– Ну да. Женщина, которая отдается за деньги.
– Не смешно, – заметил Пикачу. Рейчу согласно кивнул.
– Да чего уж тут смешного, – покачал головой я. – Скорее, грустно. Я каждый раз, снимая проститутку, думаю, что же толкнуло ее на этот шаг? Ну, в смысле, продавать свое тело… Не поверите, но мне их даже немного жаль.
Я очень надеялся, что издевка будет не слишком заметна. Совсем не издеваться я не мог. Кто-то тянул меня за язык. Этот «кто-то» первый раз выглянул из моего нутра, когда я бил Вик. Доктор Джекил и мистер Говнюк.
Покемоны снова озадачились. Правда, ненадолго. Эти парни хорошо знали свое дело. Сбить их с толку было не просто.
– Это точно была проститутка? – спросил Пикачу.
– Она взяла с меня деньги за… ну, вы понимаете. Так поступают только проститутки. Вернее, принято считать, что только проститутки.
– Хорошо, – очень спокойно произнес Пикачу. – Вы не могли бы сказать, как ее можно найти?
– Вряд ли это получится. Я нашел ее по одному из тех объявлений, которыми обклеены все остановки по вечерам. Бумажку с телефоном, естественно, тут же выбросил. Я вообще-то не очень люблю проституток. Так, иногда, от случая к случаю… Поэтому и не храню телефоны агентств. Так, может быть, теперь вы скажете, к чему все эти вопросы? Я ведь могу сейчас закрыть дверь и пойти спокойно ужинать. А вам придется…
– Мы знаем, что нам придется делать, – сказал Рейчу. Судя по всему, у него нервы были послабее.
Второй покемон многозначительно посмотрел на него. Словно говорил: «Пока еще рано». Рейчу насупился.
– Вопрос у нас, собственно один, – сказал Пикачу. – Не видели ли вы что-нибудь подозрительное, когда были там, около клиники.
– Я не был около клиники. Я был в нескольких кварталах от нее… Если судить по сведениям в новостях.
Рейчу вскинул брови, но промолчал. Слово опять взял Пикачу:
– Хорошо, допустим… Ну, а там, где вы были… Ничего интересного не видели?
– Только банду подростков.
– Банду?
– Подростков. Просто подростков. Они нехорошо смотрели на мою машину. Этим мне и не понравились. Вполне возможно, что это были обычные школьники.
Я заметил, что говорю слишком много. Так они могут запросто меня поймать. Опыта общения с полицейскими у меня не было. Но я был уверен, что, стоит им заподозрить меня во лжи, они возьмут меня в оборот.
– А куда вы направились после того, как оставили машину?
– В квартиру… проститутки. Куда же еще?
– И где эта квартира?
– Этого я не могу сказать точно. Было темно. Кроме того, у меня не было задачи запомнить маршрут, чтобы потом сообщить его полиции. Уж извините.
– Значит, – решил подвести итог Пикачу, – вы ничего не видели. Очень жаль.
– Мне тоже очень жаль, – сказал я. Немного холодности в голосе, старательно подавленный зевок. Получилось вроде неплохо.
– Вы ведь никуда не собираетесь уезжать из города в ближайшее время?
– Кажется, нет.
– Хорошо. Мы к вам обратимся, если у нас возникнут еще вопросы? Не будете возражать? – со смирением буддийского монаха спросил Пикачу.
– Конечно, конечно. В любое время.
– Вы не дадите свой рабочий телефон?
– Можно подумать, вы его не знаете.
– И все-таки…
– Хорошо.
Я продиктовал номер. Рейчу, выхватив блокнот, записал его с совершенно невозмутимым видом. Парни были неплохими лицедеями. Впрочем, в их работе это необходимо.
– Что ж, – сказал Пикачу. – Спокойной вам ночи. Спасибо, что уделили нам время.
Он произнес это так, словно прощался с лучшим другом.
Покемоны повернулись, чтобы уйти. Я потянул на себя дверь, с трудом подавив вздох облегчения. В последний момент Рейчу вдруг развернулся и вставил носок ботинка в щель. Трюк, который я видел в кино раз сто. Своей эффективности он от этого не потерял.
– Мы тебя достанем, засранец, – тихо сказал он. И убрал ногу.
Я захлопнул дверь. Мне вспомнился разговор с Ямадой. Вернее, тот резкий переход от вежливого давления к откровенной грубой угрозе. Очень похоже.
И неожиданно. Даже от полицейского. Конечно, ожидать от этих ребят исключительной вежливости не стоит. Но немотивированная грубость… Это чересчур. Даже для них.
Я вернулся на кухню. Постоял немного перед открытым холодильником. Потом захлопнул его. Аппетит ушел вместе с покемонами.
От нечего делать я отправился в комнату и включил телевизор. Странно. Никаких убийств в новостях. Я пощелкал пультом. По одному из каналов показывали документальный фильм про отряд 731. Врачи-убийцы времен последней войны. Опыты над людьми и все такое. Через пятнадцать минут рассказов о вскрытии живых людей меня замутило, и телевизор пришлось выключить.
В истории каждой страны был такой отряд. И каждая страна теперь клеймит позором тех, кого раньше награждала. Интересно, почему? Что изменилось? Мораль? Или то, что морально в условиях войны, аморально теперь, в мирное время? А случись война сейчас? Стали бы опять создавать подобные отряды? Наверное, стали бы. И через пятьдесят лет снова отреклись бы. Человеческая нравственность – величайший конформист.
От философствования меня отвлек телефон. Это была Вик. Иногда мне казалось, что она следит за мной. Как только случалось что-нибудь такое, о чем можно было ей рассказать, звонил телефон, и в трубке звучало ее вялое «привет». Будто скрытые камеры в моей квартире установила …
– Привет, – сказала она. – Чем занимаешься?
– Да так, ничем особенным. Думаю о том, что человек гуманен лишь тогда, когда обстоятельства это позволяют. Вернее, когда обстоятельства не позволяют ему быть негуманным.
– Интересно?
– Что?
– Думать об этой чепухе. Интересно?
– Интереснее, чем вспоминать про визит покемонов.
– Кого?
– Извини. Ко мне только что приходили полицейские. Двое. Очень похожие на покемонов.
– А-а-а, – протянула Вик и без тени интереса добавила: – Что сказали?
– Спрашивали, где я был, когда убили тех парней. Как я понял, они нашли тех подростков. Они и рассказали им о машине. А дальше дело техники.
– И что ты им ответил?
– Что приехал туда с проституткой. К ней на квартиру.
– Проститутка – это я?
– Извини. Сказал первое, что пришло в голову. – Мне было чуть неловко. Сначала избить девушку, а потом назвать ее проституткой. Не очень красиво с моей стороны.
– Да ладно. Ерунда. Проститутка, так проститутка. Недалеко от истины…
– Ты о чем?
– Не важно. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
– Ты спишь за деньги?
– Нет. Встречаюсь за деньги… Иногда подрабатываю хостесс. Ну, еще трусики свои продаю. А за деньги не сплю… Что еще говорили?
Что-то подобное я и предполагал. Бурусэра[43]… Как еще может заработать деньги молодая девушка, которая не хочет выходить замуж или делать карьеру? Только так…
– Сказали, что я засранец и что они меня достанут.
– Испугался?
– Честно говоря, нет. Удивился. Знаешь, вчера мне примерно то же самое сказал мой шеф. И приблизительно в таких же выражениях. Странно, да?
– Что собираешься делать? – спросила Вик. Ее мало занимали мои отношения с шефом.
– Не знаю… Спать лягу. Что еще делать?
– Я решила умереть в следующее воскресенье. Так что постарайся до этого времени не угодить в тюрьму. И вообще никуда не исчезай.
Опять она за свое…
– Извини меня за то, что устроил на берегу.
– Да ничего. Лицо уже почти не болит.
– Мне правда жаль. Не знаю, что произошло.
– А что произошло? Сделал то, что хотел. Быть может, впервые в жизни. Жаль, что ты не видел себя в этот момент… Это было круто! Ладно, спи. И подумай, может, все-таки тебе стоит на время исчезнуть из своей квартиры? Пусть ищут… Мяу.
И она дала отбой.
Я же отправился на кухню и приготовил «Джон Коллинз». Джин, лимонный сок, сахарный сироп и содовая. Скромно и со вкусом. Если вовремя пополнять запасы в баре, можно очень неплохо жить.
Честно говоря, я сам поражался своему спокойствию. По идее, я должен был бы сейчас носиться по квартире, как курица с отрезанной головой. Шутка ли – до меня добралась полиция. Пускай не совсем добралась. Но от одного «мы тебя достанем, засранец» вчерашний я пришел бы в ужас. Однако я сегодняшний смешал отличный «Джон Коллинз». Не пролив ни капли. Будто и не полицейские ко мне приходили, а почтальон, который ошибся адресом.
На всякий случай, будто не доверяя собственным ощущениям, я прислушался к себе. Ничего. Ни страха, ни даже волнения. Абсолютно спокойная холодная голова. Как кусок льда.
С одной стороны, это радовало. Я здорово устал бояться и нервничать. С другой – настораживало. Именно так люди и попадают в неприятности. Когда перестают бояться. Но поделать с этим я ничего не мог. Во всяком случае, сейчас.
Обещание Рейчу, обещание Ямады… Все это казалось наивным и смешным. Как кажутся наивными и смешными угрозы главных негодяев в фильмах. Он делает свирепое лицо и произносит страшные клятвы мести, но мы-то знаем, что герой надерет ему задницу. И хмыкаем про себя в темноте зрительного зала. Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь, когда славный парень сбросит тебя с крыши небоскреба.
