Уже перед сном, когда Эли стало лучше, мы вновь обсудили ее беременность, все больше и больше осознавая случившееся, проникаясь любовью к будущему ребенку и чувством ответственности перед ним. И встал вопрос. Когда нам уходить в Эльфийский Лес? Сейчас, несмотря на предстоящие трудности долгого, непростого пути? Или дождаться родов здесь, не подвергая риску Эли и малыша? После некоторых колебаний решили, что если состояние Эли улучшится, и беременность будет проходить легко, то мы уйдем в Эльфийский Лес вскоре, пока срок беременности небольшой.
Утром мы рассказали Хоркису и Уме о случившемся и о наших планах на возможный скорый уход из Гномьих Гор. Они оба искренне порадовались за нас. Хоркис еще и был доволен, что скоро покинет надоевшие и опостылевшие Горы, где ему было скучно, тесно и душно в ограниченном, замкнутом пространстве жилища, а горный ландшафт навевал мрачное уныние.
Ума, хоть и растревожилась поначалу, но, в общем-то, уже давно была психологически готова покинуть родные Горы, поэтому вскоре успокоилась.
А мое сердце пело. Я со всей очевидностью осознал, что не просто влюблен, как когда-то в юности, а люблю так глубоко и горячо, что Эли стала моей единственной, смыслом моего существования, радостью, счастьем. Я испытывал небывалый душевный подъем, чувствуя, что вот оно, то главное, что я получил в своей жизни, придя сюда, в Гномьи Горы. Любимую женщину и, пусть еще не рожденного, своего ребенка. А все остальное - моя магическая мощь, давшая мне возможность усмирить взорвавшийся Мир; раскрытый секрет гномьих артефактов; полторы сотни спасенных гномов; огромное состояние в виде кристаллов-накопителей - все это, теперь, оказалось второстепенным. Внутри все болезненно сжималось от одной только мысли, что я мог отказаться от похода сюда, в Гномьи Горы, и пройти мимо ждавшего меня тут счастья.
Мое счастье рухнуло на следующий день.
ПОХИЩЕНИЕ
В этот день я не занимался с гномами на поле наших посадок растений, а решил поохотиться вместе с Хоркисом. Хотелось размяться. Да и увеличить размер добычи не помешало бы, а ее в округе становилось все меньше и меньше из-за активной деятельности Хоркиса. Теперь, надо особенно внимательно заботиться о правильном питании моей Малышки. Предпочтение на охоте я отдавал змейкам, мясо которых нежное, мягкое, вкусное, питательное. Я собирался часть из нашей добычи лиофилизировать и взять с собой в дорогу, добавив к продуктам, которые нам предстояло купить.
К концу дня, с тяжелыми сумками наперевес, полными охотничьих трофеев, мы с Хоркисом направились к пещере, ведущей на Улицу, где располагалось наше жилище.
Мое сердце тревожно забилось в нехорошем предчувствии, когда я издалека увидел Уму, стоящую на Улице, около нашей двери и беспомощно крутящую головой во все стороны, кого-то высматривая.
Увидев нас, она кинулась навстречу и еще издали с паническими интонациями в голосе закричала:
- Эли куда-то пропала!
- Как это, пропала?.. - грозно начал спрашивать ее Хоркис на ходу.
Я, перебив его, стараясь волевым усилием сдержать тревожное сердцебиение и казаться спокойным, коснулся плеча Умы и послал ей ментальную волну самообладания и собранности.
- Ума, успокойся и расскажи все подробно, по порядку, - скомандовал я.
Она действительно справилась с собой, ее губы перестали дрожать, а руки теребить край рубахи:
- Эли, как обычно, после вашего ухода вышла на Улицу и села рисовать. В середине дня я выглянула к ней проверить, все ли у нее в порядке и узнать, что бы ей хотелось, чтобы я приготовила на ужин. Она ответила, все равно что, только не грибы.
- Она была одна? - уточнил я у Умы.
- Да. Сказала, что рисует заказанную ей картину. Следующий раз я вышла уже не так давно, волнуясь, что она до сих пор не возвращается, хотя всегда в это время уже заканчивает рисовать. Ее на месте не оказалось. А ее мольберт и стульчик стояли около нашей двери. Я стала спрашивать всех прохожих, не видел ли ее кто-нибудь, но никто не видел, - закончила свой рассказ Ума.
- Она могла пойти на Торговую Улицу купить что-нибудь, - высказал вполне здравое предположение Хоркис.
- Она не брала с собой деньги, - возразила Ума.
- Ну, может, она получила деньги за заказанную картину, - сказал орк.
Я с надеждой ухватился за эту мысль:
- Хоркис, вот и дуй быстро на эту улицу и поищи там Эли. Если ее там нет, поспрашивай, не видел ли ее кто?
Хоркис тут же, без лишних слов, сорвался с места. А я, закрыв глаза, начал сканировать все доступное мне окружающее пространство. Я обшарил всю улицу в поиске ауры Эли, мысленно заглянул за каждую дверь. Ее здесь не было.
Прибежавший к этому времени Хоркис доложил, что Эли на Торговой Улице не появлялась.
Предупредив Хоркиса и Уму, что я ухожу обследовать все уровни поселения, отправил их в наше жилище. Мне их присутствие будет только мешать.
- Хоркис, если вдруг Эли объявится, найди меня на какой-нибудь из Улиц в районе лифтовых подъемников, от которых я не буду далеко отходить, - сказал я.
На подъемнике я спустился на Первую, самую нижнюю Улицу, пролегавшую так глубоко под горами, что она расположилась ниже уровня Мирового Океана. Просканировав ее и убедившись, что Эли здесь нет, я поднялся на следующую. И так поднимался, пока не просканировал все восемнадцать ярусов, чувствуя при этом, как страх за мою Малышку и отчаяние ее потерять, будят в моей душе злую силу, готовую вырваться из-под контроля.
Стараясь не дать отчаянию завладеть мной, я поспешил в наше жилище со слабой надеждой, что, может быть, моя Малышка уже нашлась. Но надежда не сбылась.
- Хоркис, на всякий случай, приготовь все, что нужно для длительного пребывания в подгорных туннелях, а я иду к Повелителю, - бросил я на ходу, устремившись к следующей цели.
Я уже не сомневался, что мою Малышку похитили. Только пока не понимал, кто и с какой целью.
Возможно, застилающая сознание ярость, что мою девочку украли, стучащее в висках сердце и сбивающееся дыхание в тревоге за нее, не давали мне проанализировать ситуацию и сделать соответствующие, правильные выводы. Я с трудом отдавал себе отчет, что бешеная злость, поднимающаяся в душе, уже не дает мне полностью контролировать магическую Силу, неистово рвущуюся наружу. Такого со мной не было даже в подростковом возрасте, когда контролю, над только пробуждающейся Силой и зависящей от эмоционального состояния, надо было учиться.
Не замечая, что мои ноги не касаются пола и я левитирую, я на бешенной скорости влетел в приемную Повелителя, стихией Воздуха, отшвырнул двух гномов, вставших на моем пути, ворвался в следующую комнату, где и увидел Тора.
Сдерживаясь из последних сил, я нечленораздельно, сдавленным яростью голосом прошипел:
- Где Эли?
Тор, тут же оценив мое состояние, поднялся с сиденья мне навстречу и, без лишних вопросов, ответил:
- Не знаю. Что случилось?
Я понял, что он не врет.
- Ее нигде нет, и ее никто не видел с середины дня. Где твой родственник Вил? - с трудом выталкивая слова, попытался объяснить я.
- Клянусь, Вил тут не при чем. Я запретил ему к ней приближаться, и он не нарушит моего запрета. Это у вас, эльфов, излишняя личная свобода и демократия, а у нас жесткий порядок и подчинение центральной власти, приказ Повелителя не может нарушить никто.
- Так нам жить, позволяет высокая личная сознательность каждого и следование традициям. Но отвлекая и заговаривая мне зубы, ты только ухудшаешь мое состояние. Если не Вил, то кто? - прохрипел я, и тут стихия Земли, все-таки вышла из-под моего контроля, и отозвалась на мою ярость и ожесточенное негодование завибрировавшей, под нашими ногами, каменной твердью.
- Лек, успокойся! - с паникой в глазах, испуганно крикнул мне в лицо Тор. - Ты обрушишь Горы! И они раздавят твою Эли, где бы она сейчас ни была!
Эти слова заставили меня сосредоточиться и увидеть, что мои ноги не касаются пола. Не знаю, как я сумел укротить пылающее во мне внутренним огнем иступленное бешенство и страх потери, но земля дрожать перестала, а мои ноги опустились на твердую основу.
- Лек, выйди на поверхность и там спусти пар. Возвращайся через час. За этот час я все выясню, подняв всех до одного гномов и собрав всю доступную информацию. Кто, где, когда что-либо видел или слышал. Я сам приду в твое жилище и сообщу о результатах, - преодолев свой страх передо мной, по-деловому, предложил гном.
Я согласно кивнул, не в силах разжать сведенные судорогой челюсти, и быстро направился к выходу. Мне, в самом деле, опасно находиться здесь в таком состоянии. Надо выйти наружу, постараться взять свои эмоции и магию под контроль и начать мыслить здраво.
Достигнув поверхности, я сел на камни, подставил разгоряченное тело прохладному ветру и, наблюдая за мерцающими звездами на далеком темном небе, неимоверным волевым усилием замедлил работу сердца, восстановил дыхание, заставляя себя успокоиться и войти в медитативный транс.
