Смотря за этими бестолковыми перемещениями, Нина вспоминает, как однажды ее покусала белка. Она училась на втором курсе, и в травмпункт ее сопровождал тогдашний бойфренд Леонтий. Это случилось накануне их расставания, и, возможно, тот эпизод все и решил. Леонтий понял, что с девушкой, на которую нападают белки, ему просто не по пути. Нина терпела боль и обиду в очереди, но расплакалась в кабинете врача. Врач был тощим и длинным, в маске, надвинутой на глаза. Нине казалось, что под этой маской скрывается насекомообразный инопланетянин. Он сказал ей: «Ну-ну. Вас всего-навсего покусала белка. А знаете, чей укус гораздо страшней?»
— Акулы? — спросила Нина сквозь слезы.
Врач ненадолго задумался. Этот ответ застал его врасплох. Обычно раненые пациенты покладисты, безынициативны — они дают возможность врачу полностью контролировать разговор и только поддакивают.
— Да. Но знаете, чей еще? — Нина хотела ответить: укус медведя, льва, крокодила. Укус ряда мифологических монстров — например, василиска или химеры. Но врач ее перебил: — Укус человека. Во рту так называемого хомо сапиенс в десять раз больше бактерий, чем у помойной крысы.
Артем стоит у стола и давит стаканом таблетки, как разбегающихся клопов. Получившийся порошок он смахивает в стакан вместе с крошками и другим мусором — в том числе, наверное, и обрезками ногтей, — заливает все это водой и подает Нине. Артем не замечает, что треть жидкости проливается мимо рта, что Нина захлебывается от обильного потока воды, что часть порошка остается на дне. Артем снова заклеивает ей рот и продолжает слоняться по комнате в полной прострации.
Артем ведет себя так, будто пленница в его комнате стала второстепенной или даже третьестепенной проблемой. «Завел себе новую пленницу», — думает Нина. Это первая шутка, возникшая в голове Нины за много недель. Сперва проблемы с Володей — удушье, температура под сорок, ожидание скорой, реанимация, — а потом вот это вот все. Нине даже сложно назвать ситуацию похищением — просто фантазия жестокого шизофреника, в которой она заперта. Нина чувствует, что в горле застрял, кажется, кусочек ногтя. Она сглатывает его, после чего возникает короткое затемнение.
* * *
Лена побледнела и немного осунулась: излишняя краснота отлила от щек и прилила к ноздрям. Теперь у Лены огромные воспаленные ноздри, даже не красные, а пунцовые. Ноздри и кончик носа все время в движении, как у многих млекопитающих: они действуют уже почти отдельно от лица. Лену преследует вонь, и это настоящая мания. Лена съехала из коммуналки и решила немного пожить у подруги в свободной комнате, пока не подыщет другое жилье. Квартира подруги находится недалеко от метро «Проспект Ветеранов» — на расстоянии примерно тринадцати километров от предполагаемого источника вони на канале Грибоедова. Достаточно ли далеко? По логике — более чем, но почему тогда вонь ощущается с прежней силой? А что, если гниет и воняет весь Петербург? Что, если под слоями снега и льда происходит процесс разложения в масштабах целого города? Нет, пока Лена не доберется до источника вони, к ней не вернется покой. Лена пытается рассуждать, сопоставлять факты. Когда она ощутила запах впервые? Он заявил о себе сразу и в полную силу или медленно нарастал? Это были слабые нотки тухлятины, с трудом уловимые, как звуки арфы на минимальной громкости, или вонь, резко бьющая в нос? Когда Лена впервые задержалась у холодильника, чтобы проверить, не забыл ли кто из соседей выбросить сгнившее мясо? Лена почти уверена, что этот запах преследует ее как минимум пару недель. Но с появлением Сени он заметно усилился. Как будто именно появление Сени позволило вони окончательно воцариться, захватить власть над жильем. Или дело в шубохранилище Анны Эрнестовны? Может быть, она что-то скрывает? Или другие жильцы? Лена жила в компании трех одиноких мужчин, так что каждый был под подозрением.
У Лены нет формального повода возвращаться в коммуналку на Грибоедова. Более того, лучше ей туда не соваться: Анна Эрнестовна может стребовать деньги за неделю проживания и порванные Николаем Васильевичем занавески. Но у Лены нет выбора: она просто должна. Она доезжает до метро «Спасская» в почти невменяемом состоянии. Лену ведет ее нос. Она собирается снова исследовать кухню, но теперь более тщательно — если потребуется, вскроет полы. А кроме того, она изучит каждую комнату, в том числе и ничейную: она готова на все и не остановится перед взломом.
Лена заходит в арку, целеустремленно печатая шаг, подходит к парадной, берется за ручку двери, и тут ей приходит в голову: ну конечно же! Контейнер для мусора во дворе. Самое очевидное. Наверняка ко дну пристала какая-то мерзость и источает вонь. Но если так, почему запах сильнее всего чувствуется в квартире на третьем этаже? И все же эту версию нужно проверить. Лена направляется к мусорке с намерением вывалить все пакеты, разорвать их руками, закопаться в бесформенных липких отходах, добраться до самого дна. Обойдя контейнер, Лена смотрит на дверь одного из сараев. В его замке торчит ключ.
Нина лежит на холодном полу, в пуховике, засыпанная соломой. Доза снотворного оказалась недостаточно сильной, и Нина погружается в легкое забытье, балансируя на грани сна и яви. Сквозь сон она слышит женский голос, который то приближается, то отдаляется, то зависает под потолком, то шепчет в ухо. Нина открывает глаза и видит перед собой лицо с раскрасневшимися ноздрями. Из распахнутой двери бьет свет.
Незнакомая девушка, причитая, сдирает с губ Нины скотч: она делает это гораздо больнее, чем Артем. Девушка с раскрасневшимися ноздрями старается разорвать скотч на руках у Нины, но у нее не выходит — она слишком торопится, суетится, все время бормочет: «Сейчас, сейчас! Я позову на помощь! Сейчас вернусь!» Нина просит не уходить, а сейчас же звонить в полицию. Нине кажется, что она произносит слова громко и четко, но незнакомая девушка не реагирует. Как будто Нина пытается докричаться до нее из собственного сновидения. Так и не разорвав скотч, девушка убегает за помощью. Нина понимает, что девушка не вернется. Она представляет, как девушка с воспаленными ноздрями бежит вверх по лестнице, крича о пленнице из сарая. Навстречу выходит Артем, укрыв за спиной поврежденную руку. «Что? Кто-то связал девушку в каретном сарае? Ах, как это ужасно!»
Нина приподнимает голову и долго глядит в темный угол рядом с собой. Она с трудом различает очертания небольшого продолговатого предмета. Проходит пара минут, прежде чем Нина осознает: среди тростинок сена лежит отвертка с прорезиненной рукояткой.
Нина действует быстро и ловко, она приноровилась ползти за счет движений плеч, ног, корпуса. Самое трудное — схватить рукоятку, сидя спиной, но этот элемент удается Нине почти сразу же. Дальше она торопится разорвать скотч на руках и несколько раз больно колет себя острием в район копчика. Проделав несколько дыр и растянув скотч, Нина освобождает руки и сразу же приступает к ногам. Ноги связаны особенно основательно, и Нина не верит, что успеет выпутаться до появления Артема, но продолжает рвать скотч, веревки, куски старой одежды.
Освободившись полностью, она подходит к двери с отверткой в руках и выглядывает наружу. Путь свободен. Можно выбежать через арку на канал Грибоедова, а там уже будут люди. Все просто: нужно как можно скорее бежать и как можно громче кричать.
Но Нина стоит в дверях, не решаясь выйти наружу. Она крепко сжимает отвертку в руках и смотрит на окна третьего этажа. Перед глазами стоит монолитное, неподвижное, совершенно безумное лицо Артема, и Нина чувствует непреодолимое желание проверить это лицо на прочность отверткой. Нина оглядывается назад, вглубь сарая, ища глазами укрытие. Она видит высокую двуспальную кровать, стоящую сбоку от двери. Идеальный плацдарм. Она заберется на верхнюю полку и, когда Артем зайдет, бросится на него почти с потолка, откуда тот вряд ли ждет.
Нина взбирается по шаткой и узкой лесенке, садится на корточки, сжав отвертку в руке, острием вниз, и прислушивается. Никаких звуков за пределами сарая. Нину что-то смущает. Она оценивает расстояние до двери и находит его слишком большим. Нужно немного отодвинуть кровать от стены, но совсем чуть-чуть, чтобы это не сразу бросалось в глаза.
