Ознакомительная версия.
— Да, я слушаю, кто это говорит?
— Может, помните, Люда! Сергей моментально узнал ее.
— Да…
— Я не знаю, как сказать… Может, вы и знаете, но сегодня будут похороны…, — Люда срезалась.
— Не знаю…, — скорее пропел, чем проговорил задумчиво Сергей.
— Вы будете там? — робко поинтересовался женский голос.
Варламов не ответил на вопрос и задал свой:
— Люда, что случилось с ней?
Девушка долго молчала, потом что–то попыталась сказать, но остановилась; и Сергей понял, что ей мешают слезы. «Неужели что–то страшное?» — ужаснулся он.
— Она отравилась, — Люда всхлипнула, — и это все из–за трусости и подлости… одного…
Варламова передернуло, он не понял о ком идет речь — о нем или о ком–то другом, он сжал застучавшие дробью зубы.
— Этот один не я? — отчетливо произнес он, собрав для этого всю волю.
— Нет, это один из… Ну, в общем, один Олег. Зверская ненависть вспыхнула во всем теле Сергея к этому Олегу, как когда–то ревность. Он молчал.
— Так ты будешь сегодня?
Варламов хотел сказать да, но в голове промелькнул вопрос «Что произойдет, если он вдруг встретит этого Олега?» Сергей понял — его никто не удержит от преступного шага. «И тогда будет не одна жертва, а две, и я не в твердом положении, а значит, может быть и три… А поддержать, остановить от необдуманного шага некому…»
— Не знаю, скорее всего, нет, — отрезал Сергей, — Люда! Я должен тебя увидеть завтра, когда тебе будет возможно. Если удобно, то утром, часов в одиннадцать?
— А где?
— Помнишь место, где мы познакомились? Давай у него.
— Хорошо…
Варламов положил трубку. Глаза его намокли. Он вдруг понял, что соврал Люде и себе. Он не идет на похороны только потому, что боится родителей Анжелы, а не убить Олега, и не может смотреть в глаза никому, пока не очистит свою совесть убийством Олега. Но сейчас он ощущал себя слабым и не готовым к этому шагу. Он выпрашивал у себя отсрочку для возмездия. День тянулся мучительно медленно. Еще длинней была бесконечная ночь. Утром он пришел к назначенному месту намного раньше срока. Стоял, сунув руки в карманы куртки, дрожал от холода, но, не замечая этого, не прятался от пронизывающего ветра. Когда подошла Люда, Варламов не заметил. Он вздрогнул, когда она подергала его за рукав, оглянулся, поздоровался и попросил проводить его на могилу Анжелы.
Они пошли.
— Расскажи все подробней, — попросил Сергей. Девушка несмело, сбивчиво заговорила:
— В общем, ее давно преследовал один парень. Когда–то они дружили, но не долго. Он считает себя «основным лидером» в нашем дворе. Все его боятся. Ну и Олег решил подчинить себе Анжелу, когда она заявила, чтобы он больше не ходил за ней. Но Анжела не поддавалась, даже наоборот — полностью разорвала все связи с компанией Олега. Этот подлец поставил ей условие — или он, или никто. И никто не осмеливался больше приходить к Анжеле, встречаться с ней. Всю охоту отбивали дружки Олега. Он преследовал ее постоянно, не давал прохода. Иногда часами не пропускал к квартире. Я ей предлагала заявить в милицию, но Анжела отказалась. Она хотела сама довести разрыв до конца.
А в понедельник, — Люда вытерла платком набежавшие слезы, — как это все ужасно! В понедельник Анжела не выдержала. Ее опять остановил в подъезде этот подлец, и при всей компании начал издеваться, говорил при всех об их прежних отношениях и цинично врал про нее всякие непристойности. Мне обо всем этом рассказал один из тех, кто был в этот вечер там. Анжела спросила, чего от нее хотят. Ты представляешь, что заявил этот тип?! Анжела сказала, что он пожалеет обо всем. Олег только посмеялся. Тогда она попросила пропустить ее домой, с условием, что через пять минут она вернется. Ее пропустили. А через пять минут Анжела вышла с каким–то пакетом. Сказала, что если ее не оставят в покое, то она отравится. И, угрожая, показала всем записку, в которой написала о причинах, побудивших ее к этому. И опять все только посмеялись. Тогда она стала доставать из пакета, один за другим, какие–то порошки, разворачивала их, высыпала себе в рот и глотала. Говорят, истерики у нее не было, она все делала хладнокровно, спокойно. А все стояли, смеялись, и смотрели, и никто не остановил. Когда Анжела упала, тогда все насторожились, испугались и разбежались, как крысы по углам! — Людмила почти кричала последние слова, но взяла себя в руки. — И даже скорую помощь не вызвали. Потом когда пришли в себя, вспомнили о записке. Олег побоялся идти сам и послал вытащить ее у мертвой. А когда принесли записку, он сжег ее. Всем запретил быть на похоронах.
Что теперь будет, неизвестно, говорят только, у милиции нет оснований, улик против Олега, чтобы серьезно наказать его. А впрочем, не знаю…
— Что же она мне–то ничего не сказала? — спросил себя Варламов вслух. Сергей чувствовал, как у него все немеет.
Молча, они добрались до кладбища. Люда долго плутала, не находя свежей могилы. Неожиданно они вышли к одному из памятников. С его фотографии глядела на них улыбающаяся Анжела. Сергей расстегнул куртку, достал из–за пазухи две алые розы и аккуратно положил их на снег, укутавший земляной холмик. Люда заметила, как напряглись его скулы, задрожали ресницы.
— Никогда еще я не встречал подобной девушки. Были, конечно, знакомства, но все чего–то требовали от меня, порою требовали меня всего, полностью, не оставляя мне даже друзей. Они старались завладеть мной, как собственностью. Требовали любить только их и заниматься только ими. Конечно, они и себя отдавали полностью, без остатка. Но я видимо странный человек, боялся потерять свободу, потерять самого себя. Для меня мир из двух людей, пусть даже влюбленных, был слишком тесен. Поэтому, наверное, и не любил по–настоящему ни разу до встречи с ней… — Сергей ладонью смахнул с памятника налетевший снег. — Анжела не требовала ничего, не делала никаких запретов и условий. С ней я чувствовал себя очень просто, ничем не стесненным. Что–то в ней было еще, только не успел раскрыть. И отказаться от всего ради Анжелы я смог бы. Будет ли еще такое?..
Сергей умолк. Они постояли еще немного. В городе Сергей и Люда разошлись, скупо попрощавшись.
Варламов поставил перед собой цель — во что бы то ни стало увидеть Олега. Теперь он не хотел ему мстить; эти мысли уже не приходили. Если бы Сергей встретил Олега еще вчера, он бы его убил, — и в этом Варламов не сомневался, хотя всегда презирал физическое насилие, которое считал собственным бессилием. Никогда не применял он кулаки первым, старался решить любой вопрос без них, мирным путем; и только в крайнем случае прибегал к силе. Но и тогда воздавал только по заслугам. И теперь не мог объяснить свои вчерашние порывы. «Что это было? Тупая животная злоба или другое?» Во встрече с Олегом Сергей видел возможность разобраться в себе. «Как хрупок человек! — говорил он с кем–то глубоко засевшим внутри, — Еще несколько дней назад он смеялся, пел, танцевал… И раз — все кончено». Не мог он осознать, смириться с происшедшим. «Может это страшный сон и невозможно проснуться?» — пытался снять он изнуряющее напряжение обманчивым вопросом. Но, взглянув на себя в зеркало, на вытянувшееся, измученное лицо, на сухие потрескавшиеся губы, несшие еще на себе память недавних поцелуев, Сергей безнадежно отворачивался и долго стоял в задумчивом оцепенении.
Сергей рассчитывал застать Олега испуганным, кающимся, болезненно–раздраженным. Но дверь открылась и в проеме показалась спокойная, опухшая от пьяного угара и долгого сна рожа. Глаза ничего не выражали, казались стеклянными, выпуклыми.
— Мне нужно с тобой поговорить, — Варламов твердо сказав это, уверенно переступил порог своего врага. — Ты, наверное, не знаешь меня…
— Нет, я видел тебя с ней, — перебил парень.
— Тем лучше.
— Что нужно? Спрашивай — прогнусавил Олег, закрыл дверь и поплелся в комнату, приглашая Сергея махом руки за собой.
Варламов вошел; тот уже завалился на диван, заложив руки за голову, и пристально смотрел на Сергея.
— Я еще не знаю о чем, но больше всего хотел посмотреть на тебя.
— Ну и как, доволен? — по лицу лежавшего пробежала наглая улыбка. Сергей неприязненно сморщился — ему все: и это тяжелое, тупое тело, и эта ухмыляющаяся рожа, и бессмысленные, свиные глазки — все было противным до брезгливости.
— Ты неприятен! — не удержался Варламов. Несколько минут длилось молчание. Каждый ждал слов другого. Не выдержал гнетущий тишины Олег.
— Это все?!
— Послушай, неужели тебя не грызет совесть? ты же убил человека! — выпалил Сергей.
— Убил?! — опять ухмылка противным отпечатком легла на наглую рожу. — Это еще неизвестно. Не было убийства! Не было! Мало ли что может взбрести в дурную голову, почему кто–то должен за это отвечать? — он говорил все возбужденнее и громче; в его голосе чувствовалось не раскаяние, а тупая злость. Он не желал оправдываться. Наоборот, только обвинял всех и все, но не себя.
Ознакомительная версия.
