, Вильям падает на опилки. Теперь мул как бы кланяется зрителям.
Гомерический хохот зрителей. Вильям воспользовался ослабленным вниманием противника и прямо с опилок взлетел вверх. Обхватил шею Риголетто, сжал ноги, и закрутилась адская пляска. Риголетто подпрыгивает вверх, вниз, чуть ли не делает сальто, чтобы сбросить непрошеного наездника. И сбросил.
Вильям в третий раз больно ударился об опилки. Лопнули штаны на заду. Это удесятерило веселье зрителей.
Самолет с включенными фарами опускается на посадочную полосу. К самолету бежит Лейтенант. Из самолета выходят трое.
Вильям, продолжая разговор, начатый в воздухе:
– Я учусь у шаманов. Я записываю их слова, фотографирую, рисую, фиксирую… Я хочу понять их чудеса… Они умрут, и все их волшебство исчезнет…
Лейтенант бежит к самолету.
Вильям продолжает разговор, начатый в самолете:
– Никита, тебе нравится Соня? – Смотрит на него и сам отвечает: – Нравится! И мне нравится, очень! Ты позволишь, я прочту ей стихи, которые сочинил в воздухе, когда мы летели…
Лейтенант бежит к самолету.
Вильям декламирует:
– Я помню чудное мгновенье, передо мной явились вы, как мимолетное виденье, как гений…
Соня перебивает:
– Вы не только укротитель мулов, вы и поэт… вы Вильям Шекспир.
– …чистой красоты!!! Пушкин…
Лейтенант подбежала:
– Сука! Шалава! Стерва! Где ты весь день шлялась? Чего только я не передумала!
Мальчика отпускают домой. Взрослые идут к амбару. Никита удаляется от них. Оглядывается, слышит возбужденные голоса. Лейтенант ругает Соню за исчезновение с самолетом на весь день. До Никиты доносятся обрывки хриплого голоса Лейтенанта. Луна освещает фигуры у амбара. В глазах Никиты слезы. На тропе появилась Марфа:
– Где ты? Бабушка с ума сходит…
– Отстань от меня, – говорит Никита. – Что ты вечно за мной вяжешься?
– Что такое – вяжешься?
– Цепляешься!
– Я?
– Ты!
– Говно ты оловянное!
– Сама говно оловянное! Стеклянное! Деревянное!!!
– Отец твой – Гитлер, ты – гондон!
Никита со всего размаху ударил Марфу. Марфа бросилась на Никиту. Мальчик и девочка упали в капусту. Марфа оказалась на Никите. Бьет его наотмашь. Никита змеей уворачивается от нее, вскочил, побежал. Марфа погналась за ним. Никита неожиданно повернулся и ударил Марфу головой в живот, свалил ее, упал сам.
– Сегодня я лежал на ней, голой, – шепчет Никита.
– Сойди с меня…
– Груди ее ласкал, – продолжает Никита.
Марфа бьется под Никитой. Из кармана Никиты выпал бинокль. Марфа бьет им по голове Никиты. Никита свалился как подстреленный.
Марфа говорит испуганно:
– Никита! Никита…
Выбралась из-под тела мальчика.
Марфа скулит:
– Никита… Ты что… умер?!
В окуляры бинокля видна внутренность амбара. Горит лампочка. Под ней сидят Соня и Лейтенант. Чуть поодаль огромный курчавый американец. Лейтенант держит аккордеон, растягивает меха и поет. Ей в унисон подпевает Соня.
