— Ты слышал?
Кривоносый повернулся к своему дружку, обращаясь к нему за сочувствием, на самом деле он готовил внезапный удар. Но Кеша его просчитал. Вовремя поставил блок и пробил в живот, да так сильно, что бедолагу скрутило в бараний рог. Пришлось хватать его под мышки и усаживать на нары.
К тому времени с нар соскочил толстогубый. Кеша встретил его в боксерской стойке, поигрывая плечами, кулаками.
— Эй, уважаемый, тебе тоже прикурить?
— Ты что, этот… из люберов? — замялся мужик.
— Я из нормальных пацанов. Не беспредельщик, на людей как пес не бросаюсь. Но если ты хочешь, давай!
Толстогубый ничего не сказал, сдал назад, вернулся на свое место. Но молчал недолго. Кеша познакомился сначала с ним, затем с кривоносым, разговорились, нашлись общие темы, вечером подали макароны с вареными рыбными консервами, ужинали за одним столом, никто никого не цеплял. И ночью Кешу не трогали. Но только потому, что он смог дать отпор грязным поползновениям. А прояви он слабость, неизвестно, чем все могло закончиться. Или даже известно.
17
Карася забрали утром, Голоту после обеда, к вечеру Кеша остался в камере в компании с придурковатым Филимоном, который заехал вчера. Совсем еще пацан, причем ссыкливый, полы с утра вымыл, унитаз вычистил, такой проблем не создаст, Кеша даже не принимал его в расчет. Пригрелся на нарах у теплой батареи, задремал. Не так уж и плохо все, еда вполне сносная, не холодно, никто не достает, в общем, жить можно.
Дверь открылась, послышался голос надзирателя, кто-то вошел в камеру. Кеша медленно открыл один глаз и быстро второй. Дверь закрывалась не за кем-то, а за Феликсом. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть.
— Это я удачно зашел! — Феликс хищно усмехался, глядя на Кешу.
— А это как сказать!
Кеша уступал ему во многом, начиная с возраста и заканчивая мышечной массой тела, но страха не было. Он чувствовал в себе силы дать отпор беспредельщику, если что, биться будет насмерть. Как с ним до последнего, так и с другими, другого выхода у него нет. Что-то вдруг появилось желание дожить до тридцати лет.
— И удачно выйду, — ухмылялся Феликс. — А ты останешься здесь… А жаль! Даже не посмотришь, как мы твою Агнешку драть будем! Все хором!
Кеша резко сорвался с места, но затормозил на расстоянии прямого удара. Феликс отреагировал, вскинул руки, но атаку отражать не пришлось.
— А чего ты дергаешься? — едко усмехнулся Кеша, готовый к атаке. — Страшно? Когда тебя самого будут толпой! Здесь! За то, что ты Агнию обидел! Здесь лохматых не любят!
Феликс явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ни свиты у него, ни чувства уверенности в себе, но так просто его не взять, и Кеша прекрасно это понимал.
— Да пошел ты!
Феликс сплюнул ему под ноги, и Кеша снова сымитировал атаку. Феликс немного сдал назад, поднял руку, собираясь поставить блок, но тут же понял, что его снова обхитрили. Поэтому сам пошел на Кешу, но неловко, с задержкой, вызванной растерянностью. И это сыграло против него. Кеша и от удара увернулся, и руку перехватил, закрутив ее за спину. При этом он оказался у Феликса за спиной, рукой пережав ему горло. И спиной прижался к стене за перегородкой, которая отделяла сортир от нар. Проход там узкий, но им с Феликсом хватило, чтобы выпасть из зоны обзора. Кеша очень не хотел, чтобы вмешались надзиратели. Поэтому с угрозой смотрел на скуластого Филимона, который мог поднять тревогу.
— Так что ты там с Агнией сделаешь, мразь? — Кеша натурально душил Феликса, тот задыхался, хрипел, пучил глаза.
И мотал головой, отказываясь от своих угроз. Кеша ослабил хватку, но лишь для того, чтобы Феликс смог вдохнуть воздуха.
— Ты, наверное, королем себя чувствуешь, да? Хрена тебе, козел! Здесь ты король параши, понял?
— Отпусти!
— Что ты с Агнией сделаешь?
— Ничего!
— А ты можешь выйти?
— Нет на меня ничего!..
— Это потому, что я слова про тебя, тварь, не сказал!.. И не скажу! Просто задушу!..
Кеша снова сжал горло, наслаждаясь чувством отчаяния, которое охватило Феликса. А ведь он мог это сделать. Даже должен был убить этого урода. Иначе он мог вскоре поменяться с ним ролями. Феликсу ничего не стоило застать его врасплох и пустить в замес. И бить он будет, пока не убьет.
Но задушить Кеша не смог, чуть ли не в самый последний момент разжал руки. Феликс долго хватал воздух, прежде чем выдавил:
— Не надо, швы разойдутся.
— Швы?
— Пулю вытаскивали, всего распахали…
— Ты видел, кто в тебя стрелял?
— В маске он был…
— Почему он, а не я?
— Ты был.
— Да нет, не я! И ты это знаешь!.. Кто был? — Кеша резко усилил захват.
— Не знаю…
— Я?!
— Пониже был… Пошире… И походка не твоя, косолапая походка… Ты так не ходишь.
— Ментам сказал?
— На хрена?
— А сам что думаешь? Кто в тебя стрелял?
— Да пошел ты!
— Ладно, меня подставил! Я сильный, я выживу… А с Агнией за что так? Как последнюю опустил и растоптал!
— Еще не растоптал!
— За что?
— Тебе не понять… Хотя!.. — мерзко хохотнул Феликс. — Тебе понять! Ты же сам хотел ее трахнуть!.. Скажи, хотел?
— Не твое собачье дело!
— И я хотел!.. А она Кольку выбрала… Почему Кольку? Почему не меня?.. А потом с этими мажорами… Ты знаешь, что они с ней делали?
— И знать не хочу!
— А я чем хуже?
— Это тебе за Агнию! — Кеша остервенело сжал руку, перекрывая Феликсу кислород.
Филимон с ужасом смотрел на них, понял, что на этот раз Кеша пойдет до конца. Понял, сорвался с места, бросился к двери и что есть мочи забарабанил.
— Помогите! Убивают!
Кеша не хотел в карцер. И в больничку с отбитыми почками тоже. Поэтому он оттолкнул от себя Феликса еще до того, как в камеру вломились надзиратели.
Феликс упал, захрипел, через силу втягивая в себя воздух, его схватили, вытащили из камеры. Досталось и Кеше, бить его не стали, но в карцере продержали целые сутки.
На следующий день его выдернули на встречу с адвокатом. Полногрудая женщина с пышным шиньоном и в крупных очках долго и демонстративно не обращала на него внимания, шумно листала материалы дела, макая пальчик в напитанную водой губку. Наконец подняла глаза на Кешу.
— Что будем делать, Старков?
— Признаваться.
— В чем? — Женщина подняла очки, глянув на него из-под них.
— В том, что плохо сегодня спал.
— В деле об убийстве Кирпичникова появился свидетель. Он утверждает, что Кирпичникова убил некто Феоктистов, который находился в вашей квартире перед тем, как там побывала милиция и нашла нож. Без отпечатков твоих пальцев, Старков… Ты меня слышишь?
— Я не убивал Кирпичникова.
— В убийстве Кирпичникова подозревают Феоктистова. Следователь собирает материалы, не сегодня-завтра ему предъявят обвинение… А вот с покушением на жизнь самого Феоктистова все гораздо сложней. И мне нужно знать, как все было на самом деле.
— А как все было на самом деле? Жил на даче, никого не трогал, подъехали какие-то ребята, сунули в руку пистолет, забрали и уехали. А потом я вдруг узнаю, что в Феликса стреляли. И пистолет с моими пальчиками обнаружили.
— Какие-то ребята?
— Какие-то!
— Следствию нужны конкретные имена.
— А мне нужно знать, как стреляли в Феоктистова. Сам он говорит, что в него стрелял человек в маске. И это был не я.
— Кому он это говорил?
— Мне говорил. Нас в одной камере закрыли…
— И это был не ты?
— Где в него стреляли? С кем он был? Может, еще кто-то видел?
— Может, и видел. Может, и не ты стрелял. Но на пистолете обнаружились следы твоих пальцев. Ты должен сосредоточиться на том, чтобы дать исчерпывающее объяснение этому факту. Что за ребята, откуда, как их зовут, как выглядят…
Именно эти вопросы интересовали и следователя. Встреча с ним состоялась в тот же день. Кеша твердо стоял на своем, был на даче у Бородулина, кто-то ворвался в дом, сунул в руку что-то железное. Месяц почти прошел с тех пор, попробуй докажи, что ничего такого не было.
