— Странно как-то мне вас слушать, — сказал Сидролен.
— Я устраню эту странность, — ответил герцог. — Поскольку вы, месье Сидролен, явно бессильны, невзирая на ваше искреннее стремление, помочь мне, указав туристическую турбазу для туристов-лошадей, мы продолжим свой путь и расположимся где-нибудь на опушке того леска, что виднеется там, на горизонте.
— Это сад для публичного гулянья, — возразил Сидролен, — берегитесь, там штрафанут!
— Наплевать мне на этого штрафанута! — отрезал герцог. — Прощайте, месье. Эй вы, в путь!
И герцог садится за руль головной машины, рядом с ним Прикармань. Графиня ведет вторую машину, рядом с ней Фелица. Все отъезжают. Сидролен замечает в окошке фургона головы лошадей. Они вполне похожи на лошадиные головы.
Он неторопливо возвращается домой. Дойдя до загородки, он рассеянно вглядывается в достраиваемое здание напротив, — там еще ведутся работы в подвале и на крыше. Кто-то машет Сидролену с той стороны шоссе; Сидролен ловко переходит последнее, не дав ни одному уаттомобилю сбить или хотя бы зацепить себя.
— Вот вы-то, наверное, и можете дать мне справку, — говорит Сидролен.
— Я думаю! — отвечает сторож, — но вы, наверное, удивлены, видя меня здесь. Мне предложили место консьержа в этом доме. Я зашел поглядеть, подходит ли оно мне.
— Ну и как, подходит?
— Я думаю! Значит, теперь я ваш сосед.
— Так вот какую справку я хотел у вас получить…
— Слушаю вас, — говорит сторож.
— Тут одних людей выставили с вашей турбазы.
— Да она через пару дней закроется.
— Нет, не в том дело. Их выставили, потому что с ними две лошади.
— Цыгане, что ли?
— Вовсе нет. Герцог, графиня, виконт и слабоумная девица.
— И две лошади?
— И две лошади. В фургоне. Вы случайно не знаете, где они могли бы приткнуться? Не слишком далеко от центра, потому что их лошади очень давно не видали столичного города и теперь им интересно побывать в новых кварталах и полюбоваться достопримечательностями — по крайней мере теми, что достойны их внимания.
— Это что — сон? — спрашивает сторож.
— Вы думаете? — спрашивает Сидролен.
— Ах, я вижу, вы запомнили этот мой грешок! — сказал сторож с довольной улыбкой. — Ну да, я думаю. Как только встаю, так сразу начинаю думать. Как только ложусь, так тоже сразу начинаю думать. И в промежутке все думаю, думаю. Значит, подумайте… вот видите, я уже навязываю свою маленькую манию другим… итак, подумайте, нуждаюсь ли я в отдыхе после целого дня усиленной работы моего головного мозга. И я даю ему покой, я засыпаю и сплю без снов. Что касается ваших лошадей в фургоне, которые желают посетить столицу, то я склонен думать — поскольку вы спрашиваете моего мнения, — итак, я склонен думать, что вы увидели их во сне.
— Значит, вы не знаете такой турбазы, где бы их приютили?
— Вы увидели это во сне!
— Недалеко от центра.
— Вы видели это во сне!
— Для всех них: герцога, машин и прочего.
— Вы видите это во сне!
— А вот и они, — сказал Сидролен.
Герцог затормозил. Сторож побледнел, попятился и исчез.
— Он не ценит экспериментальный метод, — вполголоса констатировал Сидролен.
— Что вы сказали? — переспросил прохожий.
— Вы были правы! — крикнул герцог.
— В другой раз, — сказал Сидролен прохожему, который немедленно испарился.
Сидролен подошел к машине.
— Там действительно полно фараонов, в этом леске, — сказал герцог, — прямо с души воротит.
Он высунулся из машины и взглянул на дом.
— Вы живете здесь? — спросил он.
— Нет, напротив, на барже. Не хотите ли выпить со мной?
— Я, ей-богу…
— Вон там есть место для стоянки, пользуйтесь случаем. И приходите, попробуете мою укропную настойку.
— Ладно, не откажусь.
Караван покатил к стоянке, расположенной чуть поодаль. Сидролен осторожно и ловко перешел шоссе и встал у загородки, дожидаясь своих гостей.
Они спустились по склону, — Сидролен во главе шествия, непрестанно повторяя:
— Осторожно, не расквасьте себе физиономии. Когда они проходили по мосткам над зловонной тиной, он сменил пластинку:
— Осторожно, не сверзитесь в воду.
Графиня заметила:
— Издали-то оно довольно миленько, а вблизи — кошмар!
— Да, вода на вид грязновата, — ответил Сидролен, — но она не застойная. Так что грязь то и дело меняется. Иногда я ее разгоняю палкой, и она уплывает вниз по течению. Но с той стороны, и верно, сильно пованивает.
— Что пованивает? — спросил герцог.
— Отбросы, — пояснил Сидролен.
И добавил:
— Не стукнитесь головой. Вот здесь у меня кубрик, или, по-вашему, салон.
— Ничего, вполне! — оценила графиня.
Сидролен позвал:
— Лали!
На зов явился некто — не то персона, не то персонаж, — скорее женского пола, но облаченный в штаны, закатанные до колен, бело-голубую тельняшку и каскетку с названием судна; в руке этот некто сжимал швабру.
— Привет! — сказала графиня.
Остальные промолчали. Сидролен попросил как можно быстрее принести стаканы, минералку и бутылку укропной настойки.
— А какая у вас марка? — спросил герцог.
— «Белая лошадь», — ответил Сидролен.
Когда Лали скрылась, герцог прокомментировал эту проблему в таких словах:
— Конечно, я предпочел бы ту, что гоню из укропа, взращенного на моих землях по рецепту Тимолео Тимолея…
— Это имя мне что-то напоминает, — пробормотал Сидролен.
— Знаменитейший алхимик. Знаменитейший по крайней мере для тех, кто его знал. В словарях он не упоминается.
— И вы его знали?
— Ну еще бы! Я работал под его руководством. Был у него лаборантом, — не смотри что герцог! Видите ли, когда дело доходит до дела, я не строю из себя невесть кого.
— Ну и как, открыли вы философский камень или эликсир долголетия?
— Хотите откровенно? — спросил герцог.
— Хочу, — ответил Сидролен.
— Ни черта мы не открыли, — признался герцог.
— Одну только укропную настойку? — спросил Сидролен.
— Ну, ее-то хоть пить можно, — сказала графиня.
— Бе-е-е! — отозвалась Фелица.
Лали проворно внесла большой, заставленный посудой поднос.
Налив всем присутствующим, она уселась со стаканом в руке. Сидролен сказал гостям:
— Позвольте представить вам мою невесту. Потом обратился к Лали:
— Герцог д’Ож… виконт де Прикармань… мадам… э-э-э…
— Графиня де Прикармань, — сказала графиня де Прикармань.
— И мадемуазель… э-э-э…
— Мадам, — поправил герцог, — мадам де Плакси.
— Привет, — говорит Лали.
— Бе-е-е! — отзывается Фелица.
— А знаете, — говорит герцог, — она совсем недурна — ваша укропная настойка.
— Вполне достойна одобрения, — говорит Прикармань.
— Не слабо! — говорит его мамаша.
Одна лишь Фелица не выражает удовольствия, поскольку пьет не настойку, а минералку.
— Надо бы напоить лошадей, — говорит герцог.
— Я схожу, — вызывается Прикармань.
— Ведро найдете на корме, — говорит Лали.
— Сфен и Стеф, верно, совсем потерялись в догадках, куда это мы делись, — говорит герцог.
— А вы всегда держите их в курсе своих дел? — спрашивает Сидролен.
— Так им больше нравится, — отвечает герцог.
— Это что — циркачи? — спрашивает Лали у Сидролена.
— Не знаю, — отвечает Сидролен Лали. — Во всяком случае, они туристы. Их не пустили на турбазу из-за лошадей.
— Из принципа не пустили? — спрашивает Лали, — или потому что это старые клячи?
— Это прекрасные кони! — возражает герцог.
— Ну, выпить мы выпили, — говорит графиня, — что дальше будем делать? Эмигрировать?
Герцог не ответил, он рассеянно поглядел вокруг, потом негромко сказал:
— На этой барже должно быть довольно много места.
Жоакен д’Ож проснулся в превосходном настроении: он спал всю ночь крепким сном без снов. Приведя себя в презентабельный вид, он поднялся на палубу; никто из пассажиров на барже еще не вставал. Герцог помочился в реку, от души наслаждаясь веселым журчанием струи, разбивавшейся о гладь вод. На другом берегу уже рассаживались рыбаки. Ранние пташки — гребцы — стрелой пролетели мимо баржи. Герцог оглянулся: Сфен и Стеф выщипывали лакомые травки из чахлой растительности, покрывающей косогор. По набережной с монотонным жужжанием вихрем проносились уаттомобили.
Герцог ступил на твердую землю и подошел к лошадям.
— Ну что, мой славный Сфен, как вы себя здесь чувствуете?
— Для полного счастья нам следовало бы превратиться в горных козлов.
— Ничего, привыкнете. Зато какая тренировка!
— А мы еще долго тут пробудем?
— Не знаю, — ответил герцог. — Возможно, что мы уже прибыли к месту назначения.
