- О чём ты? - удивлённо спросил Горус.
Я нерешительно замялась.
- Горус, - пользуясь Голосом, обратилась я к нему, - скажи честно, ты правда готов нам помочь и ушёл бы с нами к эльфам, если бы такая возможность была?
- Правда, - неотрывно, с любовью, нежностью и каким-то отчаянием, глядя мне в глаза, ответил он. - Без тебя жизнь для меня потеряет смысл, я просто умру от тоски. Да и власть Владыки уже давно меня не устраивает, и он об этом догадывается, так что, в любой момент, может от меня избавиться.
- Тогда я расскажу тебе правду, почему мы здесь, - решилась я, но совсем не из-за его ласковых слов, а потому, что не видела другого выхода.
И я рассказала, умолчав только о малочисленности эльфов, объяснив заинтересованность в орочьих детях, как в будущих сильных и смелых воинах, способных помочь нам в борьбе с опасными хищниками, и прекрасных хозяйках, помогающих в быту.
Горус не сразу понял и поверил в услышанное:
- Неужели вы всю жизнь прожили у эльфов? - глядя на парней, недоверчиво спросил он.
- С раннего детства, - взявшись отвечать, подтвердил Петрос.
- И вам нравится там жить? - с любопытством, спросил он.
- Да, во-первых, мы считаем, что там наша родина, не помня другой, во-вторых, сравнивая с жизнью в Орочей Степи, мы видим насколько жизнь в Эльфийском Лесу легче, удобнее, интереснее, и справедливее.
- И эльфы вас не притесняют, не унижают, вы не рабы у них? - с недоверчивым сомнением, спросил Горус.
- Большинство относится к нам, как к равным, а рабов там вообще нет, - подтвердил Петрос..
Пока Горус приходил в себя от всего услышанного, я озвучила, наметившийся у меня в голове, план побега.
- Если Горус действительно готов нам помочь и уйти с нами, я думаю, надо поступить так. Пусть Горус приобретёт пять быстроходных повозок, каждой из которых будет управлять Маркус, Жакос, Доркус, Такисарэль и Рон, ведь все вы научились это делать, за время передвижения по степи, в отряде Горуса. Отсутствие парней Владыка заметит в последнюю очередь. В каждую из повозок надо посадить по шесть рабов-орчат, приобретённых на Рынке. Горус поможет вам пятерым, с детьми, незаметно уйти из Большой Орды. Такисарэль, отлично чувствующий направление, будет вести этот караван к Океану, со всей возможной скоростью, взяв с собой достаточный запас воды и еды. Достигнув пролива, Такисарэль по амулету связи договориться с Эдмунизэлем о скорейшей переправе. Тем временем, я, надев свой защитный костюм, Петрос, используя шаманский Дар, и Горус, всеми ему доступными способами, будем отвлекать от вас внимание Владыки, и тянуть время, если он снова захочет послушать музыку и песни. А мы будем искать способ сбежать, втроем это сделать легче, чем большой компанией. Тут снова Горус должен позаботиться о транспорте для нас. Более детально сейчас ничего не придумать, будем решать задачи по мере действия и сложившейся ситуации.
Опять поднялся крик из-за того, что никто не хотел оставлять меня у Владыки, причём Горус психовал больше всех. Охрипнув от споров, мы обнаружили, что ночь практически закончилась и Жёлтое солнце вот-вот взойдет. Конец спору положил Такисарэль, сказав:
- Зеленоглазка права, лучше её плана мы уже ничего не придумаем. Правда, выполнить его будет очень трудно. Но ты должна пообещать нам, что бы ни случилось с тобой в доме Владыки, ты сделаешь всё, чтобы остаться живой и изловчиться вернуться домой.
- Обещаю, что сделаю всё возможное, - серьёзно ответила я.
На том и порешили.
Так и не ложась спать, мы в спешке поели. Я собрала свои вещи, трогательно попрощалась с друзьями, смахнув непрошеную слезу, теперь неизвестно, когда свидимся. Надела защитный костюм, набросила сверху накидку и села в повозку Горуса. К Владыке мы отправились с ним вдвоём.
- Горус, пожалуйста, будь бдителен, смотри, чтобы твои приближённые воины, наложница и рабы не заметили твоих приготовлений и не донесли Владыке. Весь успех нашего побега теперь целиком зависит от тебя. Не подведи.
- Душа моя, я сделаю всё что смогу, пусть даже ценой своей жизни. Я и так не знаю, как выживу, пока ты будешь в доме Владыки. И не понимаю, почему сейчас я везу тебя к нему. Давай, повернём в степь и убежим? - с надеждой спросил он, дрожа всем телом от напряжения.
- А как же три повозки воинов Владыки у нас на хвосте? - горько хмыкнула я.
Он, на секунду обернувшись, уверенно сказал:
- Я сумею прорваться.
- Нет, Горус. Тогда Владыка, точно, убьёт парней. Да и нас найдёт в степи, ты сам об этом говорил. А за меня не волнуйся, я в этом костюме в полной безопасности, единственное незащищённое место - голова. Но я не буду её подставлять, - ответила я с ободряющей улыбкой.
Как только мы подъехали к воротам дома Владыки, они приоткрылись, и какой-то воин произнёс:
- Вождь, Владыка не велел тебя пускать, - и, сдёрнув меня с повозки, захлопнул ворота, оставив за ними дёрнувшегося за мной Горуса.
Хорошо, хоть сумку я держала в руках. Плетясь за воином, которому в голову не приходило помочь мне донести сумку, я, на этом незначительном примере, думала о том, какие же мы разные. Сможет ли Горус, если звёзды встанут благосклонно, будучи взрослым орком, воспитанным в других традициях, адаптироваться в Эльфийском Лесу?
Мои размышления прервались, когда воин подтолкнул меня в какую-то комнату. Посередине, неподвижный как скала, стоял Владыка.
Я, молча, поклонилась, он, чуть заметно, кивнул в ответ.
- Зачем ты всё время носишь эту тряпку? - спросил он, указывая на накидку от жужал.
- Чтобы не привлекать к себе внимания.
- Получается? - с ироничной смешинкой во взгляде спросил он.
- Нет, - честно ответила я.
- Это твоя комната, - махнул он рукой, - положи где-нибудь свои вещи.
Я, не осматриваясь, бросила сумку в ближайший угол.
- Ты не пленница. Их я содержу в подвалах, поэтому можешь свободно перемещаться по дому. Я сам сейчас его тебе покажу.
- А на улицу можно выходить? - уточнила я.
- Только во двор.
- А для чего я тебе? - спросила я, пытаясь разобраться в его мотивах и определиться со своей тактикой поведения.
Он долго молчал, а потом ответил:
- Возможно, я женюсь на тебе.
- Зачем? - ужаснулась я. - Я знаю, что у тебя нет жён, только наложницы, даже знаю, что среди них есть эльфийка. Что же вдруг ты надумал жениться? Гораздо больше выгоды ты получишь, используя меня как певицу.
- Ты не можешь судить о моей выгоде, - холодно заметил он. - Во-первых, до тебя я не встречал женщины, достойной быть моей женой. Во-вторых, с твоей помощью мне будет легче манипулировать своими подданными, а кто лучше жены знает насущные потребности мужа? В-третьих, я собираюсь изменить традицию, и впредь следующим Владыкой будет не победивший в поединке воин, а мой сын, официальный наследник, и ты мне его родишь. У меня много детей, но они рождены наложницами, мало того, что это дети рабынь, так ещё ни один из моих сыновей не вышел умом и характером, чтобы стать будущим Владыкой.
- Но я не хочу быть твоей женой, - категорично покачала я головой.
- Это пока, - усмехнулся он. - Поживёшь в моём доме и захочешь. Но тебя никто и не будет спрашивать, хочешь или нет. А сейчас снимай свою тряпку, и пойдём.
Я, молча, сняла накидку, и невозмутимый Владыка вдруг вытаращил глаза. Мой костюм обтягивал меня, как вторая кожа, с одной стороны, ничего не скрывая, с другой, делал настолько далекой и чуждой, что я выглядела не женщиной - холодной, недоступной статуей.
- Что это? - спросил он.
- Моя защитная одежда.
Он подошёл ко мне и провёл рукой вдоль моего тела. Я ничего не почувствовала, впрочем, он тоже ничего не должен был ощутить, кроме прохладной, гладкой, твёрдой поверхности.
- Сними, - приказал он.
- Нет, я пока тебе не доверяю, - возразила я.
- Не имеет значения, снимай! - велел он, со слышимым в голосе раздражением, вызванным моим спором с ним.
Ох, Титанур задери, как же трудно жить, не пользуясь Даром.
- Не сейчас, - упрямо не согласилась я, добавив в Голос чуть-чуть Силы.
Помолчав немного, и что-то решив, он сказал:
- Ладно. Тогда у нас будет другой маршрут знакомства с моим домом. Ты должна понять, куда попала, и чем грозит неповиновение и сопротивление моим желаниям. Одевай снова свою тряпку.
И он повёл меня в свои подвалы. Там, при слабом свете, поступавшем из крошечных окошек под потолком, распологавшихся на одном уровне с поверхностью земли, я увидела, как в закрытых железными решётками маленьких камерах, где даже лечь не хватало места, стоят и сидят, прикованные цепями к стене, орки. Многие из них представляли собой скелеты, обтянутые кожей. Некоторые имели на теле кровавые следы побоев и пыток. У кого-то были отрублены пальцы рук или хвост, или ноги до колена. У кого-то отрезаны уши, выбиты зубы, выколоты глаза. Они все были обречены на долгую и мучительную смерть.
Однажды, во времена моего обучения в Академии, на занятиях по изучению рас, я спросила Учителя, откуда мы так много знаем об анатомии и физиологии орков, об их жизни в Степи, если ловили, только случайных одиночек, раз в пятьдесят лет и которые вряд ли охотно рассказывали о себе. Учитель ответил, что неохотно, но рассказывали, иногда, правда, приходилось применять пытки. Услышав это, мы все пришли в изумление, возмущение и ужас, но Учитель твёрдо заявил, что такая мера вполне приемлема по отношению к врагам, которые пришли незваные на нашу землю с оружием в руках. Что излишний гуманизм, в этом вопросе, может привести к собственной гибели. Мы тогда, хоть и со скрипом, но всё-таки приняли такую позицию.
