— И что вам удалось из него вытянуть?
— Он признался в подготовке к нелегальному выезду, а вот насчет наркотиков молчит. Я жду новостей из лаборатории — результаты анализа крови, дактилоскопии и, что обещает стать главной сенсацией, исследования окурка, найденного во дворе пляжного домика, где Ландо обретался со своими дружками.
— Сколько их?
— В катере было четверо: Ландо, его подруга и еще двое, Освальдо Диас и Роберто Наварро. В субботу они организовали что-то вроде прощального приема с участием множества гостей. Трудно поверить, но об их отъезде знала чуть ли не каждая дворняга.
— А где женщина и те двое?
— Мы с ними тоже работаем. Они тебе нужны?
Конде во второй раз оттеснил Маноло от окошка с полупрозрачным стеклом. Теперь Ландо грыз ногти и сплевывал куда придется; движения у него были вялые, как у типичного любителя марихуаны и других дурманящих продуктов. Лисетта и Ландо? — спросил себя Конде и не знал, что ответить. Повернувшись, он увидел возле Сисерона знакомую фигуру. Лейтенант Фабрисио ухмыльнулся.
— Вот как надо ловить преступников, Конде, — произнес он, и Конде не понял, чего больше прозвучало в этих словах — искренней радости или издевки.
— У него просто не было шансов вырваться из твоей железной хватки, — ответил Конде, решив выбрать ироничный тон.
— От меня — нет, не вырваться, — подтвердил Фабрисио.
— Ладно, — вмешался Сисерон, — как поступим, Конде?
— Для начала отдай мне этого. У меня есть предчувствие…
— У тебя есть предчувствие? — переспросил Маноло с улыбкой, но под тяжелым взглядом лейтенанта поспешно отвернулся и стал смотреть в окошко на задержанного.
— Но сперва я хочу знать результаты экспертизы. Жди меня здесь, Ландо, — сказал Конде, ткнув пальцем в окошко. Тот, кому адресовались эти слова, уже закончил грызть ногти и сидел, уронив голову на сложенные на столе руки. Ты уже созрел, решил Конде и вышел в коридор, задев плечом Фабрисио, который не посторонился, чтобы уступить ему дорогу. Пора научить этого придурка хорошим манерам, решил про себя Конде.
Услышав звук открываемой двери, Ландо поднял голову — медленно и зло, и так же зло смотрели его карие глаза. Конде лишь мельком взглянул на него и молча прошел мимо к дальней стене. Маноло подошел к столу и небрежно бросил на него папку, полную бумаг. Лейтенант закурил и стал наблюдать за спектаклем в исполнении своего напарника. По старой дурной привычке Маноло присел на уголок стола, едва касаясь его тощей ягодицей, и принялся болтать ногой в воздухе. Одновременно он открыл папку и начал читать с подчеркнутым интересом, изредка поглядывая на Ландо, будто сверяя описание с сидящим перед ним оригиналом. Глаза Русского в свою очередь бегали от папки к лицу сержанта и обратно.
Хотя криминалистическая экспертиза подтвердила идентичность марихуаны Русского и Лисетты, в остальном предчувствие Конде не оправдалось. Заключение гласило, что кровь Орландо Сан Хуана относится к группе В, резус-фактор отрицательный, а папиллярные рисунки кожи не совпадают ни с одним из отпечатков, обнаруженных в квартире Лисетты. Таким образом, не сбылась мимолетная надежда Конде на то, что попытка нелегального выезда Ландо из страны обусловлена желанием убийцы скрыться от правосудия. Теперь лейтенанту оставалось цепляться за невеликую вероятность наличия какой-то связи между этим мужчиной и погибшей учительницей химии. Что общего между ними? Казино-Депортиво? Каридад Дельгадо? Директор школы? Конде мысленно формулировал вопросы, которые намеревался задать вслух. От этой беседы зависела ближайшая судьба расследования, и оба полицейских понимали весомость разыгрываемой ими карты.
Наконец Маноло закрыл папку, положил ее на стол чуть ли не в руки подозреваемого, а сам слез со своего насеста и переместился в кресло, стоявшее с противоположного края стола за пределами ослепительного потока света от мощной лампы для допросов.
— Так и есть, майор, — произнес он, не сводя глаз с Ландо, — это тот самый Орландо Сан Хуан Гренет. Задержан вчера вечером во время попытки покинуть страну на угнанном катере, а также по обвинению в хранении наркотиков и убийстве.
Сонливость с Ландо как рукой сняло.
— Что вы несете? Какое еще убийство? У вас что — с головой не в порядке?
Маноло изобразил на лице слащавую улыбочку:
— Вы можете говорить, только отвечая на заданный вопрос. А за оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей понесете отдельное наказание. Это понятно?
— Но ведь…
— Молчать! — выкрикнул Маноло, вскакивая на ноги, так что даже Конде вздрогнул в своем углу.
Лейтенанта всегда удивляло, откуда у его напарника бралась сила для такого мощного натиска.
— Я вам уже докладывал, майор, что в доме в Гуанабо, который снимал задержанный, найден окурок сигареты с марихуаной, завезенной из Центральной Америки. И сразу два человека, арестованных за хранение этого наркотика, опознали Орландо Сан Хуана как своего поставщика. Так что дело очень серьезное. Но это еще не все. Марихуана того же происхождения обнаружена в квартире девушки, убитой неделю назад. Так что перед нами не только торговец наркотиками, но, возможно, еще и убийца.
Ландо открыл было рот, чтобы возразить, но прикусил язык и только изумленно качал головой, будто не верил своим ушам. Тогда Конде оттолкнулся плечами от стены, возле которой стоял до сих пор, бросил на пол докуренную сигарету и наступил на нее ногой. После этого шагнул ближе к столу и посмотрел на Ландо:
— Орландо, надеюсь, вы понимаете, что попали в непростое положение?
— Но я ничего не знаю ни о какой убитой девушке!
— Вы были знакомы с Лисеттой Нуньес Дельгадо?
— С Лисеттой? Нет-нет, я знаю одну Лисетту, но она давно уехала с Кубы. Прибрала к рукам какого-то итальянца и отправилась туда, где жизнь получше. Она теперь живет в Милане.
— Однако в деле Лисетты, о которой я вас спрашиваю, фигурирует сигарета с марихуаной, которой торговали именно вы.
— Послушайте, генерал, при всем моем уважении к вам, я не знаю ту женщину и не занимаюсь никакой торговлей, клянусь вам! Клянусь, что говорю правду?
— Нет, в этом нет необходимости, Орландо. Нам ничего не стоит проверить ваши слова. Достаточно провести очную ставку между вами и двумя торговцами, которых мы арестовали. Они вас опознают, потому что будут просто счастливы указать человека, продавшего им травку, ради того чтобы им скостили несколько лет срока. Ответьте мне на следующий вопрос: вы продавали марихуану кому-нибудь, кто как-то связан с подготовительной школой в Ла-Виборе?
— С Пре? Нет-нет, я к этому не имею никакого отношения!
— Тогда расскажите что-нибудь о Каридад Дельгадо.
— А кто она такая?
Конде нащупал в кармане пачку сигарет, достал и не спеша закурил. Ландо Русский явно не хотел признавать свою причастность к торговле наркотиками и еще меньше знакомство с Лисеттой. Однако Конде не сдавался, цепляясь за единственный реальный след:
— Орландо, вы не впервые попадаете в наше поле зрения, а нам не слишком нравится видеть одни и те же лица, понимаете? Нам не нравится, что наши усилия пропадают даром. Мы любим свою работу и хотим, чтобы она приносила результаты. Вы останетесь здесь, пока мы не узнаем все, даже день рождения вашего прапрадедушки, потому что вы нам сами расскажете. А сейчас либо говорите правду о ваших отношениях с Лисеттой Нуньес и о том, как попала к ней в дом ваша марихуана, либо мы продолжим эту беседу после полуночи, когда по всем телеканалам закончат показывать кинофильмы.
Ландо Русский опять почесал подбородок, не переставая горестно качать головой. Его глаза еще больше потемнели от печали и безысходности.
— Клянусь вам, генерал, я ничего не знаю, — сказал он и для убедительности сильнее помотал головой.
Конде все отдал бы сейчас, чтобы узнать, какие мысли роятся под белокурыми волосами мнимого русского, которые мотались туда-сюда вместе с непрерывными движениями головы.
— Пошли, Маноло. Увидимся позже, Орландо, и спасибо, что произвели меня в генералы.
Бола де Ниеве решился спеть «Жизнь в розовом цвете» на французском, и у него получалось не хуже, чем у Эдит Пиаф. Здорово, мысленно восхитился Конде и постарался сосредоточиться. Тесные комнатки для допросов вызывают у подозреваемых ощущение, будто они уже в тюрьме, что весьма способствует получению признательных показаний. По сути, это и есть своего рода преддверие тюрьмы и суда, где ощущение того, что ты накрепко заперт, способствует откровениям. Чувство беззащитности давит на душу тяжелым грузом. Когда покидаешь холодную и давящую атмосферу кабинета, кажется, что возвращаешься к жизни. Но если полицейский возникает рядом в повседневной действительности, это рушит какие-то основы: рождается страх, неуверенность, желание скрыть от окружающих такой контакт. Иногда происходит взрыв, тут-то и выскакивает на поверхность то, чего ты так долго добивался. Ла-рала-ра-ла, пел Бола де Ниеве. Конде решил еще раз встретиться с директором на его территории, в Пре. Во время допроса Ландо у него возникла неожиданная мысль, пока еще довольно туманная. Конде предложил Маноло завтра же съездить в школу и побеседовать с директором.
