Он распростился. Приближалась минута отправления. Васко остался на капитанском мостике и стал слушать, как первый помощник командует. Подняли трап, раздался гудок, тоскливый звук медленно растаял где-то вверху, у колоколен, в последний раз взлетели в воздух платки, женщины плакали под дождем. Пароход медленно отвалил от пристани. Васко смотрел в сторону Перипери. Там на берегу, конечно, собрались его друзья и Зекинья Курвело машет рукой, желает ему успеха и счастливого пути. Капитан хотел было посмотреть в подзорную трубу — так он сможет увидеть их, несмотря на дождь и большое расстояние, но он не смел шелохнуться в эту торжественную минуту отплытия.
ГЛАВА ВТОРАЯ
О том, как капитан председательствовал за столом, море волновалось, а в желудке капитана назревала буря
В этот первый вечер в салон-ресторане было не очень много народа. Шел дождь, дул сильный ветер, море бушевало и швыряло судно во все стороны, приводя в уныние пассажиров, большинство которых укрылось в каютах.
Васко тоже предпочел бы отдохнуть в каюте от всех волнений этого дня. Оно и безопаснее: время от времени он ощущал угрожающие приступы тошноты. Однако капитану полагалось сидеть во время обеда во главе большого стола.
Другие столы поочередно возглавляли первый помощник, судовой комиссар и прочие офицеры. Надо было идти. Васко собрался с духом, проглотил пилюли, купленные в аптеке, — приказчик гарантировал их эффективность. Как знать, может, в ресторане он встретит сеньору с собачкой, перекинется с ней несколькими словами, обменяется улыбкой. Сенатор из Рио-Гранде-До-Норте Омеро Кавалканти уже ждал его, изнывая от голода и нетерпения.
Усевшись за стол между сенатором и депутатом от штата Параиба — крупным предпринимателем и банкиром Стоном Рибейро, капитан отдал свой первый приказ — подавать обед. Он оглядел салон: много пустых мест, сеньора с собачкой не отважилась выйти из каюты в такую бурную погоду. Жаль!
Сенатор и депутат говорили о политике, подготовка к президентским выборам шла полным ходом. В 1929 году она носила очень оживленный характер, были выставлены кандидатуры Жулио Престеса и Жетулио Варгаса, губернаторы штатов Рио-Гранде-до-Сул, Минас-Жераис и Параиба основали либеральный альянс.
Депутат из Параибы грозил правительству неизбежной и роковой революцией, он шепотом рассказывал, что Сикейра Кампос, Карлос Престес, Жоан Алберто и Жуарес Тавора разъезжают инкогнито по стране и готовят вооруженное восстание.
Сенатор смеялся над этими слухами: в Бразилии все спокойно и все довольны, народ поддерживает программу, выдвинутую великим Вашингтоном Луисом, которую его преемник, не менее известный Жулио Престес, и будет по-прежнему проводить в жизнь. Все эти волнения — буря в стакане воды, дело ограничится горячими речами ораторов гаушо — Жоана Невеса, Батисты Лузардо, Освалдо Араньи. Что же касается военных, даже если эти грошовые революционеры решатся вернуться из изгнания, то, как только они перейдут нашу границу, полиция мгновенно выловит их и засадит за решетку. Капитан наклонился к сенатору, с почтением прислушиваясь к его словам. Депутат возражал:
— Полиция… Решетка… Послушайте, дорогой сенатор, не увлекайтесь! Ваша полиция ничего не стоит.
Неужели, уважаемый друг, вы не слышали, что Сикейру Кампоса совсем недавно видели в Сан-Пауло? Полиция переполошилась, оцепила целый квартал. А он в это время, переодетый священником, вышел из редакции «Эстадо де Сан-Пауло» вместе с Жулио де Мескита и преспокойно прошел мимо полицейских… Об этом все знают.
— Болтовня… Я не верю ни одному слову. Эти бездельники сидят в Буэнос-Айресе и грызутся между собой. Они не смеют ступить на бразильскую землю и живут в изгнании, то и дело посылая ходатайства об амнистии. Это безрассудные юнцы, которые совсем потеряли голову. Впрочем, тут нет ничего удивительного, если даже Артур Бернардес рядится в революционера… Они не осмелятся…
— Не осмелятся? А разве граница не в Рио-Грандедо-Сул?
— Жетулио Варгас не сумасшедший, он не станет связываться с этими одержимыми. По-вашему, они поднимут восстание и посадят Жетулио в Катете[12]? Если бы у них была какая-либо возможность добиться успеха, то, во всяком случае, не Жетулио пришел бы к власти. Это мог бы быть Изидоро или Престес. Как вы думаете, капитан?
Васко предпочитал не думать и в особенности не смотреть на суп со сметаной — отвратительная штука, совершенно противопоказанная во время волнения на море. Надо будет обратить на это внимание судового комиссара. Какая небрежность! Меню на корабле следует составлять с учетом прогноза погоды. Он отодвинул тарелку и сделал неопределенный жест в ответ на обращение сенатора. Нечего и надеяться на приход сеньоры с собачкой! Депутат съел целую тарелку супа — безумец! — и снова кинулся в бой:
— Ну что ж, можете не верить и по-прежнему плестись в упряжке этого упрямца Вашингтона Луиса, но когда спохватитесь, будет поздно, костер разгорится у вас под ногами. Когда я недавно ездил на Север, на такой же вот «Ите», знаете, кто ехал со мной и высадился в Ресифе? Жоан Алберто, да, да, сеньор. Я могу говорить об этом, потому что сейчас его уже нет там, я уверен. Он путешествовал в качестве коммивояжера одной фирмы в Рио-де-Жанейро, но я-то его сразу узнал. Моряки — и он указал на капитана — за революцию, все это знают! Они возят заговорщиков, прячут их в своих каютах. Впрочем, весь народ с ними. Не правда ли, капитан?
На второе — кусок рыбы в соусе из томатов и рачков, с гарниром из картофельного пюре, с желтеющими глазками сливочного масла — настоящая провокация, просто возмутительно! Стоит только взглянуть на этот ужас — и все в желудке переворачивается. Избегая пристального взора депутата, который ждал ответа на свой опасный вопрос, капитан сделал отчаянное усилие и поднес вилку с кусочком рыбы к искривленному рту. Этот депутат из Параибы просто легкомысленный человек: рассказывать о революционерах и заговорах, жадно глотая при этом куски рыбы, рачков и пюре с маслом! Редко приходится наблюдать такое отвратительное зрелище. Какое падение, до чего может дойти человек! — размышлял капитан. Депутат прищелкнул языком, желая показать, что рыба недурна, и упорно продолжал плести нити своего заговора:
— Вот увидите, тут же, на нашем судне, наверно, спрятан Престес либо Сикейра. В каюте врача или механика. Или у нашего храброго капитана, почему бы нет?
Сенатор вздрогнул: хоть он и казался спокойным и выражал уверенность в том, что у правительства достаточно сил, такие разговоры явно тревожили его. Ведь полиция сама подтвердила, что Жуарес Тавора недавно проезжал через Натал и что с ним в заговоре молодые лейтенанты вроде Жураси Магальяэнса и всякие смутьяны вроде Кафе Фильо? Разве не известно, что они собирались совсем близко от дворца? Полиция обнаружила след революционера лишь после его отъезда в Параибу, где дом Жозе Америке является центром конспирации — о чем всем известно. Уж этот Жозе Америке, писал бы себе романы, как прежде! Может быть, депутат прав и на судне действительно находится один из этих фанатиков — нарушителей общественного порядка? Он бросил недоверчивый взгляд на капитана, лицо его показалось сенатору странным. Депутат настаивал с угрожающим видом:
— В один прекрасный день такая «Ита» причалит как ни в чем не бывало в Натале и, вместо того чтобы высадить пассажиров, выпустит на улицы отряд революционеров. Они нападут на дворец, начнут палить — пум-пум, пум-пум… Не обманывайтесь, все моряки, служащие компании, заодно с революционерами. Не правда ли, капитан?
— Я не принадлежу к кадрам компании. Мне приходилось совершать дальние плавания, покуда я не вышел в отставку. Здесь же я очутился из-за несчастного случая…
— Да, правда, я и забыл. Вы нас выручили, сеньор… Иначе нам пришлось бы ждать капитана из Рио, Да, сеньор, это очень хорошо! Для меня, впрочем, не имело бы большого значения, если бы мы задержались на несколько дней в Баие. Я не тороплюсь, как сенатор, которому срочно нужно в Натал. Время у меня есть, и Баия мне нравится. Хороший край, только вот либеральный альянс тут очень слаб, и Витал Соарес — кандидат в вице-президенты… Зато женщины здесь шикарные…
Капитан в знак согласия попытался улыбнуться.
Сенатор, довольный тем, что разговор принял другое направление революционеры отошли на второй план и обед не будет испорчен, подхватил:
— Дальние плавания, чужие моря… Вы видели много разных стран, капитан?
— Практически весь свет, я плавал под разными флагами.
— Увлекательная профессия, но немного однообразная, не так ли? День за днем, все море да море, особенно если рейс продолжительный… философствовал сенатор.
— Ну, а как насчет женщин, у вас, наверно, было немало побед, а, капитан? — увлеченный этой темой, депутат забыл о заговорщиках.
