У меня не было розы, которую я хотел ему подарить.
Я шёл всё медленней и уже думал о том, чтобы вернуться.
Люди в машинах перестали мне улыбаться, а тётя Зоя с открытым ртом теперь казалась мне полоумной алкоголичкой, которая наверняка пропьёт свои новые зубы. Будет менять по одному на бутылку водки.
«Надеюсь, всё-таки на две», — подумал я.
В какой-то момент я решил, что лучше вернуться на Ленинградку. И дожидаться там корабля с Теты.
А может, пойти в тюрьму и объяснить, что это я, а не Ха, должен сейчас есть в камере баланду! Спрятаться там и никого не видеть!
Что-то грохнуло в небе — уж, конечно, не наша летающая тарелка, — и пошёл дождь.
До гостиницы оставалось всего несколько шагов, и я решил переждать дождь там.
Я пробежал мимо охранника, спрятавшегося от непогоды в своём домике, а следом за мной бежала чёрная собака, такая же насквозь мокрая, как и я.
Я остановился, увидев Млея.
Я остановился каждым кусочком своего фиолетового тела, каждой своей ментальной и каждой эфирной волной, когда его увидел.
Я остановился, увидев Млея.
Нет, я был здесь всегда. На этом самом месте, в этом дворике под огромными соснами, упирающимися в небо, под этим дождём.
Я был здесь всегда, и всегда рядом был Млей.
Он плакал.
Так же плакало небо, предчувствуя нашу встречу.
Мы вроде оба не двигались, но как-то оказались рядом.
Млей уткнулся лицом мне в плечо и тихонько вздрагивал.
— Хочешь, анекдот расскажу? — тихо спросил я, пытаясь укрыть Млея от дождя.
Млей кивнул, не поднимая головы.
— «Алло! — Я рассказывал в лицах, чтобы рассмешить его. — Простите, это номер 777-77-77?» — «Да!» — «Вы не могли бы вызвать „скорую“, у меня палец в телефоне застрял!»
Через минуту Млей поднял на меня глаза.
— Как это? — спросил он сквозь слёзы.
— Это такие телефоны старые, как у тёти Зои, ты, наверное, не видел, — объяснил я.
— Не видела, — прошептал Млей, делая ударение на последнем слоге.
— Не видела, — исправился я, и волна необыкновенной нежности подхватила меня и закружила в самом чувственном танце из всех, что случаются во Вселенной.
— Ха-ха-ха! Прикол! — Млей поднял на меня своё улыбающееся лицо. Его ресницы ловили капли дождя, и капли дождя на ресницах превращались в волшебные бусинки.
— Я люблю тебя, — сказал я.
И шарики с такой бешеной скоростью покатились по моему организму, что закипели и начали лопаться.
— Я мужчина! — сказал я гордо.
— Я люблю тебя, — прошептала Млей. Я взял её за руку, и мы побежали в гостиницу.
Галя смотрела на нас из окна и почему-то плакала. И улыбалась одновременно.
На лестнице я подхватил Млей на руки. Я поцеловал её в губы, и это был первый поцелуй в моей жизни. Это был первый поцелуй во всей вселенной!
— Я хочу, чтобы у нас были дети, — сказала Млей.
— Конечно, — сказал я. — Я ведь люблю тебя!
Небо озарилось синими вспышками — цвет электричества, вырабатываемого из солнечного света и напряжения магнитного поля земли.
Серебристый корабль планеты Тета начал облучение всей территории Рублёвского шоссе зомбирующими частотами ультракоротких волн.
Я держал за руку Млей, а она несла хрупкое эластичное яйцо, из которого скоро должны были вылупиться двое наших детей — мальчик и девочка. Мы решили назвать их Маша и Вася — в честь землян.
Отворились пластиковые люки, и жужжащая лента металлического транспортера доставила нас на корабль.
Через несколько минут он бесшумно оторвался от земли и превратился в чёрную точку на фоне огненного заката любвеобильной планеты Земля.
И только бывший администратор гостиницы, прижимая к груди боксёрские перчатки, придя в себя после воздействия зомбирующих волн, следила за этой точкой до тех пор, пока она не исчезла бесследно в тёмной Вселенной…
Я счастлива!
Я закончила свой новый роман,
который получился именно таким, как я хотела.
Иногда очень смешно. Иногда очень грустно.
Про наши страсти и наше одиночество.
Про наше совершенное несовершенство,
про наши сбывшиеся-несбывшиеся мечты.
Про меня и про вас… И немножечко — про них..
Помните: настоящее — это то, во что мы искренне верим
А будущее — только то, чего мы по-настоящему желаем.
Я желаю нам всем любви!
Ваша Оксана Робски
