— Вполне.
— Ладно, не обижайся за деньги. Это закон такой. Ну, давай, не скучай там…
Я вернулся на свое место и просидел до конца обеда отупело глядя прямо перед собой. Слишком многое сходилось и в самом худшем для меня виде.
Тощий мужик после обеда не появился, не вышел он и на следующий день. Может, вернулся к себе в цех. Вместе с ним исчезла надежда разузнать что-нибудь еще об этом несчастном, пропавшем ни за что, Зимородке.
Дома, от безысходности я решил прочесать Интернет на предмет того, что там есть по этим птицам. Нашел один сайт целиком посвященный зимородкам — где живут, что едят, сколько видов и все такое. Еще на нескольких сайтах они просто упоминались, а один был посвящен астрологии. Эту страничку создали на пару некие Зимородок и Ласка.
Эти двое существ придумали свою собственную астрологическую концепцию, хотя вернее будет сказать не «придумали», а переработали древнее арабское течение, которое в свое время было в ходу. На сайте было представлено подробное описание этой новой системы. Всюду были картинки с изображениями движения планет, причем некоторые были сосканированы с древних манускриптов и покрыты сплошь арабской вязью. Из описания, мне, как мало знакомому с этим делом человеку, мало что стало понятно. Описание было явно рассчитано на посвященных. Еще я обнаружил гостевую книгу, где предлагалось оставить сообщение для составителей сайта. Я написал следующее:
«Ласка, я тот, кого ты просила передать Зимородку о движении Сатурна в день его смерти. Свяжись со мной». Дальше шел адрес моего почтового ящика.
Конечно, я мог ошибаться и Ласка могла быть совсем другим человеком, но мне просто хотелось побольше вызнать об этой истории. Я ежедневно лазил в свой ящик, но там было пусто. Она, вероятно, не часто проверяла свою гостевую книгу или просто ей было не до ответов. Ответ пришел только через неделю. Она хорошо помнила о том своем звонке и спросила, что мне надо после того, как я не сдержал слова. Я, как мог, оправдался перед ней и в итоге она, кажется, мне поверила. Я задал ей кучу вопросов о Зимородке, его астрологической системе и вообще о жизни. Поначалу она отвечала нехотя, потом разговорилась или, вернее, расписалась. Я никогда так и не увидел ее, мы общались только через компьютер, чему я был, в общем, рад. В моем представлении ей было около тридцати лет, она носила короткую стрижку, светлый вязанный свитер, тертые джинсы. Она нервно курила, стряхивая пепел в пепельницу рядом с компьютером.
В целом рассказ у нее получился следующий. Я лишь скомпоновал его и выкинул не относящиеся к делу детали.
«Я знала его довольно давно, с института. Он тогда был немного странным. Читал книги по астрологии, занимался йогой, пробовал медитировать, знал наизусть огромное количество стихов. Но я узнала об этом только когда познакомилась с ним поближе. Мы довольно быстро сошлись с ним. Ему отчего-то было интересно со мной. Вероятно не хватало слушателя, которому он мог бы рассказывать свои идеи, читать стихи, просто поговорить, наконец. Я была ужасно отсталый человек по сравнению с ним. Ну могла изредка прочитать в газете гороскоп, открыть томик Цветаевой или сесть в «лотос» (это все, что осталось от детского увлечения гимнастикой). Единственное мое увлечение — это компьютер. Но даже и тут я не программист, а лишь продвинутый юзер. Я поверхностный человек, он был несравненно глубже. Зимородок, в отличие от меня, воспринимал жизнь очень серьезно. Моя легкомысленность по отношению ко многим вещам казалась ему чуть ли не преступной. Хотя ближе меня у него человека не было. Ни с женой, ни с детьми он не говорил так просто, как со мной. Одно время нам казалось, давно, еще в институте, что дело идет к свадьбе, но он не захотел. Я думаю это оттого, что тогда наши отношения обрели бы законченную форму и зашли в тупик. Дальше ведь действительно некуда. А, может, он просто отказывал себе в счастье. Как все эти тургеневские герои, что считают себя недостойными тургеневских женщин. «Да, счастье — это страшное испытание, едва ли не самое жестокое, потому что оно никогда не простит тебе, если ты вдруг его потеряешь». Он как-то раз высказал что-то в этом духе. Я думаю это был личный опыт. Жену он себе, в итоге, взял незаметную, серенькую, как мышка. Ничего примечательного, хотя, может быть, во мне говорит ревность. Но, я боюсь, что он и сам так считал. Тем не менее и после его свадьбы, мы остались настоящими друзьями, насколько это возможно между людьми.
Семейная жизнь часто затягивает, убивая все прежние увлечения. С ним же произошло совершенно иное. Он очень серьезно занялся астрологией, десятками закупал книги, везде, где мог. Через мой компьютер связывался с другими, такими же помешанными, как сам. Они и встречались у меня, обменивались книгами, спорили. Дело в том, что Зимородок разработал свою астрологическую систему, суть которой изложена на сайте. Поскольку он с компьютерами не очень ладил, то страничку в Интернете пришлось делать мне, к тому же именно я и выдвинула эту идею. Я не вникала в его систему глубоко, по своему обыкновению, просто схватывала основы. Он же просто жил в ней. Все время обдумывал ее устройство и толкования, отлаживал в уме, не расставался с блокнотом, где записывал свои мысли и расчеты. Он постоянно просил переделать сайт, чтобы внести в него исправления, так что я против своей воли тоже втянулась в работу. Сам он мог часами сидеть обхватив виски ладонями, просматривая раз за разом описание и отсканированные картинки. Так ему легче думалось. Потом срывался с места, просил кофе и торчал у вечернего окна. Жена, к слову сказать, мало беспокоилась его отсутствием по вечерам, ее вообще интересовали только дом и дети. Она знала, где он находится и даже иногда звонила, чтобы он по дороге домой купил в ночном магазине хлеба или молока. Ревность, похоже, была ей абсолютна чужда.
Сама я замуж так и не вышла. Да вряд ли уже и выйду.
Когда система его была в целом готова применению, он начал составлять прогнозы. В основном только для себя, меня и, иногда, жены. То есть для тех, чью жизнь он знал достаточно хорошо и мог понять, насколько прогнозы близки к истине. Результаты были, на его взгляд, самые плачевные. Сбывалось очень мало из предсказанного. А когда все же сбывалось, то походило на попадание пальцем в небо, не более. Поскольку жизнь бесконечна в своем разнообразии, то совпадения были неизбежны. Он это понимал и тем горше ему было от такого понимания. А он, меж тем был совершенно уверен в своей правоте и продолжал отлаживать теорию. Это мало что давало.
Сам он свято верил в то, что прогнозы вот-вот начнут сбываться, поэтому неукоснительно выполнял их рекомендации. Если предсказание обещало его детям болезни или травмы, он мог не пустить их в школу или сад. Срывал с места своих родителей, чтобы они с ними посидели и только тогда был спокоен. Сам он несколько раз брал отгулы, если звезды обещали ему неприятности по работе. В общем был фанатиком. Такие во времена раннего христианства становились мучениками и святыми.
Видя в какое отчаяние он приходит от неудач, я помогала, чем могла. Попыталась всерьез разобраться в его теории, но порой задавала вопросы или давала такие предложения, что он просто за голову хватался. Положение все больше и больше напоминало отчаянное. Так продолжалось несколько лет, которые ничего не изменили. Система не работала, Зимородок мрачнел, впадал в меланхолию, но попыток не оставлял. Я подробно рассказывала ему о своей жизни, чтобы он мог сверять ее с прогнозами. Он никогда не показывал мне своих предсказаний, сделанных для меня, чтобы я не могла как-нибудь схитрить и подыграть ему. О себе рассказывал все, чтобы я могла понять, насколько все впустую. Временами он чуть не плакал от безысходности и принимался выплескивать эмоции, ни к кому не обращаясь.
— Должны быть законы в этом мире, мир не может жить без системы, без смысла, без идеи. А раз она есть, то ее непременно можно найти. Я точно знаю, что можно! — а потом уже тише добавлял. — Господи, что ж за бессмыслица такая…
За последние пару лет он сильно похудел, осунулся. Нос выдавался вперед, как птичий клюв. «Вправду похож на зимородка», — часто думала я, но ему, конечно же, ничего не говорила. Он все больше и больше пробуждал во мне материнские чувства, напоминая ребенка, который чахнет на глазах от болезни, против которой нет лекарств. Мне оставалось только сидеть и смотреть, как мучается самый дорогой для меня человек. Ничего больнее и мучительнее на свете нет и быть не может.
Однажды, впрочем, показалось, что что-то начало получаться, совпадений стало больше, хотя никаких существенных доработок он не вносил. Поначалу радовался, как первоклассник. Составлял прогнозы, с радостью изучал их по вечерам, находя сбывшиеся моменты. Он ликовал и не мог поверить своему счастью. Так продолжалось недели две, пока однажды вечером он не пришел тихий и погрустневший.
