В каждом выпуске пять гравюр — с одного из самых больших рисунков, с рисунка поменьше и три — с маленьких рисунков.
Всего 400 рисунков; предполагается объединить их в три тома, примерно по 133 гравюры в каждом; каждой гравюре будет присвоен индекс, позволяющий определить ее место в том или ином томе.
Выпуски будут выходить 5 раз в год.
Цена выпуска 5 гиней; оплата по получении.
При выполнении всех этих пунктов издание завершилось бы через 16 лет, а цена полного комплекта была бы около 160 гиней. На самом деле издание было закончено через 12 лет и стоило каждому подписчику 182 фунта 14 шиллингов в Англии и 1000 долларов в Америке.
Иллюстрация из «Птиц Америки». Серый журавль
Один из пунктов плана гласит: «Гравюры будут раскрашены». То была пора расцвета многокрасочных книг. В год, когда вышел первый выпуск «Птиц Америки», умер Томас Роулендсон[27] который прославился как создатель разнообразных «Путешествий доктора Синтакса» в период с 1812 по 1821 год. Джордж Крукшенк [28], которому предстояло трудиться еще полвека, незадолго до того закончил одну из самых замечательных своих работ — «Немецкие народные сказки, собранные Гриммом». Всего восемь лет назад появились шедевры Генри Алкена [29], а он уже был на вершине славы. Процветающие ныне искусства литографии и гравюры по металлу появились позже, чем любой из этих великих образцов техники иллюстрации. Раскрашивание вручную было дешевле цветной печати, что никак нельзя считать справедливым в наше время. Не кто иной, как Дж. М. У. Тернер[30] (самый суровый критик не станет отрицать, что у него было совершенно изумительное чувство цвета), начинал с раскрашивания иллюстраций.
Наполеоновские войны наводнили Англию беженцами. Большинство из них, ужасающе бедных, не знали ничего, кроме правил хорошего тона. Едва ли все они могли прокормиться, раскрашивая книжные иллюстрации, однако именно благодаря им дорогая книга с картинками была вознесена на вершину славы. Предприятие Рудольфа Аккермана [31] сыграло здесь не последнюю роль. Сын саксонского каретного мастера, Аккерман должен был продолжить дело отца, но в 1795 году эмигрировал в Лондон. Единственным экипажем, наверняка связанным с именем Аккермана-младшего, был катафалк лорда Нельсона. Фирма Аккермана обеспечила работой более пятидесяти эмигрантов — некоторые из них были дворянами и дворянками, — и работа эта поначалу заключалась в том, что они разрисовывали домашние безделушки. В 1808 году его внимание привлекли книги с картинками, и с тех пор вся жизнь его до самой смерти (а умер он в 1834 году) была посвящена этому занятию, в котором он проявил усердие и добился успеха.
Путь его никогда прямо не пересекался с путем Одюбона, если не считать того, что Аккерман дал первый толчок производству многокрасочных иллюстраций, но влияние его в этой области было столь велико, что нельзя и пытаться объяснить художественную или коммерческую атмосферу, в которой работал Одюбон, не упоминая об Аккермане.
Иллюстрация из «Птиц Америки». Мухоловка вилохвостая
Иллюстрация из «Птиц Америки». Дикий индюк
В мае Лондон продолжал рукоплескать Одюбону. Его поездка по Шотландии и провинциям была поистине триумфальной. Везде ему оказывали самый радушный прием, он был принят в самых влиятельных обществах; его рисунки вызывали восторженное одобрение; он получил заказы на несколько комплектов гравюр — не много, но достаточно, чтобы считать, что его усилия оценены по достоинству.
Многие искатели успеха имеют «хорошие рекомендации», но чемпионом среди них на все времена можно считать Одюбона. Он привез в Лондон шестьдесят или даже больше писем к видным английским деятелям и почти «полный сундук писем на континент».
Месяц или около того все шло прекрасно, а потом Лизарз оповестил Одюбона о недовольстве его подписчиков, за его письмом пришли сообщения еще более унылые. В конце концов Лизарз и вовсе отказался от совместного проекта.
Лучше сделать попытку и потерпеть неудачу, чем не делать ее вообще, но горько, если неудача настигает стремящегося к победе именно тогда, когда он стоит на пороге успеха. Одюбон «закрыл свой дневник, заметив, что он чересчур подавлен и печален, чтобы что-нибудь писать, и не открывал его почти три месяца».
Однако в те три месяца, которые мы обойдем молчанием, суждено было случиться важным событиям. В июне, когда от Лизарза шли тревожные письма, Одюбон стал выяснять, можно ли сделать гравюры в Лондоне. «Я пять раз ходил к мистеру Хоуэллу, но его не было в городе. Мне очень тревожно, настроение подавленное. О, как мне надоел этот Лондон!» Мистер Хоуэлл — это Роберт Хоуэлл-старший. Его отец был гравером, сам он надеялся, что двое его сыновей станут художниками, а третий, Роберт Хоуэлл-младший[32], займется другим делом. Однако семейная традиция была слишком сильна; в 1825 году Хоуэлл-младший, которому было в то время 32 года, порвал с отцом, надолго уехал на эскизы и в конце концов устремился в Лондон, где его выдающиеся таланты обеспечили ему место в фирме Колнэги и К0.
Лишь на шестой — а, может, и восьмой или десятый раз, Одюбон застал, наконец, дома старшего Хоуэлла. Тот искренне восхищался рисунками, но был слишком стар, чтобы взяться за гравюры — в пятьдесят восемь лет не начинают предприятия, которое может потребовать около тридцати лет искусного труда. Однако он постарался вспомнить всех знакомых лондонских граверов, желая помочь Одюбону найти подходящего человека. В фирме Колнэги и К0 ему показали неподписанный пробный оттиск гравюры, сделанной одним из служащих, — пейзаж. «Как раз тот человек, который нужен», — воскликнул Хоуэлл. «Тогда пошлите за собственным сыном», — сказали ему. Приятно отметить, что за этим последовало примирение, не менее отрадно, что наконец был найден мастер, который довел до славного завершения издание «Птиц Америки».
Все сомнения в пригодности молодого Хоуэлла улетучились после того, как он несколькими днями позже показал Одюбону пробный оттиск с первой гравюры. Отец и сын с волнением глядели, как натуралист изучает оттиск. Он долго его разглядывал — Хоуэллам показалось, целую вечность. В конце концов Одюбон схватил рисунок и стал приплясывать с ним по комнате, восклицая с заметным французским акцентом: «Игра окончена! Игра окончена!» Как пишет Джордж Альфред Уильямс в занимательной биографии Хоуэлла-младшего, отец и сын «поначалу подумали, что возгласы эти означают недовольство работой», доказывая тем самым, что знали «американский» лучше, чем этот американец, «но Одюбон, бросившись к Хоуэллу-младшему, обнял его с истинной страстью, чем вполне ясно показал, что гравер наконец найден». Благодаря их дружбе, Хоуэлл окончательно решился уехать в Америку, где поселился с семьей в Синг-Синге (ныне Оссининг), штат Нью-Йорк, а позднее переехал в Бэрритаун, что в пяти милях вниз по Гудзону, где и умер в 1878 году.
Десять лет совместной работы с Хоуэллом были полны неустанного труда и осторожности — ведь на карту была поставлена судьба предприятия стоимостью в сто тысяч долларов. Одюбон порой находил причины для недовольства работой даже такого мастера, как Хоуэлл. «Если бы вы были здесь и послушали, что говорят мои подписчики, — писал ему Одюбон из Манчестера, — вам бы просто дурно стало. Я сегодня видел несколько гравюр — иволги Балтимора в висячем гнезде, и должен сказать, что они похожи на рисунки не больше, чем трубочист — на вашу очаровательную жену. Или рисовальщики должны быть более внимательны, или я буду вынужден выгнать их всех… Теперь я прекрасно понимаю, что, работай они как должно, я бы увеличил число подписчиков на 20, вместо того, чтобы потерять 8 из них». Пятью месяцами позже, когда прибыл 19-й выпуск, он смог написать Хоуэллу из Эдинбурга: «Я просмотрел гравюры этого выпуска с большим вниманием и хочу искренне поздравить Вас — тонкость и мягкость их исполнения удивительны… Я считаю 2-й том лучшей книгой в мире!»
16 июня 1832 года, написав Хоуэллу из Филадельфии, он попросил поторопиться с 28-м выпуском: «Умоляю Вас, не теряйте ни минуты и помните о том, что все посланное Вами изучается с большим пристрастием и что здешние граверы не менее придирчивы, чем сам натуралист». То же настроение владело им и три года спустя, когда Одюбон выразил недовольство гравюрами 53-го выпуска: «Я искренне желаю, чтобы ни один из рисунков не попал в Америку».
Последний лист был готов только к 20 июня 1838 года. Доктор Херрик подводит такой итог: «Начатое осенью 1826 года издание («Птицы Америки») печаталось почти 20 лет. Работа эта великолепна, ее отличает удивительная красота и редкостная тщательность исполнения. Это одно из самых интересных начинаний в истории науки и литературы, преодолевшее все препятствия, которые создавало время и обстоятельства. Текст, сопровождающий рисунки, тоже прекрасен. Уникальная в каждой детали отделки, книга на протяжении столетий останется блестящим примером триумфа труда, духа и воли человека».
