Вечер – самый тревожный из всех нам отпущенных отрезков времени – настал! Удостоверившись в его приходе, втянув в себя поглубже его ни с чем не сравнимые запахи, отряхнув с рукавчиков больничной одежды буровато-коричневую тину отхлынувшего дня, Полкаш, Цыган, Марик и ВЦИК, разом подхватившись с широких стульев, стали готовиться к сеансу телетерапии.
* * *
– Телестудия открывается! Эфир пошел!
– Гу-гга…
– Кхо, кхо, ухо!
– А чтоб тебе…
– Тихо! Всем заткнуться! Слушать, что говорит вам врач! Итак! Действующие лица на сегодня:
ВЕДУЩИЙ ТЕЛЕТЕАТРА! Вван.
ВЕДУЩАЯ! Туу.
ДОНАТ-АЛЬФОНС-ФРАНСУА МАРКИЗ ДЕ САД! Сри.
РОЗИ КЕЛЛЕР! Фо.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СЕКЦИИ КОПЬЕНОСЦЕВ! Файв.
УЧАСТНИКИ ЗАГОВОРА ПРОТИВ МЫЛЬЦЫНА: ПАЛЬЦЫН, ВЯЛЬЦЫН, ВЖОПЕКОВЫРЯЛЬЦЫН.
А также:
ВРАЧ-ВРЕДИТЕЛЬ. Тоже участник заговора.
– Разбирайте листочки с номерами, психи! Роли читать громко, внятно! Кто после кого – в листочках указано. Но сперва, как всегда, краткое содержание… Терапия пошла!
Мерцал в глубине небольшой сцены голубенький экран, в сорокаместном зале с занавешенными окнами подрагивал зеленоватыми павлиньими перьями вольерный полусвет, на невысоком просцениуме театральничал и выпендривался огромноголовый, сбросивший с себя белый халат, а с ним и длиннотелую лень, врач-ординатор Глобурда, снимал камерой происходящее угрюмый оператор, из больных же.
– Итак, краткое содержание, психунчики! – прочистил кашлем горло Глобурда.
– Серия первая. Дело, психи, происходит в Париже. Ну не в самом Париже, а, скажем так, в ближнем пригороде. Пригород зовется Ар-кю-эль. Не слыхали? Ничего. После сеанса я вам его быстренько нарисую. Короче: серия вторая! Революционер, но в то же время и истинный рыночник маркиз де Сад борется с козлами-заговорщиками из наполеонадминистрации. Козлы обвиняют маркиза в разных там извращениях. Ну, это пропустим…
– Давайте извраще… Иее… Уаа…
– Цыц! Молчать! Далее. А он никакой и не извращенец. Ну вот как назло им – никаких половых перверсий. Просто он таким путем – ну кого надо за жопу схватив, – узнает про заговор. А? Смекаете? Аналогию уловили?
– Анало-о…
– Улои-и…
– Так. Дальше. Серия третья, маралы! Люди из наполеонадминистрации хотят маркиза… того… к ногтю. Он укрывается от них в домике под Парижем. В Аркюэле этом самом. Сечете? И там проводит анатомический сеанс. Ну чтобы правды дознаться и все такое. Четвертая серия. В дело вмешивается Врач-вредитель. (Ну, сука, ну, падло. Ты у меня довмешиваешься! Ты у меня в чужих задницах доколупаешься!) Врач – тоже участник заговора против императора. И тут начинается серия пятая, самая интересная. Начинается действие, в котором вы все с удовольствием поучаствуете. Но о нем я расскажу позже. Ну? Интересно? Смешно? Тогда погнали! А завтра увидите все на пленке… Первым читает роль мосье де Сад. Впрочем, это указано. Но до чтения попрошу занять исходные позиции. Телеведущая – кам хиа! Рози Келлер – к столу марш! Председатель Секции Копьеносцев – за портьеру! Маркиз де Сад – на авансцену! Врача-вредителя затащить сегодня не удалось. Лады… Без него обойдемся. Ролька у него третьестепенная…
Откуда-то из глубин зала бесшумно выплыла укутанная до глаз в платок и никем не узнаваемая (что было ясно по репликам больных) телеведущая. Медсестра Лиля, одетая в короткий белый халатик, до этого топтавшаяся где-то у занавеса, весело зашагала к стоящему как раз посреди сцены операционному столу. В мгновенье ока халатик слетел на пол, и медсестра, светясь молочно-стылым телом, в ожидании дальнейшего у стола застыла.
– Маркиз! К столу пожалуйте! Да инструмент для анатомического сеанса получите!
Глобурда внезапно сверкнул вынутым из складок летнего мятого пиджака ланцетом, озабоченно поднес ланцет к самым глазам…
Однако никакого движения в кучке больных, сбившихся у первого ряда кресел, в ответ на призыв врача не произошло.
– Что я вижу? – Глобурда, все так же продолжая держать ланцет перед собой, задрал вверх, а затем сронил вниз на грудь свою дурацкую, с огромными ушами и коротко рубленным носом голову. – Нет желания играть? А Афанас Нилыч как же? Он ведь сейчас установочку давать будет. А наказание возможное? А сера внутривенно? А аминазин внутрижопно? Уй-ю-ю. Выходит, на сегодня следует наш телетеатр запереть на ключик? Но только как бы нам всем за это не нагорело по первое число!
Глобурда зябко поежился, потом совсем уж театрально и напоказ задрожал, оглянулся на огромный, светящийся, но ничего пока не показывающий телеприемник, помещенный на тумбе в правом углу просцениума.
– Да-с. Закрывать, наверное, придется. А какие рольки! Мизансцены какие!.. Ну хватит ваньку валять! – голос Глобурды вдруг из мягкого и заговорщицкого превратился в жестяной, прокурорский. – Все по местам!
Растелешившаяся медсестра медленно потянулась, хрустнула всеми своими косточками поочередно и в чем мать родила, развратно сверкая разными частями тела, полезла на операционный стол.
– Спирт! Ланцет! Грибочек!.. Или нет. Сегодня без грибков… Только вы уж, мосье Полкаш, кишки мне не мотайте! Подмогните уж! Один ваш взмах – и гражданин маркиз вскроет истинное нутро этой исторической проститутки и заговорщицы Рози Келлер. А затем и сознание ее вскроет, и мозг…
Серов снова – как и недавно во дворе – от гадкой, уедающей мозг болтовни стал впадать в бешенство. Кроме того, Серову казалось: настоятельно приглашавшему его в «телетеатр» Глобурде как-то удается досылать свой стальной, свинцовый взгляд со сцены в средние ряды кресел, удается вонзаться взглядом ему, единственному зрителю этого поганенького спектакля, прямо в зрачки.
Серов закрыл глаза. Но бесцеремонно-наглый тексток телепьесы продолжал лезть в уши, щекотать ноздри, рот…
МАРКИЗ ДЕ САД. Я резать не согласный.
ВЕДУЩИЙ. А если я вас оч-чень попрошу?
МАРКИЗ ДЕ САД. Все одно. Ни к чему это. И что за пьеска такая, прости господи! Раньше лучше было.
ВЕДУЩИЙ. Раньше? Вы это про раньше, гражданин маркиз, бросьте! Вы кто? Скрытый консерватор? Или преданный престолу революционер нового типа?.. А пьеска, кстати, ничего себе, лечебная. Специальная. Кому нужно, тому и предназначенная.
МАРКИЗ ДЕ САД. (Почти про себя.) «Путешествие слона в жопу таракана». (Громко.) В гробу я такое лечение видал. В белых тапочках.
(Пауза)
ВЕДУЩИЙ. Ах ты, козел поганый! Полкаш ты недорезанный, параноик бабахнутый! Бери ланцет, говорю!
МАРКИЗ ДЕ САД. Переломишься. Сам режь. А я баб не режу. Я с ими по-другому управляюсь.
ВЕДУЩИЙ. А женушку свою? А Полину Карповну кто ухайдакал?
МАРКИЗ ДЕ САД. (Наливаясь гневом.) Ты мне в душу не лезь!
ВЕДУЩИЙ. Это почему же мне не лезть? На то я, милок, здесь и поставлен, чтобы в души ваши поганые лазить. Чтобы комплексы гнусные из душ ваших и мозгов, как блошек-мандавошек, вытряхивать! Полине Карповне небось побольней, чем Лильке, было? Ась? Не слышу ответа!
МАРКИЗ ДЕ САД. Я резать отказуюсь. И Дысада этого играть тоже отказуюсь! Пошел ты в свинячье гузно! (С угрозой.) Приедет Нилыч – все как есть доложу ему…
ВЕДУЩИЙ. Угу. Угу. Так. А кого же вы, мосье Полкаш, сыграть желали б?
МАРКИЗ ДЕ САД. (Застенчиво.) – Ельцина Бориса Николаевича…
ВЕДУЩИЙ. Тю-тю-тю! Ну ты, брат, хватил! Ты, понятное дело, псих, но до такой степени зачем забываться? Да и Ельцин – помрет скоро. С трупа пример брать – хлопот себе наживать.
МАРКИЗ ДЕ САД. А чего? Я ведь не критиковать. Я со всей душой… С уважением… А на кой мне твой маркиз! Я, как Борек, хочу: раз-два – и пошабашили…
ВЕДУЩИЙ. Дурак вы, мосье Полкаш. Лечиться вам у нас и лечиться, я вижу… На кого замахнулся! А?.. Быдло! Может, ты еще и Путина сыграть осмелишься?
МАРКИЗ ДЕ САД. Не, его не буду. На кой он мне, твой Путин? Он хоть и бывший военный, а не свой брат. А Борек хоть и обкомовец, а свой. Да я ведь ничего такого… Я сыграю только…
ВЕДУЩИЙ. Ну и что же ты, пачкун мерзостный, сделаешь, когда Ельциным станешь?
МАРКИЗ ДЕ САД. Приватизацию полную – от Кремля до последнего винтика – сделаю. И эту, как ее… Р…реституцию… А тебя, сучий потрох, – на рудники, в Читу! Уран нюхать! Сгною!
ВЕДУЩИЙ. Ах ты, пачкун гадкий, пачкун военный! А ну марш в процедурный кабинет! Бе-гом!
МАРКИЗ ДЕ САД. Не пойду… Не подходи… Не дамся. Санитарам дамся. Тебе – шиш!
ВЕДУЩИЙ. Так. Бунт шестерок. (Говорит в сторону оператора.) Снимайте, Яков Михайлович, без перерыва, прошу вас. (Снова обращаясь к группе больных.) Ну тогда… Председатель Секции Копьеносцев! Ваш выход. Ваша ролька. Хоть оно немного и не по сценарию, да уж пусть… Отступление по ходу пьески…
Здесь телеприемник дал неожиданную озвучку, из него выпал мягкий хлопок, потом просыпались на пол рубленые свисты, и Серов неожиданно для самого себя открыл глаза.
По громадному экрану шла рябь, ползли рваные речные пятна. Никакого изображения на экране так и не появилось, но зато раздался из ящика высокий, напряженный, сначала, как всегда, тревожащий, но затем и успокаивающий голос Хосяка:
