– Мальчики, – тихо и ласково сказала Нелли, – все сделаем, что захотите, только шахматы спрячьте...
«Шахматы!» – повторила про себя Люся, и до нее наконец дошло.
Слова Нелли словно включили моряков.
– При-е-ха-ли, – повторил Валера и взвел пистолет. Вадим поглядел на него и сделал то же.
– Давай, – сказал Валера, и Вадим, отвернувшись, положил свой «макаров» на кожух мотора и склонился над каким-то пакетом, лежащим возле горсти шахматных фигур. Люся не могла понять, что он делает, – Вадим чиркал спичками, заглядывал в какую-то бумажку и опять нагибался к затянутой коричневым дерматином поверхности, где у нормальных шоферов лежат пачки талонов, жестянка с мелочью и микрофон. Валера стоял неподвижно, и Люсе пришло в голову, что его вытянутая рука сильно устала.
Наконец Вадим закончил свои приготовления и сделал шаг в сторону.
На чехле мотора, превратившемся в странного вида алтарь, горели четыре толстые свечи. В центре образованного ими квадрата поблескивала раскрытая шахматная доска, на которой, далеко вклиниваясь друг в друга, стояли черная и белая армии; их ряды были уже довольно редки, и Люся, чьи чувства предельно обострил ужас, вдруг ощутила драматизм столкновения двух непримиримейших начал, представленных грубыми деревянными фигурками на клетчатом поле, – ощутила, несмотря на полное равнодушие к шахматам, которое она испытывала всю жизнь.
У края доски, занятого черными, стоял небольшой металлический человек, худой, в пиджаке, со втянутыми щеками и падающей на лоб стальной прядью. Он был сантиметров двадцати ростом, но казался странно огромным, а из-за подрагивающего пламени свечей – еще и живым, совершающим какие-то мелкие бессмысленные движения.
– Таз-з-зик, – сказал Валера, и Вадим достал откуда-то из кабины маленький эмалированный таз. Он поставил его на пол, выпрямился, и они опять замерли.
– Ребята, не надо, – услышала вдруг Люся свой незнакомый голос, услышала и поняла, что допустила ошибку, потому что две черные фигуры снова пришли в движение.
– Ты, – сказал Валера, указывая на Нелли.
Нелли вопросительно ткнула в себя большим пальцем, и двое в черном синхронно кивнули головами. Нелли пошла вперед, жалко покачивая французской сумочкой, ремешок которой она сжимала в кулаке. Дойдя до середины салона, она остановилась и оглянулась на Люсю. Люся ободряюще улыбнулась, чувствуя, как на ее глазах выступают слезы.
– Ты, – повторил Валера.
Нелли пошла дальше. Дойдя до двух черных фигур, она остановилась.
– Девушка, – казенным голосом сказал Вадим, – пожалуйста, сделайте ход белыми.
– Какой? – спросила Нелли. Она казалась спокойной и безучастной.
– На ваше усмотрение.
Нелли поглядела на доску и передвинула какую-то фигуру.
– Теперь, пожалуйста, встаньте на колени, – тем же тоном сказал Вадим.
Нелли опять оглянулась на Люсю, неправильно перекрестилась и медленно встала на колени, откинув край юбки. Валера спрятал пистолет и вытащил из кармана длинное шило.
– Наклонитесь над тазиком, – сказал Вадим.
– Таз-з-зик, – сказал Валера.
Нелли втянула голову в плечи.
– Я повторяю, наклонитесь над тазиком.
Люся зажмурилась.
– При-е-ха-ли, – сказал вдруг Валера.
Люся открыла глаза.
– При-е-ха-ли, – опуская руку с шилом, повторил Валера, – конь так не ходит.
– Да ведь это не важно, – успокаивающе проговорил Вадим, беря Валеру под руку, – совсем не важно...
– Не важно? Ты хочешь, чтобы он опять проиграл? Да? Они тебя тоже купили? – визгливо выкрикнул Валера.
– Успокойся, – сказал Вадим, – пожалуйста. Хочешь, она переходит?
– Он опять проиграет, – сказал Валера, – и опять из-за тебя, дура проклятая.
– Девушка, – напряженно сказал Вадим, – встаньте и сделайте нормальный ход.
Нелли поднялась с колен, поглядела на Валеру и увидала в его руке подрагивающее шило. Дальше все произошло очень быстро – Нелли, видимо, наконец поняла, что происходящее действительно происходит. Она схватила металлического человека за голову и с криком обрушила его кубический постамент на черную пилотку Валеры, который сразу же, будто по уговору, свалился в ступенчатую яму у передней двери.
Люся сжала ладонями уши, ожидая, что Вадим сейчас начнет стрелять из пистолета, но он вместо этого быстро сел на корточки и закрыл голову руками. Нелли еще раз взмахнула металлическим человеком, и Вадим взвыл от боли – удар пришелся по пальцам, – но не изменил позы. Нелли стукнула его еще раз, но он по-прежнему остался в неподвижности, только спрятал ушибленную кисть под пальцы здоровой и сказал тихо:
– Уй, сука.
Нелли замахнулась было в третий раз, но заметила пистолет, оставленный Вадимом возле шахматной доски, швырнула на пол металлическую фигуру, схватила пистолет и навела на закрытого от Люси металлической загородкой Валеру.
– Бросай оружие, – хриплым, мужским голосом сказала она. – А ну быстро!
За загородкой послышалось копошение, потом оттуда вылетел пистолет – Валера подбросил его почти к самому потолку – и стукнулся о пол. Нелли быстро подняла его и сказала:
– А теперь вылазь! Руки вверх!
Над перегородкой поднялись ладони в черных рукавах, а вслед за ними – лысый череп и внимательные глаза. Нелли стала медленно пятиться по салону и остановилась, дойдя до остолбеневшей Люси. Вадим все так же сидел на корточках, словно под штормовым ветром прижимая к голове черную пилотку. Валера взглянул на девушек, опустился на четвереньки и принялся собирать рассыпавшиеся по полу шахматные фигуры.
– Семь лет в стальном гробу-у, – тихо запел он.
Нелли из двух стволов выпалила в потолок, и Валера, дернувшись, вскочил на ноги и выбросил руки над головой. Вадим только глубже втянул голову в шинель.
– Какие сволочи, – сказала Люся, опасливо принимая дымящийся пистолет, и по ее щекам хлынули два черных ручья.
– Слушай, что я скажу, – зашипела Нелли двум черным офицерам, – ты не шевелись, а ты, – она повернула ствол к Валере, – садись за руль. И если ты хоть раз притормозишь не там, где надо, я тебе из этой волыны блямбу припаяю прямо в лысину, не сомневайся...
Жаргон правоохранительных органов подействовал на морячков мгновенно – над плечами Вадима осталось совсем немного лба и пилотки, остальное ушло в шинель, а Валера сел прямо на шахматную доску, повалив еще горящие свечи, и рывком перенес ноги в кабину. Затарахтел мотор, и автобус выполз на шоссе.
– Нелли, – вдруг сказала Люся, – скажи ему, чтоб он «Бэд бойз блю» поставил.
Нелли ничего не сказала, но Валера, видимо, услышал: заиграла музыка. Качающийся на корточках Вадим сначала несколько раз всхлипнул, а потом глубоко, всем животом, зарыдал и затрясся, перемещаясь от одного ряда сидений к другому. На каком-то перекрестке Валера повернулся и сказал ему:
– Что ж ты, падла, хнычешь... Весь флот позоришь...
Но Вадим продолжал рыдать, казалось, он ревел не из-за случившегося, а оплакивал что-то другое – словно бы потерянный в детстве альбом марок, о котором он вдруг вспомнил. Люсе стало его по-женски жаль, а потом ее рука наткнулась на так и лежавшую на сиденье бутылку с трубочкой в горлышке.
– Вот этот дом, – сказала Нелли, показывая на зеленую башню-шестнадцатиэтажку. – К подъезду, лысый... Открой дверь.
Дверь зашипела и открылась.
– В комендатуру нас сдадите? – спросил Валера. – Или как?
– Валите отсюда, гады, – сказала Нелли, – и чтоб... Я на ментов никогда не работала.
– Вот и я говорю, – рассудительно сказал Валера, – лучше всего – гражданское согласие. А пистолеты как?
Нелли задумалась.
– Видишь сугроб? – Она показала на снежную горку метрах в пяти от автобуса. – Мы их тебе из форточки выкинем. Нам лишняя статья не нужна, правда, Люсь?
Люся кивнула – она уже совсем успокоилась и теперь чувствовала себя маленькой героической пулеметчицей.
– Сидеть в автобусе еще пять минут, гады, поняли? – сказала Нелли, когда Люся была уже на улице. Выходя, Нелли подняла с пола металлическую фигуру и зажала ее под мышкой – Люся увидела, как Валера сжал кулаки у искаженного лица и издал тихий стон. Вадим так и сидел, закрыв голову руками.
До подъезда дошли пятясь – мотор автобуса негромко урчал, и за стеклами были видны два неподвижных черных силуэта.
– В лифт, быстрее, – бормотала Нелли. Люся вслед за ней вбежала на площадку к лифтам, но Нелли вдруг вернулась к газетному ящику, открыла его, вытащила свежий номер «Молодой гвардии» и кинулась назад. Как раз подошел лифт, и только когда его двери закрылись, Люся окончательно расслабилась.
«Ну и денек сегодня», – подумала она, косясь на торчащую из-под Неллиной руки небольшую голову.
– Очень испугалась? – спросила Нелли.
– Есть немного, – ответила Люся. – Они ж маньяки оба – грохнули б нас и в сугроб до весны. С пешками во рту. Слушай, так ведь это они Наташу с Танькой... Как же это мы их отпустили?
