Обе его дочки принялись дружно реветь.
— Ах вот как! — разгневанно вскричала Регина. —Только попробуй разведись! Я подам на такое содержание, что у тебя глаза на лоб вылезут!
— Браво! — воскликнула Карин. — Это самое разумное, что я когда-нибудь слышала из твоих уст. Освободись наконец от этой зависимости!
Роберт клокотал:
— А ты зря дерёшь пасть, Карин! Твоя наложница изменяет тебе с мужчиной! Давай, Аня, расскажи своей лесбийской подруге, что ты продолжаешь спать с Себастьяном!
— Это правда?! — закричала Карин.
— Нет, клянусь! — испуганно отреклась Аня.
— Ах! — Роберт язвительно скривил рот. — А почему Регина видела машину Себастьяна возле вашего дома?
— Старый доносчик! — кричала Аня.
— Так, значит, это правда, — прохрипела Карин. — Ты изменяешь мне с этим яйцом всмятку!
— Карин, он отец моего ребёнка.
— Всего лишь производитель!
— Карин, прошу тебя!
— Ты продолжаешь с ним путаться, сознавайся!
Все кричали разом. Александр тоже проснулся и заревел наперегонки со своими кузинами и кузеном.
Роберт победно взглянул на Карин.
В это мгновение раздался голос Регины:
— Ты можешь быть доволен, Роберт, ты добился своего. Но раз уж ты мне угрожаешь разводом, то знай, я спала с Ивонной!
Он побледнел.
— Да, и это было в сто раз прекрасней, в сто раз восхитительней, чем с тобой!
— Браво! — вскричала Карин, тоже, со своей стороны, торжествуя. — Наконец-то ты поняла, что сделать женщину счастливой может только женщина!
Роберт воззрился на свою благоверную:
— Так вот почему ты всё время пропадаешь у этих голубых студентов! Содом и Гоморра! Германия гибнет, моя собственная жена — лесбиянка.
Дети надрывались в крике.
Нотариус встал и попытался добиться тишины.
— Дамы и господа! Дамы и господа! Пожалуйста, успокойте ваших детей и послушайте меня!
Роберт тряс головой и, не в силах поверить, повторял:
— Моя жена... лесбиянка...
Наконец юрист добился внимания. Перекрывая многоголосый рёв детей, он спросил:
— Итак, вы отказываетесь от дома вашей матери, госпожа Маркуард?
— Да, — ответил за неё Роберт.
— Я не знаю, — неуверенно сказала Регина и принялась качать свою двойню.
— Заткнись, лесбиянка! — зашипел Роберт.
— Госпожа Маркуард, — сказал нотариус, — само собой разумеется, вас никто не торопит с решением.
— Наш ответ — нет, — чётко заявил Роберт.
Аня с ребёнком на руках обратилась к своей подруге:
— Карин, хоть мы и не можем продать дом, это всё же лучше...
— Нет, — решительно отрубила Карин. — Помолчи, ты, предательница! Я не гонюсь за буржуазной идиллией. Даже в этом хвалёном обывательском районе!
— Я хочу сделать вам предложение, — взяла слово Сюзанна.
Все с недоумением обернулись в её сторону. Франк покачал плачущего Александра, успокаивая его.
— В случае, если вы обе отказываетесь, мы с Франком подумали и решили, что мы переедем сюда.
— Что? Вы? — Регина вытаращила глаза. — Хотите разместиться в готовом гнёздышке!
— О каком готовом гнёздышке ты говоришь? Как уже сказал твой муж, дом нуждается в ремонте. Но Франк — мужчина с руками, и многое он может сделать сам. Особенно за те три года, которые он вынужденно проведёт дома по уходу за ребёнком. Кроме того, за ваш отказ я заплачу вам отступные.
Все удивлённо уставились на неё. Мать спросила:
— Но, дитя моё, где же ты возьмёшь деньги?
— Мама, я шесть лет проработала акушеркой, и всё это время мне было нужно не так много. Я сумела отложить девяносто тысяч евро и ещё возьму кредит в сто сорок тысяч, чтобы каждой из сестёр заплатить отступного по сто пятнадцать тысяч. Мне кажется, это вполне корректное предложение.
Роберт с вызовом рассмеялся:
— Ты хочешь, чтобы мы отказались от дома за твои убогие сто пятнадцать тысяч?! Нет, в таком случае я отзываю свой отказ. Ах, да я ведь и не отказывался! Господин нотариус, когда мы сможем запротоколировать дарение?
Франк широко улыбнулся. Судя по его виду, он наслаждался всем происходящим. Маленький Александр смотрел на него распахнутыми глазами.
— Ты не получишь дом, — снова заспорила Карин. — Аня — единственная законная претендентка. Даже если нам придётся взять на ремонт этот проклятый кредит, мы забираем дом.
— Никогда! — вскричал Роберт.
— Мы забираем дом только для того, чтобы он не достался тебе — ответила Карин.
Скандал пошёл по новому кругу, дети снова заплакали.
Сюзанна была разочарована. Она уже успела представить себе своего маленького Александра на качелях в материнском саду Как это было бы прекрасно!
Франк протянул ей ребёнка и помахал нотариусу:
— Господин Эммрих, вы не могли бы подойти?
Юрист поднялся и обошёл вокруг стола. Франк достал из кармана куртки конверт и приоткрыл его. Сюзанна с любопытством глянула туда, но ничего не смогла рассмотреть на мутной тёмной фотографии. В гостиной только и слышалось со всех сторон: «Обыватель! Лесбиянки! Денежный мешок! Голодранки!»
Маленький Александр разулыбался. У него была улыбка его отца.
— Это однозначно, — кивнул нотариус и поднял руку:
— Дамы и господа, пожалуйста, минуточку внимания!
После того как скандал немного утих, юрист спросил:
— Господин Маркуард, вы утверждаете, что первая из ваших близнецов родилась в два часа тридцать четыре минуты?
— Я не утверждаю, это действительно так и есть!
— Этому нет документального подтверждения! — выкрикнула Карин.
Нотариус повернулся к ней:
— А в вашем протоколе родов значится время два часа сорок одна минута?
— Да, совершенно официально.
— Тогда ни вы, ни вы не можете претендовать на дом.
Все замерли, затаив дыхание.
— Господин Бухнер только что предъявил мне снимок, сделанный полицейским радаром, — сказал юрист. — На этом снимке зафиксировано его превышение скорости. Водитель на снимке — несомненно господин Бухнер. Рядом сидит госпожа Раймунд с её новорождённым ребёнком. Время превышения скорости обозначено совершенно точно: один час пятьдесят одна минута новогодней ночи.
Лил дождь, смывая с гор остатки снега. Потоки стекали в долину, размягчая полевые дороги и вспучивая Вурцельбахский ручей. Сюзанна и Франк загрузили маленький «форд» книгами, среди которых едва нашлось местечко для спящего Александра. Сюзанна села за руль, машина тронулась. Франк с мокрой головой сидел рядом. Дождь барабанил в стекло. Под колесами расплескивались лужи.
Франк засмеялся:
— Прощай, Вурцельбах, эта коровья дыра больше никогда меня не увидит.
— А мне жаль мою красивую, уютную кухню-столовую, — с сожалением сказала Сюзанна.
— Ну да, — возразил Франк, — наш новый дом гораздо лучше. Сейчас приедем, я заварю горячий чай, а после попытаюсь растопить камин в гостиной.
— В холод это было бы так кстати! Сидеть, закутавшись в плед...
Они свернули на шоссе и двинулись в сторону перевала. Лес мрачно темнел за стеной дождя. Даже горы казались подавленными.
Они поравнялись с деревенским рестораном, рядом с которым всё и началось.
— Так что же, Александр был желанным ребёнком или нет? — спросила Сюзанна.
Франк опустил голову:
— Не был, а есть.
— Лучше, чем наоборот. А Теодор отрицает, что дети могут быть желанными.
— Серьёзно?
— Он отрицает даже то, что человек может быть свободен. На его взгляд, все наши действия и планы детерминированы.
— Чудак!
— И всё же мы свободны, — рассуждала Сюзанна. — Есть одно волшебное слово — познание. Любую манипуляцию можно обнаружить, прежде чем она достигнет цели. Вот это и подвело нашего интригана Теодора, который хотел переиграть самого Господа Бога.
— Что с ним теперь будет? — спросил Франк.
Сюзанна снизила скорость, притормозив тяжело нагруженную машину. Дорога спускалась вниз, к Бергштрасе. Она ответила почти без выражения:
— Хильдегард с ним окончательно порвала. Регина тоже хочет развестись с Робертом.
— Кажется, она уже переехала от него?
— Да. Она с обеими близняшками поселилась у Ивонны, в квартире этих двух гомосексуальных студентов. Своеобразная, но практичная и гармоничная компания. Развод обещает развернуться в настоящую битву.
Франк засмеялся:
— Ну вот, гомики искали одного субарендатора, а в итоге посадили себе на шею пятерых баб.
— Так жизнь играет нами.
— А Аня? — Он снова посерьёзнел. — Она как-то определилась со своим решением?
— Нет. Она продолжает жить с Карин и тайно встречается с Себастьяном.
— Чем же всё это кончится?
— Я рада, что мои сестры всё же взяли отступные, хотя это и напрягает нас с тобой. Кредит в сто сорок тысяч евро придётся выплачивать. Ты правду сказал, что на ремонт нам потребуется ещё тысяч сто?
