— Феликс?!
Кеша потрясенно молчал. Если Феликс, то можно выставлять напоказ свой срам? И почему она сначала подумала о Феликсе, который опускал ее и втаптывал в грязь? Почему Кеша на втором или даже на последнем месте? А ведь он готов был убивать за нее. Получив за это нож в спину.
— Кеша!
Агния подалась назад, закрыла дверь, но тут же вышла, закутанная в банное полотенце. А Кеша так и стоял, не чуя под собой ног. Как будто над землей парил в ожидании ветра, который мог сдвинуть его с места и унести в комнату.
— Кеша! — Агния, смущенно улыбаясь, медленно приближалась к нему.
— Обнимемся? — едко спросил он.
— А нужно? — Она внимательно смотрела на него и придерживала рукой узелок полотенца, чтобы он вдруг не развязался.
— Феликса бы ты обняла.
— Да нет! — Агния мотнула головой, но убеждала она в том не Кешу, а саму себя.
— Да! — Кеша кивком указал на дверь ее комнаты. Пусть убирается, а он пойдет к себе, видеть ее не хочет.
Агния растерянно смотрела на него, закрывая за собой дверь. Он прошел в свою комнату, нашел в шкафу белье, полотенце. И открывая дверь, мотнул головой, он отказывался чувствовать себя здесь гостем. В конце концов, четвертую комнату Бородулин получил на него. Если что-то не нравится, пусть выписывает и подает на трехкомнатный вариант.
Он мечтал не только об Агнии, но и о ванне. Лечь в горячую ванну, лежать, наслаждаясь теплом и уютом. А если еще и Агния войдет, присоединится к нему… В конце концов, никакая она ему не сестра, не родная они кровь. К тому же у нее очень хорошо получается раздвигать ноги. И не только под Феликсом…
Тем не менее дверь за собой он закрыл на щеколду. Но все-таки все время ждал, что Агния вот-вот постучится… Но нет, ни в дверь она не постучалась, ни в коридоре не ждала, вдруг он выйдет без ничего.
Но подала ему чай с бутербродом и котлетами, когда он наконец-то влез в свой любимый спортивный костюм, чистый, выглаженный, приятно ощущающийся на теле.
— Не помешаю? — натянуто улыбаясь, Агния ногой закрыла дверь в его комнату.
Кеша молча указал ей глазами в изножье своей кровати, где она, кажется, когда-то любила проводить время. Ждала чего-то, а он стеснялся, боялся облапить ее.
Агния смущенно улыбнулась, покорно села, подобрав под себя ноги. И на ней спортивный костюм, но его совсем нетрудно снять. И время есть до того, как мама вернется с работы.
Кеша сел за стол, взял с тарелки бутерброд, откусил от него, запил чаем.
— Не чифирь, конечно, но все равно в кайф!
— Могу и чифирь заварить! — Агния приподнялась, подаваясь к двери.
— И чифирь можешь, и сдать меня можешь, — усмехнулся он.
Агния дернулась, но с кровати не соскочила, напротив, прислонилась спиной по стене.
— Это неправда! Я Феликсу ничего не говорила!
— А звонила кому?
— Когда я звонила? Не мог бы он подойти так быстро!
Кеша пожал плечами. Действительно, он ушел почти сразу после того, как Агния кому-то позвонила. А его уже ждали внизу… Но разве Агния не могла позвонить Феликсу, когда он уже подходил к их дому? И не мог не ответить. Разве она не его, Феликса, шлюха?
— Но ведь он подошел!
И Кеша подошел к Агнии, положил руки на ее колени. Ноги он раздвигал, чтобы видеть ее глаза. Но раздвигал, и она даже не пыталась свести их вместе. Смотрела на него с затаенным страхом, выжидательно. И со смирением. С такой же овечьей покорностью она склонялась и перед Феликсом. Она готова стелить всем, кого боится. А Кешу она боялась, и он видел это.
— Я ему не звонила, — тихо, срывающимся на шепот голосом пробормотала она.
И все так же смиренно смотрела на Кешу. Он запросто мог взяться двумя руками за резинку ее спортивных брюк и, твердо глядя в глаза, рвануть их на себя. И оголить все, оставив только олимпийку. И внутренности распирало от скотского желания. Ясно же, что Агния не станет останавливать его, будет торопить, подгонять: «Еще, еще!..» И все же Кеша вернулся за стол.
Затолкал в рот остатки бутерброда, запил, прожевал, только затем сказал:
— Видел я Феликса. В камере… Выйти скоро обещал… Тебя драть, сказал, будут. Всей толпой.
Кеша качнул головой, скривив губы. И зачем он это сказал? Не надо было.
— Не надо толпой! — Агния затравленно глянула на него, как будто это он собирался втаптывать ее в грязь.
— Мразь он, я так ему и сказал… Не выйдет он, в убийстве, говорят, признался.
— Признался, — кивнула она.
— Не выйдет.
— Сбежал!
— Ну да, сбежать может… Сбежал?! — встрепенулся Кеша.
— Позавчера. Следственный эксперимент проводили, там, на даче. Из соседнего дома из ружья стрелять стали… Феликс под шумок и ушел.
Кеша не смог усидеть на месте, вскочил, едва не перевернув кружку с остатками чая, дошел до двери, повернул назад.
— Из ружья, говоришь… Кто?
— Да кто ж его знает!
— Это плохо…
Плохо, что Феликс ушел. А еще хуже, что бригада его не развалилась. Нашлись пацаны, готовые идти с ним до конца. Из ружья, по ментам — это очень серьезно. Настолько серьезно, что аж страшно.
— И хорошо, — немного подумав, добавил Кеша.
— Что хорошо?
— А то, что нет больше дела, не виноватый я.
— А я?
— Что ты?
— Я не хочу, чтобы меня толпой! — Агния, казалось, вот-вот заплачет.
— Поверь, этому ублюдку сейчас не до тебя!
— А потом?
— Где он прячется, не знаешь?.. Может, у нас на даче?
— Ну нет! — сначала ответила, а потом уже задумалась Агния.
— Он знает, где это…
Дверь вдруг открылась, Кеша мгновенно вскочил со стула, схватив вилку, которую Агния подала к котлетам. Бородулин с ужасом глянул на него. Хотел сказать что-то гневное, но стало страшно, вдруг Кеша убьет его.
— Папа!
Агния возмущенно смотрела на отца. И столько она сказала этим своим взглядом, что Кеша все понял и без слов. Феликс спустил на нее «уток», весь город знал, насколько Агния легкодоступна. Значит, и до отца слух дошел, если он думает, что Агния может согрешить с Кешей. Узнал о его освобождении, ушел пораньше с работы, незаметно подкрался…
Кеша и близко не улыбался, глядя на Бородулина. А ведь Агния могла согрешить. Кеша почти подвел ее к этому, дело оставалось за малым. Бородулин мог стать свидетелем безобразной сцены.
— Ты чего, пацан? — Бородулин завороженно смотрел на вилку.
— Ничего! — Кеша вернул ее на место. — Просто подумал, что это Феликс.
— Да, я слышал об этом подонке, — Бородулин кивнул, давая понять, что это определение в полной мере относится и к Кеше.
— Который убил своего друга из-за Агнии. А потом отомстил ей за то, что она ходила с Колей. И дальше мстить будет… Он не успокоится, — усмехнулся Кеша. — Пока не упокоится!
— Феликс этот сбежал недавно, — сглотнув слюну, кивнул Бородулин.
— И у него вооруженная банда.
— Да, да…
— Агнии грозит опасность… На этот раз Феликс ее просто убьет.
— Зачем ты мне это говоришь? — Бородулин провел рукой по лицу, как будто смахивал с него пот.
— Чтобы вы отпуск взяли, чтобы Агнию охранять… Можно милицию попросить.
— Да, да, милицию.
— А мне бы на завод… Может, поможете?
— Что помочь?
— С работой. И общежитием… Вы там парторг…
— С работой помочь?! — расправил плечи Бородулин. — Ты потом что-нибудь там украдешь, а мне отвечать?
— Ну, у вас же ничего не пропало.
— Покой пропал! И удача!
— А кого первым секретарем райкома назначают? — фыркнула Агния.
— Ну-у, это еще вилами по воде…
— А вот и не вилами!
— Сплюнь!..
— Никакой Кеша не убийца. И не вор! Даже твоя партия в этом разобралась!
— Во-первых, партия не только моя… А во-вторых… — Бородулин махнул рукой, понял, что демагогия сейчас неуместна. А может, не захотел метать бисер перед свиньями. — В общем, никакого завода! Никакого общежития!.. И никаких больше бандитов!!!
— Каких бандитов?
— Твоих бандитов!.. А то я не знаю, чем вы там на Рижском рынке занимались.
