Посмотрим, что будет дальше, — подумал он.
А дальше наступил последний сеанс. Она ходила после обеда, и сейчас массажист Х. в ожидании пациентки сидел в ординаторской за столом. Тут же сидели невропатолог Л., мануальный терапевт, массажист У. Все пили чай с тортом и конфетами, принесенными выписывающимися пациентами.
И вдруг зазвонил телефон. Он стоял на тумбочке по правую руку невропатолога Л., а массажист Х. сидел на диване у дальнего конца стола. Сняв трубку, Л. послушала, сказала: "Сейчас", и протянула трубку массажисту Х. Он привстал и, перегнувшись через стол, поднес ухо к трубке, но не плотно, — провода не хватало. Невропатолог Л. продолжала держать, потому что руки массажиста были в тортовом креме. Из трубки возбужденный голос его пациентки сказал на весь стол:
— Срочно, сейчас же… Вы должны найти отдельный кабинет… Ну сделай же со мной все, мой ласковый и нежный зверь! Я больше не могу терпеть этой сладкой пытки…
Сидящие за столом беззвучно заржали. Массажист Х. погрозил им пальцем и сказал:
— Успокойтесь, успокойтесь, не надо так, нас могут слушать, телефон параллельный. Просто приходите на массаж…
— Ну что, нежный зверь, — сказала, смеясь, Л. — Предоставить вам кабинет? Если что, веди ее в пятый, только закройся изнутри, и в дальней кабинке, пожалуйста, чтобы в коридоре не слышно было.
— Ничего не будет, не надейтесь, извращенцы, — сказал массажист Х. и ушел мыть руки.
— И девочек наших ведет в кабинет, — пропел ему в спину массажист У.
Она пришла. Глаза ее были исполнены надежды.
— Мне так стыдно… — сказала она. — Простите меня, не знаю, что со мной. Нет, знаю. У меня после первого ребенка не получается иметь детей, а я так хочу иметь еще. Через неделю ложусь на операцию. Обещали помочь, но говорят, что после операции я могу потерять чувствительность. Не будет оргазма. И мне так захотелось — вдруг это в последний раз?
— Но у вас же муж есть, — сказал он, думая, что это за операция, в результате которой будет потерян оргазм.
— А что муж? Муж он и есть муж… — сказала она. — Просто такого желания у меня никогда не было. Места себе не нахожу. Кажется, что я просто исчезну, если все случится. Мне так стыдно — никогда в мыслях не было изменить, всегда осуждала других, а тут, как с ума сошла…
Он посмотрел на текущие по щекам слезы и сказал:
— Идите в пятый кабинет, я подойду через минуту…
…Когда ее накрыла волна, она заплакала, всхлипывая и содрогаясь — и все это длилось, длилось… Он целовал ее в висок, шепча:
— Все будет хорошо, все у вас будет…
Уходя, она сказала, глядя на него огромными глазами:
— Как теперь жить?
— Жить, жить и еще раз жить, — сказал он первое, что пришло на язык.
Он так и не понял, что она имела в виду.
— Не удержался, зверь? — спросила его невропатолог Л., усмехаясь. — Настоящий кобель, все что шевелится…
— Просто помог человеку, — сказал он. — Надеюсь, мне это зачтется там, когда предъявят счет за все прегрешения…
…Продолжим о психопатах и прочих акцентуированных личностях, чья акцентуация, если мне не изменяет память, зависит от их конституции. Но что скажет нам Кречмер про Гришу, находящегося на одной из обочин пикника? Да ничего. Данный экземпляр нужно наблюдать в среде его обитания…
Гриша любил гулять по городу и его окрестностям. Он вообще предпочитал одиночество, но иногда ему хотелось общества женщины. Знакомиться на улицах он не рисковал, поэтому старался использовать счастливые случаи. Однажды, находясь в процессе брожения по городу, он наткнулся на магазин стройматериалов. Гриша в это время перестраивал свою квартиру, — он жил на первом этаже и тайно от соседей копал себе подвал. Землю выносил ночами в мешках. Пришел день, когда яма была достаточно глубока. Он поставил опалубку и сковал стены бетоном. Здесь должна была разместиться сауна с джакузи, требовались доски для обшивки и зеркала. Именно поэтому сторож И. завернул в магазин. Там он увидел свою (и всех сторожей стационара) однокурсницу и с изумлением (растут же люди!) узнал, что она и есть заведующая этим магазином. Обрадовалась, завела в кабинет, напоила кофе. Разведена, дочь.
На следующий день, просчитав за ночь все варианты, и поняв, что она в него влюбилась, Гриша принес ей одну розу. Потом пригласил к себе и показал подвал.
— А ты там никого не забетонировал? — сказала она, заглядывая в темень и неуверенно улыбаясь.
Отсюда начинается темный кусок длиной около часа. Что происходило в квартире, захламленной строительным мусором, сторожам неизвестно. Единственное, в чем признался Гриша, — она стеснялась.
— Небось, не дала, он рассвирепел и выгнал ее, — сказал массажист У. — А может, и немножко побил. Совсем чуть-чуть. Хорошо, что не забетонировал…
Они посмеялись, но на этом дело не закончилось. Как-то Гриша пришел днем с коробкой в руках, достал из нее музыкальный центр без колонок и сказал массажисту У.:
— Вот тебе плата вперед. Возьми ее на массаж, я ей пообещал.
— А почему без колонок? — спросил массажист У. у массажиста Х., когда Гриша ушел.
— Почему-почему, — сказал Х. — Гришу не знаешь, что ли? Он, когда я на юг ездил, оставался цветы поливать и кошку кормить. После него исчезли граммофонные пластинки и машинка для гравировки, сделанная из старого зубного бора. Так что, спиздил он, наверняка, этот музыкальный центр. Никому его не показывай.
На следующий вечер они пришли втроем — Гриша, она и подруга. Сторожа встретились с однокурсницей тепло. Обнимаясь с массажистом Х., она шепнула: "Помнишь, ты был в меня влюблен?". "Помню, конечно, — сказал он, целуя ее в шею, и вспоминая свои ужасные шутки и пошлые эпиграммы типа: "Как всем известная Параша, она красива, молода, — проста, как гречневая каша, но масла мало в ней всегда". Очень она тогда обиделась и сгоряча пожаловалась своей новой подруге, только что пришедшей на их курс и сразу ставшей первой красавицей потока. "Тебе нужен сексуальный ликбез, чтобы отвечать, не стесняясь", — сказала та и принесла слепые машинописные листочки, в которых описывалось, как и что нужно делать, чтобы все получилось хорошо. Начав читать, обучаемая ужаснулась: "Его еще и в руки берут?" Подруга засмеялась и ошарашила неопытную: "Его еще и в рот берут!"
— Я тоже была, — шепнула она сейчас, — Просто стеснялась.
Гриша, помня институтские годы, отдал возлюбленную в нейтральные руки массажиста У. Чтобы ее маленькая и смешливая подруга не скучала, массажист Х. предложил ей свои услуги.
После первого сеанса Гриша сказал, что теперь ведет всех в сауну — места забронированы. Разомлевшие девушки согласились. Массажисты, помявшись, тоже, — сауна была рядом, и в сумке у Гриши побулькивало и позвякивало.
Помывка протекала мирно. Погревшись в сауне, они охлаждались в маленьком бассейне, и пили в предбаннике пиво. Бассейн был мал для всей компании, поэтому плескались двумя группами по очереди: Гришу с однокурсницей сменяли два массажиста с ее подругой. Когда все было выпито, и массажист У. после парилки напоследок омывался в бассейне — церемонно, как в Ганге, думая при этом про новую книгу своего любимого Ошо, которую купил сегодня, — в этот возвышенный момент из предбанника выскочил Гриша. Он упал на четвереньки, осмотрел кафель вокруг бассейна, потом с четверенек уставился на воду, в которой медитировал массажист У., и сказал:
— Наверное, в бассейне лежит…
— Кто? — сказал массажист У.
— Цепочка золотая с этой дуры слетела! — злобно сказал Гриша, вставая. — Кудахчет там в предбаннике. Небось, на дне, как раз где ты стоишь, — мы тоже тут стояли. Ныряй, давай!
— А я с хуя ли? — возмутился массажист У. — Сам и ныряй. Доцент выискался!
— Ну, конечно! — сказал Гриша, — Вы уже туда наспускали, а я ныряй! Как я, по-твоему, глаза открою в этой воде?
— Никуда мы не спускали, с чего ты взял? — удивился массажист У.
— Да знаю я вас, — сказал Гриша, — эта прошмандовка маленькая только и ждала, чтоб вы ее вдвоем… Фу, бля, придется с закрытыми глазами…
Бормоча ругательства, он залез в бассейн, долго разгонял воду руками, нырнул, жмурясь, шарил по дну. В три нырка нашел цепочку и пошел отмываться под душ.
Что случилось после сауны, массажисты так и не узнали. Но обстановка второго сеанса отличалась от первого. Пока массажисты работали, Гриша сидел за столом и говорил в закрытые шторы. Хорошо его зная, массажисты чувствовали, что Гриша начинает психовать. Это слышалось по его лошадиным носовым выдохам.
— …И вообще, — сказал он вдруг. — Женщины любят большие члены. А что делать другим? Их намного больше! Вот я, например, — и что? Почему я должен заманивать их подарками, деньгами, чтобы потом видеть эти недовольные рожи?!
— Гриша, — говорила ее подруга, нежно пружиня локтем полную готовность массажиста Х. — Ты плохого мнения о нас. Дело не в величине, а в том, как мужчина себя ведет. Он и вовсе без члена обаять может, если правильно…
