— Вон отсюда! — ответил ей попугай.
Голос Конни наводил мрак на окружающих — птица привыкла, что ее не балуют вниманием; общался с нею только Сэм. Словарный запас у попугая обогатился незначительно: все те же немногие слова, Одно говно да Вон отсюда! Пес Шустрик очень печалился, что у попугая такой неуживчивый нрав.
Мередит хватала все подряд: кроссовки, джинсы, теплое пальто, не забыв присоединить ко всему этому акварель и цветные мелки. Взяла со стола бумажник Сэма, взяла электрическую зубную щетку. Кинула в другую сумку причиндалы и корм попугая. Бланка, опустив голову, возилась в стенном шкафу. Все равно видно было, что она плачет. Мередит как-то внезапно обессилела. Она не успела хотя бы выпить кофе с утра, и у нее дрожали руки.
— Сэм есть Сэм, — сказала она Бланке. — Он будет поступать по-своему, а мы — все-таки любить его. Как было всегда.
Бланка кивнула. У нее еще вздрагивали плечи. Она отерла глаза подолом платья. Опротивело ей это платье. Не в первый раз подумалось — вот остричь бы себе косу или хоть взять другое имя. Надоело все время быть примерной девочкой. Надоело, что ей двенадцать лет.
— Надо взять вот что. — Она вынула из шкафа старую, стянутую крест-накрест скотчем коробку из-под обуви и сунула ее в сумку. — Сэм говорил, что держит здесь все самое дорогое.
В последнюю минуту Мередит захватила для Сэма и подушку с одеялом. Вдруг он там зябнет…
— Хорошая мысль, — одобрила Бланка.
Обе взглянули на набор старинных ножей.
— А вот без них обойдемся, — сказала Мередит, и у них даже хватило духу обменяться по этому поводу улыбками.
Внизу их ждала Диана с корзинкой продуктов.
— Передайте, что я люблю его…
Она приготовила для Сэма пару сандвичей с арахисовым маслом, любимых им с детских лет. Положила коробку печенья с шоколадной крошкой, банки фасоли, банки супа, упаковку рулета и увесистую головку сыра, конфискованную у присланной рестораном обслуги.
Бланка помогла Дэниелу сложить вещи в машину. Мередит заметила в отдалении, за плавательным бассейном, Джона Муди.
— Погодите, я сейчас.
Она прошла мимо шатров, мимо танцевальной площадки на газоне. Джон Муди был в сером щегольском костюме. Почти два года прожила Мередит в этой семье, а Джон так и остался для нее совсем чужим. Даже Арлин казалась ей как-то ближе, хотя Арлин двенадцать лет как не было в живых.
— Я еду отвезти Сэму кой-какие пожитки. Ему сейчас нужно время. Что до материальной стороны — думаю, вам следует оказать ему поддержку. От безденежья с ним может стать только хуже.
— Да-да, конечно, — сказал Джон Муди.
— Едва ли он толкнул Синтию намеренно. На Сэма это не похоже.
— Мне не поехать с вами?
— Учитывая ваше вчерашнее столкновение, видимо, лучше ехать мне одной.
Джон не настаивал. Он был в смятении. До сих пор ему не приходилось пускать в ход руки, а Сэма он ударил, и больно. Когда умирала Арлин, он тоже терялся в сумбуре своих чувств. Вышел из дома и плакал, стоя на этом самом месте, — при том, что у постели его жены сидел в эти минуты Джордж Сноу. И вот стоит здесь опять, потерянный, как и прежде.
— Просто не знаю, как мне быть, — признался он.
— Да, положение трудное.
Мередит посмотрела на деревья вдалеке. Там смутно проступали очертания женской фигуры.
— Вы ее видите, ведь правда? — сказал Джон Муди.
— Думаю, вижу потому, что ее видите вы. Не знаю, понятно ли я выразилась. То есть как бы вижу вашу тоску о ней.
— Я даже не гадал, что так случится. С первого дня лишь тяготился этой женитьбой.
— Что ее держит здесь, вы полагаете? Время, место, человек?
— Это вопрос не ко мне. Я представления не имею. Чего только не делал, откровенно говоря, чтобы избавиться от нее, — так нет же, не уходит. Это все, что мне известно. Я знаю, Сэм не стал бы таким, будь она еще жива. Если увидитесь с ним, скажите, что я не хотел его ударить…
Мередит пошла обратно к машине. Подойдя, обнаружила, что на заднем сиденье, с раскрытой книжкой в руках, сидит Бланка. В клетке рядом с ней исходил хриплым криком попугай.
— Ты куда собралась? — спросила Мередит.
Взгляд Бланки упал на ее бриллиантовое кольцо.
— Ух ты!
— Это не то, что ты думаешь, — сказала Мередит. — Мы не обручены. Просто — знак дружеского внимания. И сделай милость, накинь на эту клетку платок, хватит уж Конни надрываться! А после — ступай домой. И платье побереги, а то погубишь.
— Я должна убедиться, что с Сэмом все в порядке.
Бланка вытянула из сумки с вещами рубашку и набросила на птичью клетку; Конни умолк.
Мередит оглянулась на Дэниела.
— Почему ты разрешил ей сесть в машину?
— Я не разрешал. Это она сама, незаметно.
— Я тоже еду, — настаивала Бланка. — И между прочим, наша мама сказала бы, что правильно делаю.
— Хороший ход, — ответила Мередит. — И все-таки ты не едешь.
— А вот она бы позволила! Любая мать поняла бы меня!
— И ведь не возразишь, — заметил Дэниел.
Мередит села на переднее сиденье.
— Ну хорошо, сдаюсь. Но если окажется, что это трущоба, ты остаешься сидеть в машине.
До Нью-Йорка они доехали в молчании, слушали радио. В городе, по счастью, с движением обстояло нормально. На Двадцать третьей улице им ни разу не встретился красный свет; Дэниел гнал с такой скоростью, что Мередит не успела разглядеть, есть ли еще на прежнем месте кафе, где ей впервые встретился Джон Муди. Улица, на которой нашел себе пристанище Сэм, выглядела вполне прилично, хотя как раз его дом был довольно обшарпанным.
— И никакая не трущоба, — заметила Бланка.
— Может быть, мне на всякий случай пойти вперед, проверить? — вызвался Дэниел, найдя место для стоянки.
— Да ладно, — сказала Мередит. — Мы же все равно туда войдем.
Забрав весь скарб, привезенный Сэму, они пошли к обветшалому особняку. Парадная дверь была незаперта, и они поднялись к квартире 4В. Позвонили несколько раз. Открыла девушка — примерно тех лет, что и Сэм. В джинсах и свитере, с черными, коротко стриженными, взъерошенными волосами. Впустила их, не спрашивая, кто они и зачем, — наверняка и так было ясно. Родственники привезли вещи. К тому же и попугай был при них, его бормотание слышалось из-под Сэмовой рубашки.
В квартире царил беспорядок — тарелки с остатками еды, чашки, которыми пользовались вместо пепельниц, разбросанные повсюду одежда и газеты — но само помещение было совсем неплохое. В гостиной, завернувшись в одеяла, спали двое. Определить их возраст, пол или хотя бы живы ли они, было невозможно. В комнате застоялся дух марихуаны и пота.
— Как вам хватает денег снимать такие хоромы? — спросил Дэниел у девушки, которая им открыла. Квартира была намного лучше, чем его собственное нью-хейвенское жилье.
— Когда-то эту квартиру снимала моя бабушка. С несменяемой квартплатой. А я, когда понадобилось за ней ухаживать, жила у нее. Потом она умерла, и квартира перешла ко мне.
Сэма они застали в спальне, у телевизора. Он сидел на кровати, прислонясь спиной к стене, — уже заранее взвинченный, дерганый.
— Вы что, в уме? — бросил он им при виде Бланки. — С какого перепуга притащили ее в это логово?
— Может, сперва скажешь спасибо, что притащили сюда твое имущество? — отозвалась Мередит.
Бланка, положив на кровать аккуратную стопку глаженой одежды, забралась к брату. Сэм запустил руки в сумку с вещами.
— А, и электрощеточка здесь! — сказал он одобрительно.
— Это твоя девушка, да? — спросила Бланка.
— Ее звать Эми, — сказал Сэм.
Черноволосая Эми подошла и стала в дверях.
— Вот спасаю его…
Мередит обернулась, чтоб рассмотреть ее внимательнее. Худенькая, в тяжелых черных ботинках, у свитера — дырки на локтях. Слегка асимметричное лицо. Серьезная. Хорошенькой не назовешь, но зато внушает доверие.
— Изменить меня задумала, — насмешливо сказал Сэм. — Не поймет, что я — человек конченый.
— А Мередит выходит замуж, — объявила Бланка. — Смотри, какое кольцо!
— Подарок друга, и только, — поправила ее Мередит.
Сэм все же взял ее за руку, глянул и вынес свое суждение:
— Невидное какое-то.
Мередит заметила ссадину на его лице. След, оставленный разъяренным отцом. Состязание в обоюдных пинках обречено было чем-то разрешиться, и на беду разрешилось вот чем.
— Плохо без тебя дома… — сказала брату Бланка.
— У тебя скоро появится новый родич. Вполне возможно, тоже единокровный братец. С легкостью заменит меня.
— Не важно, кто будет — брат или сестра, — угрюмо сказала Бланка. — Мне никто на фиг не нужен.
— Это ты от меня такого набралась. Перестань… Ага! — Сэм вынул из сумки старую коробку из-под обуви. — Умница, что привезла! Могу теперь отдать одну вещь, предназначенную тебе. Полагалось бы отдать, когда ты вырастешь, но ты и так уже совсем большая.
