– Я через такое прошел, – думал я, – пора бы угомониться. Так ведь нет! Познание потянуло. Познал точку, участвующую в кодировании Добра и Зла, и возгордился. А познание не стоит на месте. – Мне было очень плохо, а затем стало еще хуже. Дошло до того, что третья точка перестала подчиняться моей воле.
– Что же делать? – напряженно размышлял я. – Неужели опять придется проходить девять кругов Ада?
И тогда я вспомнил про две важнейшие точки Матрицы, расположенные на корне и кончике языка. Они опять пригодились, но только в новом качестве. Я начал рассуждать здраво: раз одна точка появилась, то вслед за ней и другие появятся. В гармоничном звучании Матрицы их должно быть не менее семи точек. А три точки уже опробованы. На трех точках еще как можно широко развернуться. Мыслить я начал по прямой. Отказался от вертикальной колебательной системы во вновь открытой точке. И перешел на горизонтальную колебательную систему по трем точкам.
Удивительно повела себя Матрица в познании самое себя. Я на время забыл о тайне двух точек, опробованных мною при прохождении девяти кругов Ада. Все пришлось начинать с чистого листа. Но метод был проверенный. Наверно, только так можно было обнаружить одну из важнейших точек Матрицы, расположенную в верхней части спины.
Теперь я мог строить горизонтальные колебательные системы по трем точкам бесконечное число раз и не чувствовать никакой усталости.
Вначале я даже путался с этими точками, пытаясь выявить самоощущение «Я» в одной из них. Точку, расположенную на кончике языка, я сразу отбросил, обозвав ее разыгрывающей точкой. А корень языка и мужественная точка вполне подходили, чтобы в одной из них вырабатывалось самоощущение «Я».
И оказалось, что на корне языка легко было строить вертикальную колебательную систему, чему способствовала анатомическая пара: корень языка и язычок мягкого неба, касающийся корня языка. Вертикальная колебательная система рождалась касанием язычка корня языка и, затем, касанием корня языка язычка мягкого неба. Так рождался логический диалог и спор с самим собой. Такая рефлекторная система помогла мне восстановить уверенное самоощущение «Я» и живой эмоциональный спор с самим собой, когда я проходил девять кругов Ада.
В третьей точке строить вертикальную колебательную систему было гораздо сложнее, потому что в ней не было такой анатомической пары, какая имелась на корне языка.
Вертикальная колебательная система на корне языка была моим открытием. Она рождала спор с самим собой. Вот пример самого простого логического диалога, который возникает на корне языка:
– Это – я?
– Я!
– Я?
– Я!
– Да или нет?
– Да!
Анатомическая пара при этом попеременно касается друг друга, порождая вертикальную колебательную систему, а значит и спор с самим собой. Это очень хорошая тренировка для тех, кто стремится к совершенству.
Глава двадцать третья
Матрица раскрывает свои тайны
Удивительную картину получил я в мире ощущений, размышляя об анатомической паре на корне языка. Та же задача «Да – нет», но только в миниатюре. Язычок с гортани свешивается, словно вишенка, и касается корня языка. А корень языка в ответ поддает снизу нежненько по этому язычку. Так рождается логический диалог и спор с самим собой. Так рождается вертикальная колебательная система, а с нею вместе самоощущение «Я». Вот такая интимная подробность открылась мне в познании самоощущения «Я». И до чего сокрыто и надежно упрятано это самоощущение, что искать его надо за семью замками и семью печатями. Но мне удалось открыть эти замки и понять, что такое самость человеческая.
Я начал мысленно повторять фразу: «Я сам!» При этом личное местоимение «Я» произносилось корнем языка (язычок давит сверху вниз на корень языка), а слово «сам» кодировалась третьей точкой, расположенной в спине. Поэтому самоощущение «Я» возникало на корне языка, а мужественную силу я ощущал в спине.
День мыслил я по прямой, неделю, месяц, три месяца. И наслаждение от новизны познания Матрицы начало исчезать, потому что кодирование информации в Матрице строилось гораздо сложнее.
– С горизонтальной колебательной системой по трем точкам я целиком исчерпал себя, – решил я. – Теперь мне необходимо завоевать пространство и, значит, найти следующие неизвестные точки Матрицы. – Вновь мне потребовалось осмотреться, чтобы все было, как у людей.
– Как совершенны люди! Они даже не представляют, до чего они совершенны, – с ликованием размышлял я. – И, значит, совершенен я, потому что все точки Матрицы взял у них, скопировав ее от первой до последней черточки. А, что представляет пространственное кодирование, не постиг.
И вот теперь мне предстояло овладеть пространством, но на совершенно новом витке познания.
После работы я опять ехал на дачу. Ехал на автобусе и проигрывал мысленно различные варианты внешнего кодирования. Ничто не мешало моей внутренней сосредоточенности. Моделирование шло полным ходом. Иногда я проваливался мыслью влево, потому что пытался построить левую часть Матрицы. Проваливался неуклюже, как проваливался стоматолог бором в гнилой зуб. Тогда я вновь возвращался в механизм внутреннего кодирования (в окрестность самоощущения «Я»), где восстанавливалась моя энергия в считанные секунды. Владея вертикальным и горизонтальным кодированием информации, я мог себе это позволить.
– Не бойся ничего, – терпеливо говорил я сам себе, – тебе просто необходимо овладеть пространством. Это так увлекательно.
На Черной речке, не на месте дуэли Пушкина и Дантеса, а недалеко от Сертолова, в автобус сели девушки. Их было так много, что стало тесно в автобусе. Неудивительно, что мой локоть уперся в упругую девичью грудь. Я убрал руку тотчас же, хотя в другой ситуации никогда бы этого не сделал. Но теперь иное. Полным ходом шло познание Матрицы, поэтому в голове только возвышенное и внеземное. Только чистота и целомудрие на кончике языка.
Ели, растущие вдоль дороги, по которой ехал автобус, плавно махали ветками на ветру. Молоденькие красавицы, заполнившие автобус, своими резкими манерами и тонким станом походили на ели, потому что были колючими и гибкими, как они. До них было страшно дотронуться рукой – жгучее прикосновение могло сбить меня с толку, а мне необходима была необыкновенная сосредоточенность.
И вдруг в стекло ударили крупные капли дождя. Погода на глазах портилась, словно настроение у человека, загнанного в угол. Что ж, я сам загнал себя в этот угол. Страх и откровенное любопытство охватило меня. Затем пришло изумление от простоты построения левой части пространства. В нем оказалось две новые точки Матрицы, которые образовали Левую боковую пару. Я тут же повторил симметричное построение с правой частью пространства и получил Правую боковую пару. В сумме с уже открытыми точками Матрицы их получалось ровно семь. И значит, построение Матрицы было практически завершено. Победа оказалась такой желанной и простой.
Все заиграло и заискрилось в глазах моих. Я, наконец, овладел пространством. Овладел семью основными точками Матрицы, которые были необходимы для кодирования информации. Во мне не было никакой усталости. Я начал вновь замечать окружавших меня людей, ехавших со мной в автобусе. Обратил внимание на девушку, груди которой совсем недавно касался мой локоть. Девушка стояла рядом и упиралась в меня бедром. И куда от этого денешься, если так жизнь устроена. Улыбнувшись этой мысли, я опять погрузился в созерцание внутреннего совершенства.
– Да, я овладел пространством, – думал яростно я. – Какая свобода мысли и головокружительный кругозор.
Наслаждение внутреннее было важнее для меня наслаждения внешнего. Поэтому меня занимала не упругая грудь девственницы, а новая модель Матрицы, ибо возможности плоского кодирования казались мне безграничными. Мысль, словно пчела, летала вокруг меня. Семь точек, найденных мною в борьбе за совершенство, образовали невидимый венок, ладно сидящий на моей голове. В этом венке каждый цветок располагался строго на своем месте, так что мысль-пчела не пропускала ни одного цветка и с удовольствием посещала каждый из них.
