— Все, хорош играть в доброго дядю, — раздраженно сказал Готов. — По-нормальному вы не можете, потому что вы ненормальные. Откуда такие дети берутся? Откуда вообще дети берутся? Не может же природа быть столь несовершенной. Так, господа бумагомараки, на первый, второй, девятый рассчитайсь! Берем парты и выносим в коридор.
— Зачем? — удивились ученики.
— Зате-э-э-м! — передразнил учитель. — Надо значит, вот зачем. Это знают только трое: я, Бог и мой внутренний голос. Давайте быстренько, все парты в коридор.
8 й «Б» возмущался:
— На фиг надо?!
— Че к чему?!
— Ага, а потом обратно затаскивать, да?!
Готов отбил кулаками по столу дробь.
— Вы че разорались?! — рявкнул учитель. — Глотки луженые?! Я ведь быстро сейчас… Директор сказал парты вынести, красить будут. Вы можете хоть раз без пререканий что-нибудь выполнить?
Школьники зашуршали вещами и стали выносить парты со стульями в коридор, громко радуясь смене деятельности. Готов руководил процессом переноски парт.
— Тише вы, не орите, кому говорю, — махал кулаком учитель, — уроки идут. Лунев, Самсонов, вы что, рахиты, нормально нести не в состоянии? Не ржи, Кротов, не ржи, отныне ты у меня на особом контроле… Расставляйте в три ряда, как в классе. Стол мой не забудьте.
Ученики расставили парты, как велел Готов, и расселись по местам. Всем было весело, как-никак учитель вновь порадовал нездоровой оригинальностью.
— Можно начинать, — сказал Готов. — Ребята, сейчас сделаем так: по моей команде все вместе начинаем орать. Орать со всей дури. Визг и свист приветствуются. Чтобы стены задрожали и стекла вылетели. Поняли?
Класс обрадовался заманчивому предложению. Готов слегка присел и зажмурился:
— Приготовились… Начали! А-а-а-а-а-а-а-а!!!
Оглушительный рев 8-го «Д» пронесся по коридорам школы. Преподаватели из соседних и не только из соседних кабинетов высунули головы. Готов жестом приказал ученикам успокоиться и громогласно, в расчете на публику, произнес:
— Теперь-то, ребята, я надеюсь, вы поняли, что означает выражение «коридорное образование»? Заносите парты обратно. И без всяких разговоров!
Доказывая ученикам 9-го «В» новую теорию о происхождении русской нации от древних племен Южной Америки в результате пересечения последними Атлантического океана, Готов столкнулся с рядом опровергающих высказываний учеников.
— Как они могут быть нашими предками, если они узкоглазые, а мы нет, — спросил Сережа Шустов.
— Мутация, — ответил Готов. — Смена климата повлекла за собой изменение пигментации кожи, формы глаз, осветление волос. Сотни и сотни лет потребовалось для этого.
— А чего они ни с того ни с сего через океан ломанули? — хохотнул Марс Ибрагимов.
— Тебя не спросили! — зло сказал Готов. — Кстати, к тебе, татарин, это вообще не относится. По моим скромным подсчетам, для того, чтобы возместить ущерб от нашествия татаро-монголов, с учетом выплаченной дани, каждый представитель вашей национальности должен ежедневно выплачивать двадцати русским по 38,7 копейки. В течение всей своей жизни.
— У меня другая информация, — возразил Ибрагимов. — Я читал, что индейцы в Америку пришли как раз с Востока, а современные татары не являются прямыми потомками татаро-монголов.
— Не являются прямыми, зато являются косвенными. И вообще, читать — не значит знать. Книжки-мартышки детям не игрушки.
— А сами-то Вы откуда про индейцев знаете? — спросила Алена Терещенко.
— От верблюда, разумеется, — щелкнул пальцами Готов. — Кто как не верблюд помогает ученому делать открытия. Такого имбецилизма и идиотии я от тебя, Терещенко, не ожидал… Надо же, откуда я знаю… Да сравнить хотя бы культуры, русскую и южноамериканских индейцев. А легенды, предания… Доказательств полно. И, к тому же, я надеюсь, никто из вас не осмелится оспорить подлинность археологических находок.
— Ничего Вы не доказали, — сказал Шустов. — Где Ваши доказательства? Где археологические находки?
— Жалко, Шустов, что на дворе не тридцать седьмой, — сквозь зубы сказал Готов. — Я бы расстарался привлечь тебя за антисоветскую пропаганду троцкистского толка.
— Сейчас, к счастью, не тридцать седьмой, — усмехнулся Шустов.
Готов убрал со стола вещи в дипломат и объявил классу:
— Я снимаю с себя полномочия преподавателя. Раз уж мой непререкаемый авторитет для вас ничего не значит, поищите себе нового учителя. Хоть Шустова. А, Шустов, ты, кажется, у нас самый умный? Выходи к доске, веди урок, а я сяду на твое место. Что, слабо? Толстая кишка тонка?
— Не слабо! — вызывающе заявил Шустов и вышел с учебником к доске.
Готов сел на его место и выжидающе улыбнулся, а новый учитель истории стал читать параграф из учебника.
Вертясь на стуле, Готов нарочито громко шептал сидящим рядом ученикам:
— Шустов — лох. Без учебника ничего не знает. Давайте урок сорвем…
Не обращая внимания, Шустов читал лекцию. Готов вырвал из тетради соседки по парте, Насти Докучаевой, листок, смял, бросил в Шустова и отвернулся. По классу прошел смешок. Шустов проигнорировал. Тогда Готов завопил фальцетом:
— Ай-ай-ай! Меня кто-то ущипнул. Сергей, как вас там по отчеству, скажите Докучаевой, чего она…
— Докучаева, прекрати безобразничать, — шутя сказал Шустов. — А по отчеству я Сергеевич.
Девятиклассники засмеялись.
— Сергей Сергеевич, — снова фальцетом пропищал Готов, — а можно выйти? Мне очень надо. Я не буду по школе гулять.
— Можно.
— Ой, а я расхотел.
Класс вновь охватило веселье.
Улыбаясь, Шустов продолжил читать параграф.
— А можно вопрос, Сергей Сергеевич? — фальцет Готова стал еще тоньше.
— Задавайте, — сказал Шустов.
— Сколько всего было крестовых походов?
Не зная ответа на вопрос, Шустов все-таки нашелся:
— Об этом история умалчивает.
Неудовлетворенный ответом, Готов принялся колотить кулаками по парте, топать ногами, мотать головой и орать.
Шустов подождал, пока тот успокоится и строго, но в то же время игриво сказал:
— Рудольф Вениаминович, выйдите из класса. Вы мешаете вести урок.
Услышав это, Готов выскочил из-за парты, подбежал к Шустову и вырвал из рук учебник:
— Все! Довольно! Поигрались — и хватит хиханьки-хаканьки устраивать. Понял ты, наконец, Шустов, каково быть учителем? Думал — раз плюнуть, а оказалось иначе? Теперь ты запомнишь, какой это тяжкий труд — воевать с вами. Чтоб впредь тише воды ниже травы. Понял? Я не слышу: ты понял или нет? Отвечай!
— Ничего я не понял, — нахально ответил Шустов. — Не надо наезжать на меня.
Готов не спеша расстегнул пиджак, снял и бросил сидящей на первой от учительского стола парте Лене Кузиной:
— Ну-ка, мать, подержи. Че ты, Шустов, сейчас сказал? Я наезжаю на тебя? Да? А это не ты тут борзеешь? Щенок! Иди сюда!
— За базаром следи! — ничуть не испугавшись, бросил Шустов.
Готов порвал на груди рубашку и зарычал:
— Ты че меня заводишь, шкет?! Фраера нашел?! Давай схлестнемся в натуралку! При всех! Иди, иди сюда!
— Заткнись, козел! — крикнул Шустов. Он достал из-под свитера пистолет и передернул затвор. — К стене!
Ученики ахнули и притихли.
Разгоряченный Готов моментально остыл. Он выставил перед собой руки и беспорядочно залепетал:
— Э-э-э… стой… убери… убери свою пушку… не играй с этим… убери эту штуку…
— К стене, руки за голову, на колени! — отчеканил Шустов.
Сделав все, как велел вооруженный ученик, Готов ощутил затылком холодную сталь дула «пээма» Никогда учителю не приходилось бывать в таких переделках. Жизнь не кино, подумал он, в жизни рискованно играть роль супергероя. Вдруг этот псих выстрелит. Сколько по стране за год происходит подобных случаев? Десятки? Сотни?
Если Готову игра в супергероя показалась опасной, то Шустову, напротив, очень увлекательной.
— Прощайся с жизнью, — сказал ученик и, тыча дулом Готову в голову, обернулся к классу. Товарищи Шустова жестами показывали одобрение.
— Ты меня убьешь? — простонал Готова.
— Да! — твердо сказал школьник.
— Тебя все равно поймают. Столько свидетелей… Убери пистолет.
— Я сначала тебя убью, потом их, потом себя, — Шустов снова передернул затвор. — Мне терять нечего. Говори, кто щенок?
— Я… я щенок…
— Кто борзеет?
— Я борзею… борзею… в конец оборзел.
— Извинись! — рявкнул Шустов.
— Извини, — торопливо выпалил Готов.
— Ладно, живи пока, — сказал Шустов и, возвращаясь к своей парте, стал засовывать пистолет за пояс и принимать поздравления одноклассников.
Но недолго Шустов радовался победе. Прыжком пантеры Готов повалил его на пол, отобрал пистолет и схватил за волосы:
