Рецензия на книгу «ЦДЛ» (1979) Льва Яковлевича Халифа (род. 1930), эмигрировавшего в США в 1977 г. Он упоминается в довлатовских записных книжках и очерке «Переводные картинки» (см. ниже). В России книга переиздана с предисловием Довлатова (Екатеринбург, 2001).
«Метрополь» — бесцензурный литературный альманах 24 авторов, в котором участвовали как известные писатели (А. Вознесенский, А. Битов, Ф. Искандер), так и не публикуемые в советской печати (Ю. Алешковский, B. Высоцкий). Был издан самиздатовским способом (1979), а затем, после огромного общественного скандала, и в тамиздате (Анн Арбор, 1979). После этого составители альманаха Вик. Ерофеев и Е. Попов были исключены из Союза писателей, а В. Аксенов вскоре эмигрировал.
Действительно, единица измерения прозы Халифа — метафора, то и дело возвышающаяся до афоризма. — На самом деле в приводимых далее примерах метафор практически нет. Они строятся на каламбурах, обыгрывании известных афоризмов советской эпохи.
«…Дрейфус умер, но дело его живет…» — Перефразирование известного советского лозунга: «Ленин умер, но дело его живет». Фамилия дополнительно обыгрывает еврейскую проблематику: французский капитан Альфред Дрейфус (1859–1935), еврей по происхождению, в 1894 г. был осужден пожизненно по сфабрикованному обвинению за шпионаж в пользу Германии. Процесс Дрейфуса расколол как французское (в защите Дрейфуса огромную роль сыграл Э. Золя), так и русское общество, в частности привел к расхождению Чехова с А. С. Сувориным, проявившим в освещении дела Дрейфуса в своей газете явный антисемитизм. В совместном сборнике В. Бахчаняна, C. Довлатова и Н. Сагаловского «Демарш энтузиастов» (Париж, 1985) есть афоризм В. Бахчаняна: «Бейлис умер, но дело его живет!» (С. 114). Вопрос о приоритете остается открытым.
…Всякую колыбель — даже революции — надо раскачивать… — Колыбелью революции обычно называли Ленинград.
…Тут и «Доктор Живаго» Пастернака. И «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына… Да и эта — моя — туда встанет. — Пока не встала. Переиздание книги в России с этой заметкой Довлатова в качестве предисловия (Екатеринбург, 2001) анонимный рецензент «Литературной газеты» оценил как «длинный-предлинный фельетон о литературных нравах».
Используя формулу Станиславского, Халиф не себя почитает в литературе. А литературу — в себе и других. — В оригинале афоризм Станиславского звучит так: «Умейте любить искусство в себе, а не себя в искусстве».
«Солженицын — единственный в мире изгнанник — нобелевский лауреат». То есть как? А Бунин? А Томас Манн? — Исправляя Халифа, Довлатов сам допускает неточность. Бунин действительно получил Нобелевскую премию в эмиграции (1933). Томас Манн был удостоен Нобелевской премии в 1929 г., когда изгнанником еще не был: он уехал из Германии в соседнюю Швейцарию лишь после прихода к власти Гитлера, а в США перебрался в 1938 г.
Я благодарен Халифу за несколько страниц о родном и незабываемом Ленинграде. За «Сайгон» и за «Ольстер». За «Маяк» и за «Жердь». — Довлатов перечисляет ключевые для культуры андеграунда ленинградские топонимы. «Сайгон» — кафе на углу Невского и Владимирского проспектов (д. 49/2), открывшееся в 1964 г. и на два десятилетия ставшее любимым местом ленинградской богемы. О нем недавно выпущена огромная книга: Сумерки Сайгона / Сост. Ю. М. Валиева. СПб., 2009. В Ленинграде Довлатов Сайгон не жаловал, хотя жил в трех кварталах от него. «Ольстер» — бар на углу улицы Марата и Невского (Невский проспект, д. 71), в квартале от «Сайгона»; «поэты бывали там редко, — бар заполнила фарцня, у которой, в отличие от поэтов, деньги водились» (К. Кузьминский. Поэты и кафе-шалманы). «Маяк» — в петербургском культурном жаргоне обозначение станции метро «Маяковская», выход из которой находится возле «Ольстера». На Красной (Галерной) улице существовал также клуб «Маяк» (д. 33), где работала хореографическая студия, а выступали рок-музыканты. «Жердь» — по устным свидетельствам, металлическое ограждение витрин Елисеевского магазина (Невский пр., д. 56), место, где назначались свидания и велись деловые переговоры. Упоминается в начале «Чемодана» (рассказ «Финские креповые носки»): «Фред курил, облокотясь на латунный поручень Елисеевского магазина»).
Новый американец. 1980. № 6. 21–27 марта.
Эссе посвящено художнику Михаилу Михайловичу Шемякину (род. 1943), одному из самых известных представителей русского художественного авангарда, в эмиграции с 1971 г. В «Записных книжках» есть два анекдота о нем.
СХШ — средняя художественная школа. Метафизический синтетизм. — В программе художественной группы «Петербург» (1967), написанной В. Ивановым и М. Шемякиным, принципы этого направления определялись следующим образом: «В первой главе было указано пять способов символизации — сочетания несочетаемого в сфере оптических представлений. ПЯТЫЙ СПОСОБ — МЕТАФИЗИКО-СИНТЕТИЧЕСКИЙ — есть как бы точка равновесия между сюрреалистическим способом, действующим через автоматизм подсознательного, и нигилизмом, с полным сознанием строящим свои сочетания несочетаемого, исходя из принципа Абсурда и Ничто. Эти принципы — Сцилла и Харибда, между которыми проплывает корабль метафизического синтетизма. И тот и другой принцип основываются на отрицании реального бытия Красоты. Цель их свободы в сочетании несочетаемого — это свобода от Красоты. Ибо Красота Воскресения спасает мир от смерти. <…> Но если сюрреализм и нигилизм основывают свою свободу на забвении Лика Единого Бога, то метафизический синтетизм полагает свою свободу в служении Христу и видит высшую цель искусства в теургическом создании иконы».
«Москва — Петушки» (1969) — поэма (авторское определение) Венедикта Владимировича Ерофеева (1938–1990), которую Довлатов в одном из писем назвал «гениальной книгой» (Письма, 201). См. также: Сухих И. Довлатов и Ерофеев: соседи по алфавиту // Сухих И. Сергей Довлатов: время, место, судьба. Изд. 2-е. СПб., 2006. С. 222–228).
Можно всю жизнь, подобно Илье Глазунову, копировать русские иконы. — Илья Сергеевич Глазунов (род. 1930) — русский художник, вечный борец с модернизмом, его плоскостная декоративная живопись действительно напоминает иконопись.
Написано, вероятно, в 1980 г., осенью (герой очерка умер в Иерусалиме 16 сентября).
Первая публикация не установлена.
Эссе посвящено Давиду Яковлевичу Дару (настоящая фамилия Ривкин, 1910–1980). Он участвовал в знаменитой поездке писателей по Беломорканалу, воевал и был тяжело ранен, много общался с молодыми авторами, выступал в защиту Бродского и Солженицына, в 1977 г. был вынужден эмигрировать в Израиль, перед отъездом вернув властям боевые награды и билет Союза писателей. Был третьим мужем знаменитой советской писательницы Веры Федоровны Пановой (1905–1973), о которой в справочной статье сказано: «Современному читателю она знакома как персонаж и учитель Сергея Довлатова, ее собственные книги сегодня читают мало. На самом деле эта женщина была классиком советской литературы, писательницей, чьи книги были любимы и интеллектуальной элитой, и массовым читателем».
Произведения и воспоминания о Д. Я. Даре включает изданная бывшими учениками книга «Дар» (СПб., 2005).
Вахтин Борис Борисович (1930–1981) — писатель и филолог-востоковед, сын писательницы В. Ф. Пановой, его отец, журналист Борис Вахтин, в 1936 г. погиб в лагере; один из создателей литературной группы «Горожане», о которой Довлатов рассказывает в «Невидимой книге», участник альманаха «Метрополь» (см. примеч. на с. 223).
Хорошо быть Даром… — Единственный намек на авторство эпиграммы есть в книге Аси Пекуровской: «От Доната к Сереже перешла пародия на Дара, приписывавшаяся Соллертинскому, но, по убеждению Доната, принадлежавшая какому-то другому автору: „Хорошо быть Даром, /получая даром / каждый год по новой / повести Пановой“» (Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 145). В антологии «Эпиграмма» (М., 2005) она приведена как анонимная (С. 338).
Выступления на конференции «Третья волна. Русская литература в эмиграции» (1981)
Круглый стол «Две литературы или одна?»
Групповая дискуссия «Эмигрантская пресса»
«Как издаваться на Западе?»
Круглый стол «Будущее русской литературы в эмиграции»
The Third Wave: Russian Literature in Emigration. Ann Arbor, 1984. Р. 37–39, 164–167, 235–243, 287–289. Конференция состоялась в Лос-Анджелесе 14–16 мая 1981 г. На ней было сделано несколько индивидуальных научных докладов (главный — «Две литературы или одна?» Андрея Синявского) и писательских самоотчетов («Аксенов о себе» и пр.), а также состоялись два «круглых стола» и групповая дискуссия. Свои материалы Довлатов первоначально успел напечатать в «Новом американце». Первое и последнее выступления были объединены под заглавием «Писатель в роли Кассандры. Выступление на пресс-конференции в Лос-Анджелесе» (Новый американец. 1981. № 69. 7 — 13 июня). Размышления об эмигрантской прессе опубликованы еще раньше: «Продолжение „Невидимой книги“. Выступление на международной конференции „Литература в эмиграции: третья волна“ 16 мая 1981 г.» (Новый американец. 1981. № 57. 24–30 мая). Эти тексты отредактированы в привычной довлатовской манере: убраны уступительные конструкции, текст разбит на небольшие абзацы и короткие предложения, добавлены некоторые актуальные параллели. Публикация в сборнике представляется правленой стенограммой, в большей степени сохраняющей особенности устной речи автора, поэтому мы предпочитаем ее. Тексты из «Нового американца» недавно переизданы в России и легко доступны; см.: Довлатов С. Речь без повода… или Колонки редактора. М., 2006. С. 243–253, 257–261.
