Все это пронеслось в голове за мгновенья. Поносилось, поносилось, устало и поковыляло прочь, хромая на все четыре копыта. Каспар набрался мужества и была — не была сознался:
— Шлыков не при чем. Это я.
Бекетов по-ковбойски харизматично усмехнулся:
— Вот и ты его выгораживаешь…Да еще на себя клевещешь.
«Брат, теперь я вижу истинную силу твоего духа» — вот что сказал бы Каспар, если бы ему довелось быть героем вестерна. Но ни с геройством, ни с вестерном он в данный момент себя не ассоциировал, и потому обошелся вялым протестом. Но Игорь его как будто не слушал. Не слушал величественно, — как праведник не слушает голоса искушений:
— Я знаю, что сам виноват. Я ведь ее к тому подталкивал. Думал, что кусок свободы ей не повредит. Пусть, типа, перебесится — и вернется довольная тем, что есть. Я ей говорил: ну найди себе кого-нибудь, переспи с ним, наконец. И даже роман закрути, если понравится! Я не хотел ее удерживать. Ведь это получилась бы игра в кошки-мышки. Я догоняю, а она, разумеется, убегает… Так всегда. Мне же хотелось, чтобы Олька сделала осмысленный выбор свободного человека. Да, я академиев не кончал. Но мозги у меня есть, и руки растут из нужного места. И беседу поддержать умею. И без загибов всяких наркетских. Ты ж посмотри что вокруг творится: вокруг либо беспредельщики, либо интеллигенты, примятые жизнью. …мне казалось, что я нечто вроде золотой средины, пускай это и нескромно звучит. Я надеялся, что Оля сделает правильный выбор… А она уцепилась за мою идиотскую фразу. Ну, не умею я изъяснятся по-научному, рублю с плеча. С бабами надо мягче, конечно, туману напустить ароматного. В общем, переспала с кем попало, и теперь считает, что между нами все кончено. А я-то хотел, чтобы она сделала свободный выбор!!!
Игорек накалялся — уже и вена на лбу вспучилась и просвечивала сквозь пшеничную челку. А Каспар все жевал какие-то условно нужные слова и не знал, чем помочь.
— Да я прекрасно представляю, как с тобой это было! — отмахивался Бек. — Она тебя пыталась вписать в свой идиотский план по отмщению мне. Слово, дескать, не воробей, получи отдачу! Пыталась тебя, наверное, куртуазно завлечь. Я ж ее знаю — она бы не стала откровенно в постель тащить! Но ты-то ладно, а вот кто бы воспользовался всеми привилегиями положения, так это Рома. Знаю я его натуру…
— Вот именно что воспользовался бы и давно уже поселился бы там, где мечтал — у барышни с ж/п! Ключевое слово — «бы»! А вместо этого злодей отчего-то поселил тебя на своей съемной хате…
— Точнее, в общажной комнате. Он, как ты примерно существует, только тебе общагу дали, а он договорился снять за деньги.
— Тем более странно. В комнате хоть за деньги, хоть не за деньги — все равно места мало. А он почему-то не спешит к Оленьке на тефтельки. Так бы поселился у нее — и платить не надо.
— Шлык, похоже, медом намазан — все его защищают, — зло усмехнулся Игорь. — И Олька туда же. А ведь у него все намерения на роже написаны. Он же тебя открыто просил свести его с москвичкой! Подожди, еще поселится в наследстве твоего профессора Белозерского. На охмурение требуется время.
— Ты, друг мой, еще недавно его горячо рекомендовал как лучшего работодателя в нашей вороньей слободке. А теперь обвиняешь в утонченном коварстве — типа предоставил тебе убежище, а сам подбивает клин под твою женщину.
— Одно другому не мешает, — мрачно заявил Игорь. — И вообще, могу же я иногда ошибиться в человеке!
«Можешь, и регулярно это делаешь», — ответил про себя Каспар.
Так они побрели под мокрым снегом, куда глаза глядят, «без женщин и без фраз», и надо заметить, без денег. По пути Каспар развил тему Свободного выбора. Великую тему выбора, который потому и называется свободным, что может себе позволить не совершиться вовсе. А потому бессмысленно оказывать любое давление на личность с целью заставить ее этот выбор сделать. Свободный выбор свободен и быть, и не быть… И что самое удивительное, Игорь Бекетов внимательно слушал и даже ни разу не захотел метнуть в Каспара пресс-папье, как это часто бывало во время спонтанных лекций доктора Ярошевского. Может, причина была в том, что антикварного аксессуара не было под рукой? Или риторическое мастерство зашкалило? Но все же главным было то, что разговор Игорька успокаивал… и, право же, со стороны Каспара было бы нелепым настаивать на своих саморазоблачительных показаниях…
Однако неплохо было выяснить, зачем Шлыков хотел видеть столь скоропостижно уволенного им судебного обозревателя. Этой мыслью Каспар машинально поделился с неугомонной тетушкой, когда встретился с нею уже поздним вечером на какой-то таинственной явочной квартире. Айгуль была всклокоченная и возбужденная. Она изнемогала от информации, которой хотела поделиться, но, услышав от племянника упоминание о неполученной зарплате, эмоционально увяла:
— Это все наше фамильное невезение. Можно сказать, проклятие…
Что-то новенькое! Каспар списал реплику на теткину усталость. Он ошибся — оказалось нынче все ее истории про тяжелое наследство предков.
Итак. Шериф, любимый четвероногий затейник. Его никак нельзя было назвать несчастливым — он мог похвастаться в собачьем раю вполне благополучным долгожительством. Правда, это человеческий взгляд на вещи. Перед смертью он захворал. Что-то вроде инсульта. Естественно, за Шерифа взялась Айгуль, ведь Сашенька считал, что собаки не должны болеть человеческими болезнями, а собачий инсульт — выдумки алчных ветеринаров, которые только и жаждут снять обильную денежную стружку с одержимых собаководов.
— Знаешь, возможно, в чем-то твой папенька прав, — вздыхала Айгуль. — Но не могла же я равнодушно оставить нашего лохматика подыхать и палец о палец не ударить, чтоб хоть на день продлить ему жизнь. Проклятые врачи объясняли мне, что я мучаю пса, и его следует поскорее избавить от страданий. Т. е. усыпить, как ты понимаешь. Но Шериф все время сбивал нас с толку: то бьется в припадках, то тихо умирает, то бедокурит, словно абсолютно здоровый щен-подросток. Как будто он таким образом прощался с земной жизнью … Мне посоветовали одного приличного врача, к которому нас и повез Руслан. По пути мы заехали в магазин за Сашкой. Я вышла из машины, чтобы его позвать, а Шери заскулил, стал рваться за мной наружу. Русланчик решил его выгулять, повел к скверу. И в этот момент из магазина выскочила какая-то девица в темных очках. Рус потом рассказывал, что сразу почувствовал в ней истерическую ноту. Если бы мы всегда доверяли первому моментальному ощущению… дистиллированному, как говорят специалисты…
— Какие специалисты? — заинтересовался Каспар, которому словцо понравилось.
— Неважно. У которых я сейчас консультируюсь. И если бы не они…
— Надеюсь, это не секта?! — почему-то встревожился Каспар.
— Давай, давай. Обижай свою старую тетку, — рассердилась Айгуль, и нерадивый племянник тут же покаялся, умоляя закончить историю.
— Так вот, не успел Руслан глазом моргнуть, как эта девица походя, потрепала Шери по загривку… Он, конечно, был псом добродушным, как ты помнишь. Но тут ему что-то не понравилось. Видно, собачья интуиция сработала, нюх или не знаю, что там еще… И вот он эту очкастую вдруг цапнул! Да так сильно… Девица в ступоре, Руслан тоже, и тут выходим мы с Сашкой. Но с мужиков что взять — они ж ненаблюдательные. А я сразу смекнула — эту кралю я где-то видела. Мне ее темные очки не помеха.
— И кто это был? Не тяни, Айгуль!
— Помнишь Иру? Ту самую Иру, которая чуть было тебе братца или сестренку не родила… Ты чуешь, чем пахнет?! Родовым проклятьем. Она опять перешла нам дорогу. На сей раз Шериф ей не дал порчу навести, а ведь Бог троицу любит! Ох, боюсь я, что нам еще раз придется с этой ведьмой повстречаться. И кто знает, каким боком нам это все выйдет. А я, между прочим, бабушкой скоро стать должна! Как мне крохотулю защитить, еще не родившегося?!
И Айгуль расплакалась. Случилась та самая точка росы, когда родители превращаются в детей. Каспару повезло — он встретил эту минуту во всеоружии. Ведь кто, кроме него, мог заверить тетку, что троица уже состоялась, а значит, и проклятье закончилось. О постыдном эпизоде с клофелином доселе знал только Бекетов. Правда, Каспар еще позвонил Найденову и туманно предупредил его не знакомиться с женщинами в кафе и поездах. Но, как Дениска ни жаждал клубничных подробностей, Каспар сохранил их в тайне. Решил, что случай раскрыть карты еще подвернется. И он подвернулся, только застал врасплох.
Айгуль, вопреки своему темпераменту, не жаждала крови. Она как-то вдруг совсем сникла и только твердила о преступном молчании. В ее голове не укладывалось, как можно было не зазвонить во все колокола в такой вопиющей ситуации. Не говоря уже о главном колоколе — правосудии.
— Ну и что бы сделала милиция, Айгуль? Давай лучше выпьем твоего «Амаретто», — Каспар вовсю пытался отвлечь внимание тетки, раскрутив ее на привезенную бутыль ликера. Как называл его Игорек, — на любимое пойло девчонок с Курского вокзала. Но на усмирение Айгуль понадобилось полночи, так что ликер был ею лишь пригублен. Зато пьянела тетка быстро — сказывалась утомление физическое и душевное. В изнеможении опустившись в кресле, она выдала дальнейшую сводку событий:
