Франсуа Мориак - Конец ночи

Жорж почувствовал, что ненавидит голос этой женщины, возле которой ему предстоит жить и умереть. Он открыл дверь. Тереза сидела у пылающего камина. В первую минуту ему показалось, что она пополнела. Щеки ее округлились (если только это не было легким отеком), глаза казались меньше. Рядом с ней на этажерке стояли пузырьки, колокольчик и чашка, до половины наполненная какой-то жидкостью. Жалюзи не были еще закрыты, и оконные стекла казались черными.

Только беглый взгляд, который Тереза тотчас же отводит… Он поцеловал ей руку, улыбнулся. Она казалась озабоченной, губы ее шевелились, будто она подыскивала нужные слова; он молчал, полагая, что она должна заговорить первая.

— Вот… но сперва обещайте мне… Дело касается… Я никогда не решусь…

И она подняла на Жоржа глаза, полные тоски.

— Все зависит от вас… У вашего отца есть грузовые автомобили, не правда ли?

Он подумал, что она бредит.

— Почему грузовые автомобили?

— Потому что он уже занимался перевозкой тяжелых грузов… Да, жених Анны… Если бы ваш отец мог его нанять… У него имеются отличные рекомендации… Тогда я не лишусь этой девушки… я не смею надеяться, это было бы слишком хорошо!

Она устремила пытливый взгляд на Жоржа. Казалось, он был недоволен. Почему так исказилось его лицо?

— Если моя просьба вам неприятна…

Он запротестовал: «Нет, нет!» Он поговорит об этом с отцом. Правда, он думает, что в данный момент свободного места нет. Но пока что этому парню можно будет найти занятие. Облегченно вздохнув, она посмотрела на Жоржа. Как в ту ночь на улице Бак, он с видом злой, притаившейся собаки стоял, опустив голову. Далекий, заглушённый голос твердил Терезе: «Это он, он здесь в последний раз! Это — горячо любимое дитя…» Это Жорж. Какой же еще удар нанесла она ему сейчас, что он смотрит на нее с таким выражением муки? Волнение Терезы не укрылось от Жоржа. Вот подходящий момент высказать ей все, что он хотел и чего, впрочем, теперь она уже не поймет. Он начал:

— Нет, вы не причинили мне зла…

Но он забыл все остальные приготовленные слова. Тогда он задал ей первый пришедший ему в голову вопрос:

— Вы будете сейчас спать?

Мари открыла дверь и крикнула, что пять минут прошли. Прислонившись к косяку, она наблюдала за Жоржем: он стоял, слегка наклонившись над креслом Терезы, лица которой ей не было видно. Казалось, он не слышал Мари и повторил:

— Вы будете спать?

Больная покачала головой. Она больше не спит: ей мешает удушье. В темноте время тянется медленно.

— Вы читаете?

Нет, она не может читать.

— Я ничего не делаю. Я слушаю, как бьют часы. Я жду конца жизни…

— Вы хотите сказать: конца ночи?

Внезапно она схватила его за руки. Всего несколько секунд мог он выдержать огонь этого взгляда, полного нежности и безнадежной тоски.

— Да, дитя мое, конца жизни, конца ночи.

Ланды — низменные песчаные равнины шириной в 100-150 км по берегам Бискайского залива во Франции, отделенные от моря полосой дюн шириной в 7-8 км и высотой до 100 м, препятствующей стоку вод; в прошлом сильно заболочены. В 19 в. дренированы и засажены приморской сосной.

Марокен — плотная ткань из искусственного шелка; тисненый сафьян.

Пневматичка — письмо-телеграмма. Передается по трубам при помощи сжатого воздуха.

Обол — серебряная или  бронзовая монета во Франции IX-XIV вв.

Trio а l'Archiduc — трио Л. ван Бетховен. Трио для фортепьяно, скрипки и виолончели.