– Посмотрим. Хотя ты права.
– И когда тебя ждать? Лето уже, а мы пока толком и не отдыхали. Я себе туфельки такие прикольные купила. Нога просто радуется. Можно хоть сто километров прошлепать.
– По-моему, ты фанат удобной обуви.
– Точно. Я просто обожаю дружелюбную обувь. Особенно когда знаю, что мы с ней будем тебя встречать.
– А как твой учитель по рисунку?
Учитель оказался прикольным добродушным дядькой. Аль представила меня, словно я чертовски талантливая художница. Которой для полного счастья не хватает отполировать свой талант под чутким руководством.
Просмотрев мои альбомы, дядька переместил брови на прежнее место. Зачем-то постучал себя карандашом по передним зубам. Последующее за этим «м-да» ничего не объясняло.
– Очень плохо? – Дрожь в испуганном голосе была слишком заметна.
– Да как вам, деточка, сказать?
– Лучше правду.
– Я не уверен, что вы нуждаетесь в каком-то академическом обучении.
– Я хотела пойти на ландшафтного дизайнера, – робко пролепетала я.
– По вашим работам я не заметил нацеленности на эту специальность. Вы хоть немного представляете, чему вас там будут обучать? Уж не комиксам.
Аль резко хлопнула меня по плечу, призывая к оптимизму:
– А если отбросить лирику, как вам ее рисунки?
– Очень даже приемлемо. Но в нашей стране пока непопулярно. Я думаю, лет этак через десять повальная мода на такие художества переберется из Европы и к нам. Вот тогда… Я слышал, что в прошлом году проводился первый русский фестиваль по этой теме. Летом обещались повторить. Попытайте счастья. Быть может, вас заметят.
– А пока вы ее будете учить, – приговорила Аль на правах любимой дочери собственного отца, который был дружен с художником еще с давних времен.
Дядька снова начал барабанить по эмали зубов. Странно, что они у него пока целы.
– Мне надо подумать. Я мыслю, что мы поступим нестандартно. Ты будешь много трудиться, а готовое приносить мне. Я просто считаю глупым отучать тебя от твоего стиля.
– А он у меня есть? – Такое раньше мне в голову не приходило.
Надо же – у меня есть свой стиль! Вот Кирилл порадуется!
– Есть. Стиль и искренность. Но с композицией пока не ах. Хотя сюжетную линию вы выдерживаете четко и лаконично. И образы продуманы. Так что работаем.
Все это я рассказала Кириллу.
– Решено. Как только выдастся возможность – махнем в Париж. Там есть такие магазины, где завались комиксов на самые разные темы. Мой приятель, его Николаем зовут, часто там бывает. Говорит, там можно сидеть прямо на полу, прислонившись к стене, как ты любишь, и листать альбомы. Там это нормально. Сиди себе на полу и насыщайся впечатлениями.
– Шутишь?
– Нет. Но школу надо закончить.
– А у тебя сегодня ничего такого не случилось? – Я решила показать свою проницательность.
Мне показалось, что Кирилл сегодня какой-то не такой. Смущенный, что ли?
– Потом расскажу. Или вообще не расскажу. Тебе про такое знать не стоит.
Ведь знает, что мое любопытство разгорелось, как сеновал от сигареты.
– Ну и не надо. Я тебе тоже ничего рассказывать не стану.
Молчу. Злюсь.
– Стасечка, ты еще тут? Сердишься? Зря. Ничего интересного.
– А ты расскажи, а я потом пойму интересно или нет. Гадость?
– Можно сказать и так.
– О! Кто тебя обидел?
– Никто. Скорее наоборот.
Как клещами приходится вытягивать каждое слово.
– Отец решил внести лепту в мое воспитание. Только не подумай, ничего криминального. Просто он посчитал нужным снабдить меня девочкой.
– Это как?
– Типа проститутки.
Я убью его отца. Отрублю ему голову и закину в помойку. Потом снова выкопаю и порублю на мелкие части. А глаза выну столовой ложкой, брошу на землю и затопчу ногами всмятку.
– И что? – с деланым равнодушием полюбопытствовала я.
– Ничего. Приятная девчонка. Не старше нас.
– Я не про это! – не выдержала я.
– Отец решил, что мне пора набраться опыта. Утверждает, что в моем возрасте он был активным кобелем. Хотя он и сейчас не прочь. Может, он решил проверить меня на ориентацию?
– А ты что?
– Стася, ты такая дура! Стал бы тебе про все это рассказывать, если б что-то было. Мы просто поболтали, и все.
– С отцом? – не унималась я.
– И с ним тоже. Но после девочки.
– А мне он никого прикупить не может? Мне тоже просто необходимо стать опытной теткой. Ты не в курсе, почем нынче мальчики? Только мне красивого надо. Накачанного и чтоб пахло приятно.
Мы еще немного поругались. Я решила необходимым почувствовать себя страшно оскорбленной, несчастной, покинутой. И нищей. Моим родителям в голову не придет заняться сексуальным воспитанием Митьки. А со мной они это дело прекратили на версии «выйдешь замуж – он сам тебе все объяснит». Правда, мама один раз подсуетилась и, стыдливо пряча глаза, предложила почитать тощую брошюру. В которой оказалось много полезного о гонорее и прочих венерических ужасах.
– Не беспокойся. Я не собираюсь тебя предавать. Неужели ты этого еще не поняла? Спи. И пускай тебе приснится много вкусного.
Потом я попыталась представить, как все происходило. И мне стало интересно, а что чувствуют эти покупные девочки. Хотя не все клиенты такие красивые, как Кирилл. Наверное, он ей понравился. Он не может не понравиться. А он с ней только поговорил. Теперь она будет вспоминать его всю жизнь… И думать, как срубила бабки по-легкому. А вдруг у них что-то было?
О!
Вспомнила весь разговор, каждую интонацию и решила, что я ему верю. Не было. Или было?
Блин, если бы я была на месте Кирилла, как бы я поступила? Наверное, сгребла бы эту девочку и набралась опыта. Или все-таки Стася важнее? Представила себя со стороны. Как бы глазами Кирилла. И расстроилась.
Оказывается, у меня временами случается заниженная самооценка.
Интересно, а сколько его папаша отвалил за одноразовую девочку моего возраста?
А быть может, я все-таки не хуже? Быть может, я лучше. Раз так, я стою страшно много денег. Хотя до сих пор их мне никто не предлагал.
Интересно, а как она выглядела? Наверное, красивая. Точно красивая. А вдруг красивее меня?
Зевнув так, что щелкнула челюсть, я завалилась спать. И мне приснилось, как я брожу по магазину с ценником на шее. А меня никто не хочет покупать.
* * *
Выпускной вечер в нашей школе провели – зашибись. Раз на главной площади сгоняют неагрессивную выбракованную молодежь, значит, самая ненадежная должна быть надежно изолирована.
Несчастные расфуфыренные выпускники понуро тащились в загодя арендованный ресторан вслед за своими родителями под предводительством директрисы, чтоб изобразить бурную радость. Которой под таким бдительным оком и быть не должно.
– Ах! Как хорошо, что эта девочка, как ее там зовут, подарила тебе такое красивое платье. Как у невесты! Ты в следующем году будешь самая красивая! – ворковала растроганная мама.
– В жопу. Никакого ресторана. Даже не мечтай.
– Ты как с матерью разговариваешь? Может, тебе и аттестат не нужен?
– Думается, от меня теперь мало что зависит. А если слухи не подтвердятся, то аттестат на стол – и баста. Даже не смей деньги отмаксать за эту ночную обжираловку. Лучше Митьке что-нибудь купи. Или сама в салон красоты сходи. Я ни за что не намерена отмечать выход из тюряги.
– А как же последняя линейка, актовый зал?
– В жопу. Приду в рваных вельветовых штанах. Позорить тебя буду! Мама, да очнись ты ради бога!
Кого ты хочешь обмануть? Все прекрасно знают мое отношение к школе. Если б не ты – меня поперли бы…
– Вот. Наконец я услышала слова признания моих заслуг! Я ради тебя горбачусь в библиотеке, унижаюсь передо всеми, терплю обиды и оскорбления!
– Ура! В следующем году мы скопом сваливаем из школы! Папа! Мама решила уволиться из богадельни!
– Замолчи! Немедленно! Скоро Митьке образование получать.
– Быть может, он будет смирным и не выеживаться?
– Лишние гарантии не помешают. Мальчику будет полезно помнить, что шалить нельзя, а то маму опозорит.
* * *
Кирилл вернулся в день разгрома нашей футбольной команды. И как он сам сказал, первое, что услышал, было «писец России!». Толпы потерянных болельщиков приговорили к писцу свою родину.
– Господин, а кто вы по национальности?
– …дюк.
– А родом откуда?
– Из расписяченной России.
Шутка. Не мной придуманная. Это Кирилл бесновался.
– Подмена одного понятия другим! Скажи мне, чем можно гордиться в этой стране? Балетом? Не надоело? Нефтью? Которую мы загоняем втридорога своим согражданам? Что у нас есть качественного? Бедные ребята отпахали на поле как гладиаторы на арене. А теперь по их вине – писец России.
Он так долго разорялся. Не пойму, что его взбесило? Хотя мой папа придерживается похожего мнения.
Я хотела поспорить. И вдруг подумала, а что, если я стану знаменитой? Все французы полюбят мои рисунки и начнут наперебой спрашивать, кто автор. А я им скромно так – русская художница… Смешно.
