Павел промолчал, кинул взгляд на часы, и Виолетта заспешила:
– Я не тороплю тебя с ответом, подумай, взвесь. Прежде всего подумай над тем, сколько это может стоить, – моя подруга женщина небедная и за такую услугу готова хорошо заплатить, скупиться не станет. Тебе что, деньги не нужны?
– Деньги, понятное дело, всегда нужны, – Игнатьев полез было за новой сигаретой, но передумал. – Знаешь, так и быть, я, пожалуй, покумекаю над твоей идейкой. Может, это и не такая уж дурь, как кажется... Тебе куда звонить?
– Лучше я сама позвоню. Я теперь живу не дома, так что...
– Ладно, тогда вот тебе служебный, – Павел покопался в карманах, вытащил помятую визитку. – Домой не звони, кастрюля моя не любит, когда мне бабцы звонят.
– Ты женился? – у Виолетты округлились глаза. Но Павел обреченно махнул рукой, и она не стала развивать эту тему. А он еще раз взглянул на часы и торопливо поднялся из-за стола.
– Все, пора мне. На вот, расплачивайся сама, – бросил на стол сложенную сотню. – На той неделе звони.
– Паша, мне бы поскорее...
– Ладно, тогда в понедельник. – И обернулся уже, чтобы уйти, но вдруг задержался, поглядел прямо в глаза и сказал точь-в-точь старухиными словами: – Дура ты, Летка, что тогда от меня ушла. Ох, дура!
* * *
Клиника Белецкого находилась в сорока с лишком километрах от Москвы. Во времена их нежной дружбы Виолетта нередко в ней бывала, до сих пор отлично помнила, как туда проехать, и без труда отлично добралась бы сама, будь их с Анной «старушка» на ходу. Но машину опять отдали в автосервис, и Виолетта оказалась перед сложной дилеммой – брать такси или добираться общественным транспортом. Подумав, она все-таки остановилась на первом варианте. Это, конечно, влетит в копеечку, но сама мысль о том, что ей придется целый час ехать в электричке, а потом еще чуть не столько же времени трястись в набитом деревенском автобусе, которого к тому же неизвестно сколько придется прождать, привела ее в ужас.
– Ничего, еще немного, и все мои затраты компенсируются с лихвой! – пообещала она Старухе, набирая номер заказа такси.
Доехали быстро, память ее действительно не подвела. Конечно, за те семь лет, что минули с момента ее последнего визита в эти края, многое изменилось – вдоль дороги чуть не на каждом шагу появились яркие пятна магазинов и палаток, то там, то здесь то и дело мелькали выглядывавшие из-за заборов крыши «новорусских» коттеджей (как правило, безвкусных и на удивление однотипных), а радующие глаз старенькие деревенские домики в три окна, с верандами и вечными яблоневыми садами, еще больше обветшали и пришли в запустение.
– Вот сюда сверните, – указывала Виолетта. – На перекрестке направо.
– Надо же, какая здесь дорога хорошая пошла! – недоумевал таксист. – Асфальт гладкий, точно вчера проложили, хоть на коньках катайся.
– Это мы уже подъезжаем. Теперь все время прямо – и мы на месте. Видите вон там впереди ограду?
– Это что ж, тюрьма, что ли? – подивился водитель, оглядывая высокие стены, массивные ворота и вооруженных охранников.
– Частная клиника. – Виолетта взглянула на часы.
– То-то я и смотрю – что-то больно фильдеперсово для тюрьмы. Для нариков, что ли, больница?
– Практически. Психушка. – Виолетта последний раз затянулась сигаретой и выбросила окурок в окно.
– А. Вы это, извините, – спохватился вдруг он, – если я чего лишнего сказал, не хотел вас обидеть. У вас тут что, кто-то из близких лечится?
– Слава богу, нет. Подождите меня здесь, я скоро. Полчаса, не больше, и поедем обратно.
Она вышла из машины и зашагала к охранникам, которые уже давно и явно без удовольствия разглядывали их машину.
– Сегодня неприемный день. Завтра приходите, – неприветливо заявил один из них.
– Мне нужно видеть Якова Михайловича, главного врача.
– По какому вопросу?
– По личному.
Охранник почесал налысо бритую голову.
– У вас назначена встреча?
– Нет. Но он меня примет, не сомневайтесь.
Охранник снова почесал затылок. Видно, без этого стимула его голова вообще отказывалась работать.
– Яков Михайлович на обходе.
– Сейчас уже четверть второго, – Виолетта показала парню свои часы. – Он должен был вернуться к себе в кабинет пятнадцать минут назад.
– Ладно, узнаю... – смилостивился страж. Он вытащил из кармана то ли мобильный, то ли рацию (Виолетта не разобрала), нажал какие-то кнопки и пробасил:
– Васильич, тут гражданочка пришла, к главному просится. Ага. Понял. Сейчас старший будет, – это уже Виолетте.
Старший отличался от младшего только наличием прически. Тот же рост, те же плечи, та же черная форма, то же выражение лица, вернее, полное его отсутствие. Вот только на голове у него были волосы, правда, настолько короткие, что даже нельзя было понять, какого они цвета.
– Это вы хотите видеть главврача? – спросил он так, будто, кроме Виолетты, здесь толпилось еще несколько десятков страждущих.
– Да, я.
– А по какому делу?
– Я же сказала – по личному.
– Вы журналистка?
«Ах, вот оно что! – усмехнулась про себя Виолетта. – Эх, Яшенька, здорово же напугала тебя тогда та история...»
– Нет! – ответила она вслух. – Я не журналистка. Я старая знакомая Якова Михайловича, и он будет очень рад меня видеть. – В последнем Виолетта совсем не была уверена, но, во всяком случае, этих мордоворотов это никак не касалось.
– Паспорт дайте, – он протянул лапищу.
– Вот, пожалуйста. – (Как хорошо, что догадалась захватить!)
Охранник так долго и тщательно изучал книжицу, будто собирался по меньшей мере брать ее на службу в секретное подразделение. Прошло, наверное, не меньше пяти минут, прежде чем он набрал номер:
– Яков Михалыч? Извините, охрана вас беспокоит. Тут к вам женщина приехала, говорит, по личному вопросу. Ага. Серова Виолетта Анатольевна. Да. Серова. Что? Слушаю. Сию минуту. – Он отключился и тут же перезвонил куда-то вновь. – Это охрана. Ребята, кто там у вас, к воротам подойдите.
Виолетта нетерпеливо переминалась на месте. Охранник открыл напичканную электроникой решетчатую калитку и пропустил ее вперед:
– Проходите, Яков Михайлович вас ждет.
Со стороны двора к ним спешил еще один парень, и охранник сдал ему Виолетту с рук на руки:
– Вадим, проводи!
Вадим был, похоже, их третьим братом-близнецом и отличался только тем, что был не в черной форме, а в накрахмаленном халате цвета морской волны. А вот о прическе его ничего сказать было нельзя, поскольку она была спрятана под такого же цвета шапочкой.
– Какие у вас строгости! – кокетливо сказала Виолетта, пока они пересекали хорошо знакомый ей двор. Тут ровным счетом ничего не изменилось – те же аккуратные газоны с искусственно выращенной травой, те же скучные механические распылители воды, те же посыпанные шуршащим гравием дорожки, те же строгой формы неудобные скамейки, на которых, очевидно, так никогда никто и не сидел.
– Порядок такой! – хмуро отвечал Вадим. Виолетта прекрасно помнила, где находится кабинет главного врача. Вадим открыл ей тяжелую входную дверь одного из зданий, и, обогнав провожатого, она свернула в коридор на первом этаже, миновала просторный холл и сама распахнула дверь с нужной табличкой. Сидящий за столом мужчина поднялся ей навстречу.
– Здравствуй, Виолетта! Вадим, вы можете идти.
С первого взгляда казалось, Белецкий выглядит именно так, как должен выглядеть директор преуспевающей частной клиники – аккуратная стрижка, ухоженная бородка, очки в современной оправе, часы хорошей фирмы стоимостью в несколько тысяч долларов, чуть небрежно надетый импортный халат, под которым виднеется дорогой светло-серый костюм. Но внимательный взгляд Виолетты тут же уловил и некоторые детали, явно нарушающие эту бодрую картину. Со времени их романа Яков заметно постарел, ссутулился, окончательно поседел, и в глазах его сейчас явно читался тот же страх, что появился тогда, после истории с журналистом.
– Ты все-таки вернулась, – это было не вопросом, а утверждением. – Так я и знал, что ты не уйдешь из моей жизни навсегда.
– А ты будто не рад этому, Яшенька! Может, предложишь сесть?
– Садись, – он указал на кресло напротив. Мебель была совсем новой. Похоже, дела в клинике действительно шли неплохо.
– А ты постарел, миленький. – Виолетта опустилась в широкое кожаное кресло.
– Чего не скажешь о тебе. – Он говорил подчеркнуто спокойно и старался не глядеть в ее сторону.
– Ты, как я вижу, процветаешь! – Виолетта дотронулась до бронзового письменного прибора на столе, сразу видно – стоящего огромных денег. Очевидно, чей-то подарок. – Ну, как твои дела?
– Спасибо, не жалуюсь.
– А как научная работа?
– Идет потихонечку, – Яков насторожился.
– Ну почему же потихонечку? Не сомневаюсь, что твои эксперименты продолжаются, ведь так?
– К чему ты клонишь, Виолетта? – Ему явно не нравился этот разговор.
