Вернемся в начало 90-х. К первому номеру «ТЛ». Содержание его, которое было для меня естественным, вызвало бешеную реакцию российских и, в частности, тюменских либералов. Члены нашего Союза писателей Евгений Шерман, Альфред Гольд (Гольденберг), Анатолий Васильев и Булат Сулейманов, воспользовавшись печатной площадкой «Тюменского комсомольца», заявили, что они «открещиваются» от «Тюмени литературной». Целиком и полностью!
Ну и с Богом бы! Шагайте своей дорогой, господа, а нам Россия дорога! Нет, посетили обком партии, требуя у власти закрыть газету. Но партия, еще потряхивала сухой пороховницей, отреагировала по-своему. Партийная организация писателей, которую возглавлял с недавних пор – после Виталия Клепикова и Станислава Мальцева – Константин Лагунов, на своем открытом собрании одобрила позицию «ТЛ» и осудила «банду четырех», как мы стали именовать (по-китайски) супротивников, доселе слывших простыми советскими литераторами и в быту – даже приличными приятелями.
Что углядели в «Тюмени литературной» четверо открестившихся? Какую учуяли крамолу и опасность лично для себя?
По моим редакторским представлениям в газете была только правда. Подбор материалов – проза, стихи, публицистика – патриотические, гласно – за Родину, гласно – против беспредела и негатива в стране, которые мы выставляли на обозрение! Мы первые среди областных да, пожалуй, и центральных газет заговорили о необходимости православного воспитания. Дерзостным для советских еще читателей был снимок, помещенный на заглавной странице газеты: мощный вертолет «Ми-6» устанавливает крест на колокольню Тобольского кремля, а внизу батюшка в церковном облачении благословляет его восьмиконечным храмовым крестом!
«Крамолу», скорей всего, несла горячая историческая статья Фатея Шипунова (о деятелях «ленинской гвардии» в 20-30-х годах) и вторая – под заголовком «Русские всех стран, соединяйтесь!» Автор Валентин Сидоров подчеркивал: «Ныне мы, русские, как и евреи, рассеяны по всему миру». И мы вместе с автором позвали русских к единению. И ударили в вечевой и тревожный колокол – за Русь Святую, приветствуя объявленные властью «свободы»!
Но открестившиеся публично продемонстрировали, что свободомыслие демократами замышлялись далеко не для всех! Для нас и для подобных нам эти «свободы» не предполагались.
Четверка явила своеобразный интернациональный «заслон»: еврей Шерман, возможно, и не еврей вовсе, а ассириец, случайно приписанный к Хазарскому каганату, где всяких «штатских лиц» обращали в иудейскую веру; полукровка и талантливый поэт А. Гольд (Гольденберг) – «ребята, я не еврей, у меня мать русская!»; далее, пани-панове, толь «гордый шляхтич», то ль просто поклонник исторически враждебной России Речи Посполитой А. Васильев – медицинский деятель, с четвертого заходу, принятый в члены СП; и – наконец, мой литинститутский друг Б. Сулейманов.
Сибирский татарин Булат Сулейманов вскоре пришел ко мне с извинением, сказал, что он «ничего не подписывал, его просто подставили». С Булатом мы возобновили дружбу. А трое вышеназванных «партнеров», как нынче именуют большие кремлевские начальники-юристы даже натовских головорезов, вышли из Союза писателей и поехали на московский съезд отколовшихся «апрелевцев» – бороться за свои «свободы» и защищать свою (!) «гласность», которая приведёт их вскоре под власовский триколор.
Кем мы втянуты в дьявольский план?
Кто народ превратил в партизан?
Что ни шаг, отовсюду опасность.
«Гласность!» – даже немые кричат,
Но о главном и в мыслях молчат,
Только зубы от страха стучат,
Этот стук с того света, где ад.
Я чихал на подобную гласность!
Читаю стихотворение русского поэта Юрия Кузнецова, а в телевизоре – на половину экрана! – заголовок «Тюмени литературной». Тюменская программа. И – гонец из Москвы, эмиссар «апреля» В.П. Соколов, известный (из печати) пробиванием себе литфондовских привилегий. Зачем в Тюмень припылил? Бухтит, что не нравится ему «Тюмень литературная». Глядя с экрана этаким цезарем, наполеоном, карлом 12-м, вещает: «…Недостаток культурного слоя в Тюмени… «Тюмень литературная» рассчитана на невежество… некому у вас дать ей отпор… Зовет Русь к топору… на баррикады… Искусственно нагнетает страх… Мы вытравим эту рабскую психологию… мы… мы… Доложу в Москве об этой газете…».
Ну еще бы не доложил! Что? Они уже полные победители? Да нет пока! Не оттого ли в панике примчался в Тюмень свободолюб?!
Видел я этих соколиков в недавнее время, как ужами извивались, скажем, перед всесильным Ю.Н. Верченко – вторым человеком (типа Суслова) в Правлении Союза писателей СССР. Как выглядел некий соколик перед самым младшим редактором, от которого зависел выход в свет его книженции: букашка, моль и, черт знает, какая инфузория.
И вот осмелели. Во всероссийские трубы задули! А ведь мы выпустили в свет всего лишь два номера газеты. И распространяется она только по областным киоскам «Союзпечати». Ну, понятно, рассылается, развозится по стране! Письма летят к нам из Москвы, из Ленинграда, из Прибалтики, из Крыма, с Кубани, с Дальнего Востока, с Колымы. Даже из Венесуэлы – из русской белоэмигрантской колонии. Письма – поздравления, письма – поддержки, а то и восхищения смелым поведением редакции. (В которой всего-то два штатных штыка – главный редактор и технический секретарь. Остальные – авторы, просто – единомышленники!)
Серьезный поэт из Сургута Петр Суханов, «разразился» горячим посланием: «Появилась в Тюмени своя газета у писателей. И тут же против неё сплотился отряд боевиков, открывший шрапнельную пальбу. Один из этого отряда, бывший подполковник медслужбы, а ныне, возжаждавший свежей крови, фельетонист-пародист Анатолий Васильев, вынося свои обиды на круг, навалял на скорую руку целый короб небылиц, коим предоставила место «Тюменская правда». Некоторые примут на веру эту фальшивку и лишний раз скверно посудачат о писателях… Полноте, Анатолий Иванович, витийствовать. Было бы над чем глумиться! Или вы полагаете, что мир полон дураков?
Да, публика эта, подобная Васильевым, громче всех кричит о свободах, о плюрализме. Это на словах. На деле – нетерпимость, стремление к диктату. К диктатуре!»
Приехав на творческий вечер газеты, который проводил я в феврале 90-го в переполненном публикой большом зале Дома культуры «Строитель», бывший тюменский геолог, а теперь известный московский поэт Иван Лысцов передал мне свою статью-версию «Убийство Есенина». Материал вызвал поток писем. Разного плана. Противники этой версии, конечно же, доложили «кому надо». И поэт, старинный мой друг Лысцов, при очередном своем выступлении на Ваганьковском кладбище у могилы Есенина, был избит «неизвестными лицами». Пройдет еще три года, и они скараулят Ивана Васильевича возле пруда в Юго-Западном районе Москвы, добьют, подкравшись в сумерках, кирпичом по голове. Так добили когда-то в «Англетере» русского гения – Сергея Александровича Есенина.
Действовали подобные «лица» и в Тюмени. На сессии Горсовета либеральная группа депутатов (для сведения читателей: Либер – древний бог распущенности и опьянения – Н.Д.) продвинула в повестку дня вопрос о «разжигании межнациональной вражды газетой «Тюмень литературная» и об уголовной ответственности главного редактора». То есть собрались решить «окончательный вопрос» с газетой и её «обнаглевшим» редактором. Председатель Горсовета Геннадий Иванович Райков (будущий депутат Госдумы РФ) поставил это «предложение» на голосование – после перерыва на обед. Депутаты кинулись в окрестные киоски. Явились в зал заседаний, шурша свежим номером «ТЛ», где мы среди местных стихов и рассказов поместили перепечатку московского материала «Распутин и евреи». Подобного рода исторических откровений ходило по России – море. Благодаря гласности, страна осмысливала свой исторический путь. Слово «еврей» – название национальности, как название ингушей, татар, русских, произносилось уже почти без «страха иудейска». В 20-х годах за сие евреи-чекисты «виноватых» без разговоров к стенке ставили. Будь ты хоть буржуем, хоть рабочим, хоть «гнилым интеллигентом». Опора у расстрельщиков была надежная. Обыватель 90-х узнавал, к примеру, состав ленинского Совнаркома, где русским был всего один человек – Джугашвили-Сталин. И тот – грузин.
Обыватель также узнавал из печати, что мировое еврейство сыграло выдающуюся роль в «русской революции» октября 1917-го. В чем тут секрет – да еще на государственном уровне? Не тайна никакая, что каждый народ имеет и свои национальные особенности. скажем, француз думает о любви, немец-о порядке-орднунге, еврей – о прибыльном деле и музыке, в чем этот народ искусен чрезвычайно. Правда, последние из упомянутых товарищей, обретя власть и положение, часто теряют чувство меры, каковой пытались научить человечество эстеты и философы Древней Греции. Скажем, в современном киносериале «Фурцева» (2011 год) роль «палача» Сталина исполнил артист, широко известный как смехач, как окончивший «кулинарный техникум». Изобразил он Сталина пакостным, пошлым, циничным. (Самого себя, что ль, изобразил?) Разжиревший, с одутловатой осевшей фигурой, из которой так и сквозило иудейство, когда генералиссимус, под руководством которого одержана Великая Победа над фашизмом, а страна за короткий срок поднята была из военной разрухи, имел аскетически подтянутую внешность, являл собой и своим обликом – такт, ум и прозорливость.
