- Ты замуж не собираешься? У тебя есть молодой человек? - Пухов ступал неторопливо, важно, тяжело. Движения степенные, строгие. Плотный и сытый, он всегда держался солидно.
- Вы обещали познакомить меня с гением, - отозвалась Маша довольно сухо.
- Да, познакомлю. В ближайшие дни. У академика Виноградова четырнадцатого день рождения. Мы пойдем с тобой, и там будет твой Денис, познакомишься. Ты должна ему понравиться и проявить настойчивость. Он человек в каком-то смысле не от мира сего. Инициатива должна исходить от тебя. Понимаешь? Таких надо брать за горло, мертвой хваткой. Чтоб не успел опомниться. Понимаешь?
Нет, она не совсем понимала, потому что думала совсем о другом, о Савиче и Куницком, и с напряженным волнением и тревогой ждала от дяди разъяснений. Ей стоило большого усилия и выдержки, чтоб не поделиться с Музой Григорьевной о том ошеломляюще неожиданном, что сказал ей Савич. Ночью она долго не могла уснуть. Растрепанные мысли ее метались в тревоге, сомнениях и тайной надежде. Они заслоняли, отодвигали на задний план думы о молодом гении, как вдруг о нем заговорил Юлий Григорьевич в своей грубоватой, обнаженной до цинизма манере. Не дождавшись ответа Маши, Пухов продолжал, заговорщицки оглядываясь:
- У тебя, детка, может сложиться отличная судьба. Тебе Савич говорил о Куницком?
Она молча кивнула: наконец-то.
- И о деньгах в швейцарском банке говорил?
- Да, - тихо молвила Маша слабым голосом.
- Ты никому об этом?..
- Нет.
- И маме? - он покосился по сторонам предостерегающе.
- Савич меня предупредил.
- Молодчина, - одобрил Пухов. - Для всего свое время. Сейчас для нас с тобой главное - Денис. Ты должна сделать все возможное и сверх того, чтоб понравиться ему. Понимаешь?
- Я не знаю как, - несколько растерянно и смущенно ответила Маша.
- Мама тебе подскажет. Я поговорю с ней. О Савиче и Куницком ни слова. Поняла?
Она покорно кивнула.
"Мама подскажет". О, Юлий Григорьевич вполне полагался на опыт сестрички в амурных делах. Он-то знал о чародейственном таланте Музы Григорьевны, непревзойденной искусницы обольщать. Ну, а Машенька - она копия своей мамы.
1
Сплетни об интимных связях сотрудников на Острове не поощрялись, даже осуждались: мол, кому какое дело, кто с кем встречается по личным или служебным надобностям, - здесь особая специфика работы и жизни, и для нее обычные общепринятые нормы не подходят. Даже родители Мануэлы, хорошо зная о более чем близких отношениях своей дочери с Давидом Кларсфельдом, спокойно и невозмутимо закрывали на это глаза. Лишь однажды, когда Мануэла похвасталась изящными сережками и колечком с розовыми жемчужинами, острый на язык неунывающий Хорхе Понсе заметил:
- Смотри, дочка, чтоб он тебе в следующей раз дитя не подарил. У меня нет желания иметь титул дедушки. Для такого высокого звания я еще не созрел.
Мануэла не скрывала своего отношения с Кларсфельдом, в которого она была до безумства влюблена, и готова была ревновать его ко всем женщинам на свете. Впрочем, здесь, на Острове, единственной достойной ее соперницей могла быть только Кэтрин, за которой в первое время и пытался приволокнуться ученый Дон Жуан, но, встретив жесткую оборону и поняв, что шансов у него немного, решил понапрасну не терять времени и сходу ринулся в атаку на Мануэлу, а та будто того и ждала и без сопротивления выбросила белый флаг. Дэвид был старше своей избранницы на три года, но на вид этот голубоглазый блондин, стройный и гибкий, рядом с тугобедрой грудастой Мануэлой казался юным гимназистом. Мануэла носила шорты, и всегда ярких цветов, они туго обтягивали ее крупные шары-ягодицы, которыми она призывно играла, прогуливаясь вразвалку по тенистым аллеям парка. На улыбчивом лице Дэвида постоянно светился здоровый оптимизм, а глаза излучали одержимую самоуверенность, порой нагловатую. Он знал, что нравится женщинам и не питал ни к кому особой привязанности, на Мануэлу смотрел как на рака на безрыбье, как на нечто временное. Но ему с ней было хорошо. Ее пылкая страстная натура, нежные слова ласки и любви нисколько не раздражали Дэвида, напротив - льстили его самолюбию. Себя он обожал. И даже Кэтрин находила что-то привлекательное в его порывистом взгляде и гордой самодовольной улыбке, о чем однажды имела неосторожность сказать своей подруге. Надо было видеть, как всполошилась Мануэла. Лицо ее приняло скорбный испуганный вид, а глаза ощетинились холодным блеском и готовностью к смертельной схватке, как с самым ненавистным врагом.
- Смотри, Кэт, не играй с огнем. Предательства я не потерплю, - на полном серьезе предупредила Мануэла.
Что-то мнительное и жестокое заговорило в ней и Кэт поспешила ее успокоить:
- Что ты, дурочка, да разве я могу стать между вами. Да он мне совсем не нравится. Ты же знаешь как я его отбрила, когда он попробовал за мной ухаживать.
Происходило это на пляже на исходе душного дня когда красноватые лучи солнца пробивались сквозь сиреневую хмарь и уже не обжигали иссиня-кофейное тело, а только плавились на морской глади золотым ручьем. Кэт ласково обняла подругу и поцеловала. Полное лицо Мануэлы расплылось в благодарной улыбке, а мясистые пухлые губы прошептали:
- Я его так обожаю, что нет моих никаких слов. - И вдруг без всякого перехода: - Скажи Кэт, ты спишь с Максом? Ну, хоть раз с ним спала?
Лобовой вопрос грубо толкнул Кэтрин. Собственно, она не сразу поняла, о чем ее спрашивают, с удивлением и растерянностью уставилась на подругу своими шустрыми глазами, а потом закатилась звонким продолжительным раскатистым хохотом.
- Да ты что, что я такое сказала? - словно оправдываясь, произнесла Мануэла скороговоркой. - Дэвид говорит, что ты любовница сеньора Веземана. И другие так думают.
Последние слова Мануэлы погасили смех Кэтрин. Лицо ее сразу сделалось грустным, что-то затаенное заговорило в ней, какая-то стыдливая истома появилась в ее прекрасных глазах.
- Пусть думают, - тихо молвила она. - Только ничего подобного между нами не было.
- И он не пытался? - В ответ Кэтрин отрицательно покачала головой. - И даже не целовались? - с недоверчивым удивлением допытывалась Мануэла.
- Никогда, - с тоской прошептала Кэтрин и вздохнула. - Ведь он старше меня, на два года старше моего отца.
- Да не может того быть. Он так молодо выглядит. А что старше - так и должно, мужчина всегда старше.
- Не настолько же…
- Мужчине столько, насколько он выглядит и чувствует, - с апломбом человека, умудренного опытом, изрекла Мануэла и прибавила: - Главное, чтоб любовь была. А он влюблен в тебя, уж я-то вижу, меня не проведешь.
- Влюблен? В меня?
- А то ты не видишь?.. Не разыгрывай невинность.
- Ничего я не разыгрываю, - очень искренне сказала Катрин. Она была готова принять этот откровенный доверительный разговор, который случается между близкими друзьями. Сердце ее защемило желанным и радостным. - Он смотрит на меня, как на ребенка. Мне даже обидно.
- Признайся, ты его любишь? Ну, тебе хочется поцеловать его?
- Не знаю, не думала. Он добрый, ласковый, внимательный. Он относится ко мне, как к сестре. - Кэт вспомнила те волнующие минуты, когда она сидела в мягком глубоком кресле, а Макс коснулся губами ее волос, и в ней опять заиграли-забродили восторженные чувства свежести и новизны, а в глазах вспыхнул радостный блеск. От этого воспоминания сердце млело и замирало. Сладкий порывистый трепет охватил ее.
- Значит, любишь, по глазам твоим вижу, глаза не лгут. Может, он потому и стесняется первым признаться, что старше тебя. Ждет, когда ты сама…
- Я не смогу. Нет-нет, я не сумею, мне стыдно, и он осудит меня или засмеет.
- А вот и не осудит. Ты ему нравишься. Я видела, как он смотрит на тебя, и голос его так и тает, когда он называет твое имя.
- Ты уверена? - Что-то разлилось в душе Кэтрин пьянящей влагой и затуманилось. Ей хотелось, чтоб Мануэла больше говорила о Максе, потому что слова подруги мягко и тепло ложились на сердце, звучали как любимая музыка, трогательно и упоительно.
- Еще бы… - подтвердила подруга. - И Дэвид считает, что между вами любовь.
- Макс добрый, - повторила Кэтрин свои же слова. - Он славный, умный и, знаешь, необыкновенный, не такой, как другие, даже не такой, как твой Дэвид.
Это уже слишком, такого выпада Мануэла не могла допустить даже в минуты дружеской откровенности.
- О Дэвиде не говори, ты его не знаешь. Может, сеньор Веземан и вправду хороший, только Дэвиду он неровня. Дэвид совсем другое - красавец, прелесть, - и Мануэла сладострастно поцеловала свои толстые пальцы.
Когда Дикс прочил Веземану в невесты Кэтрин, у Макса не было и мысли всерьез отнестись к советам старого вдовца. На Кэтрин он и в самом деле смотрел, как на младшую сестру, нуждающуюся в покровительстве и заботе. Ему доставляло удовольствие делать приятное юному созданию, которым он вначале любовался, как любуются гениальным произведением искусства. В глубинных хранилищах его тонкой, возвышенной души лежал нетронутым огромный запас горючего материала, из которого в свое время при определенных обстоятельствах вспыхивает ярким пламенем неугасимый огонь любви, нежности и ласки.
