Шуша посмотрел на сына и заметил его красные глаза. Это его удивило, и он с беспокойством спросил:
— Никак, ты плакал?
— Нет, с чего ты взял. Просто в глаз пыль попала, а я растер докрасна.
Шуша надел свою обычную галлябею, сел на край постели и с довольным видом сказал сыну:
— Всю молитву выучил?
— Только до середины.
— Всего-то?
— До конца мы сегодня лишь написали.
— Тогда послушай. С началом молитвы ты разделался… Как думаешь — не пойти ли нам с тобой сегодня погулять?
С лица Сейида быстро слетел туман печали и всякие следы расстройства. Он аж засветился от радости.
— Серьезно говоришь?
— Шутить не собираюсь.
— Куда пойдем гулять?
— Посидим вместе в кофейне.
— Это называется погулять. Иди сам играй в нарды. Я не пойду. Такая прогулка меня не устраивает.
— А куда еще можно сходить?
— В театр. Он сейчас недалеко от тех деревянных ворот, знаешь? Говорят — отличное представление.
Отец на некоторое время задумался, как бы взвешивая слова сына. Но вдруг предложил:
— А что если в баню пойти? Давно мы там не были.
— Вот это да, папа! — завопил от радости Сейид. — Ура! Давно я тебе хотел сказать об этом, но боялся отказа. Все боишься, что утону в бассейне.
— А помнишь, как ты тонул, когда был маленьким?.. А сейчас чего бояться, вырос ты здорово. А ну-ка, покажись как ты вытянулся?
Сейид вскочил, выпрямился, подтянулся на цыпочках.
— Видишь?.. Скажи — не выше тебя?!
— Давно перегнал. Теперь ты не утонешь.
— Плавать научишь?
— Обязательно. Давай собираться.
— Пойду скажу бабушке — пусть белье приготовит.
Оба вышли из комнаты в отличном настроении. Сейид побежал к бабушке вприсядку. Он обнял ее и затараторил:
— Бабуля, милая, в баню идем! Поужинаем там! Тебя одну оставим.
— Сдалась вам сегодня баня. Холод наступил. Лучше я вам нагрею воды, помоетесь дома, не простудитесь.
— Опять ты за старое! Дома помойтесь! В бассейне плавать будем. Где свежее белье?
— У тебя в сундуке. Возьми себе обязательно майку, новую галлябею, шерстяной жилет; старый отцовский пиджак наденешь, когда выходить будешь. И войлочный колпак возьми, а то голову простудишь. Скажи отцу — пусть пальто возьмет. На улице холодно. Вдолбили себе в голову — баня, баня!
Но Сейид не стал слушать бабкиной воркотни. Он полез в сундук, быстро достал все нужное и побежал торопить отца.
— У меня все готово. Как ты? Может, пойдем?!
— Иду! Мать, ты не беспокойся и не скучай без нас.
— Присмотри хорошенько за парнем. Одень потеплей. Заладили оба — в баню да в баню. Дома хорошо мыться.
Сейид схватил отца за руку и потащил на улицу. Чего слушать бабкины советы? По дороге в баню Шуша остановился у харчевни, купил немного жареного мяса, лепешки, маринованных овощей. Завернув еду в бумагу, он двинулся дальше; рядом, пританцовывая, шел Сейид.
А вот и баня аль-Хусейния. Улица полна народу. Тут и там стоят тележки торговцев всякой всячиной. Перед самой дверью бани расположился продавец батата. Товар был рассыпан по всей тележке. Его хозяин оперся ногой на рукоять тележки, в руке его был кальян, из которого он время от времени делал жадные затяжки. Главным в этом передвижном магазине была черная печь, внутри которой пекся сладкий батат нежного цвета, напоминавшего цвет хорошо поджаренной бараньей ноги. Из печной трубы шел светлый дым.
Окна бани были задраены железной решеткой и деревянными ставнями, покрытыми многолетней копотью и пылью. Над входной дверью висели два стеклянных фонаря. Шуша спустился по ступенькам вниз и толкнул стеклянную дверь. Миновав узкий проход, наши знакомцы попали в большой неправильной формы зал, заставленный шкафами из почерневшего дерева. На дверце каждого шкафа висели полотенца. Это была раздевалка. С правой стороны находилась широкая каменная скамья, по краям которой стояли мощные круглые колонны, поддерживавшие крышу с подобием стеклянного купола в середине. На скамье распростерлись несколько человек, завернутых в полотенца. Они были настолько неподвижны, что напоминали мертвецов. Рядом раздевались еще посетители. Они обматывали свои бедра полотенцами.
С левой стороны раздевалки располагалось застекленное помещение, куда можно было попасть, поднявшись на несколько ступенек. Здесь мылись наиболее уважавшие себя клиенты бани.
Муаллим Шуша считал себя таковым, особенно после того, как стал начальником водоразборной колонки. Он обменялся приветствиями с банщиками, некоторыми знакомыми завсегдатаями, взял сына за руку и направился в парилку. Вдоль стен там стояли деревянные лавки, покрытые простынями. На них в самых вольных позах лежали парящиеся. Около одного стоял банщик, усиленно растирая его мылом и массируя. Тот блаженно вздыхал.
Шуша и Сейид быстро разделись, обернулись полотенцами и полезли наверх. Грязное белье было тут же отдано в стирку, а чистое положено в шкаф.
Прежде чем попасть в парилку, отец и сын миновали промежуточное помещение, где температура была не намного выше, чем на улице. Здесь организм осваивался с банной жарой, отдыхал. Открыв дверь парилки, Сейид отшатнулся. В лицо ему ударил густой жаркий пар, сразу забивший все дыхательные пути. Он чуть не задохнулся. Духота стала невыносимой для мальчишки, и Он закричал отцу:
— А-а-а, не могу!
Отец рассмеялся и толкнул сына вперед.
— Входи, не бойся! Сейчас привыкнешь. Ведь в прошлый раз было то же самое, помнишь?
— Единственное, что мешает мне здесь, так это пар. А что — разве не бывает бань без пара?
— Что же, по-твоему, баня? Без пара никак нельзя.
Посреди бани был устроен круглый мраморный помост, из середины которого бил фонтанчик. На помосте лежал голый человек, рядом стоял массажист Абдалла, похожий на ночное привидение. На руки у этого здоровяка был надет кожаный мешок, напоминавший рукавицу. Им он с ожесточением растирал тело лежащего.
Многочисленные двери вели в различные отделения бани. Первая — в горячую ванну, представлявшую собой маленькую комнату, куда надо было подниматься по ступенькам. Сама ванна была выдолблена в каменном полу. Вода поступала из специальной трубы, как из родника. Ее температура приближалась к точке кипения. Другая дверь шла в ванную с водой, температура которой была приемлема для всех. Несколько дверей вели в отдельные кабины с кранами и небольшими ваннами, где мылись непритязательные посетители бани.
Баня была полна народу, пара, мыльной пены. Тут наслаждались и толстяки с большими животами, и тощие, как пальмы. Всех их окутывал густой пар, в котором они безмолвно двигались, как джины или привидения.
Шуша с сыном пошли в ванну с водой нормальной температуры. Наш бывший водонос погрузил свое тело в воду, взял сына за руку и уложил подле себя. Приятная истома, тишина захватили Шушу. А потом ему вдруг стало весело. Он начал смеяться, барахтаться с Сейидом в воде.
— Пойду-ка я, сынок, к массажисту. А ты ступай как следует натрись мочалкой, — сказал отец.
— Здесь лучше…
— Но тут ты не вымоешься как следует.
— Надо больно! И так отмокну… И вообще — зачем оттираться? Разве грязное тело облагается налогом?
— Сын мой, видел ли ты хоть одного человека, который уходит из бани не отмытым? Чистота тела укрепляет веру!..
— А какое отношение имеет чистота к вере, отец? Оставь меня здесь и пусть тебя не беспокоит мысль — отмоюсь я или нет? Какая разница?
— Как хочешь, дело твое, а я пойду к массажисту. Разомнусь, отдохну телом.
Когда подошел Шуша, Абдалла уже достаточно ублажил предыдущего клиента. Шуша занял его место. Массажист шумно приветствовал своего старого знакомого:
— Располагайся, приятель!.. Что давно не видно?..
— Мирские заботы заели, Абдалла. А то была бы моя воля — никогда бы отсюда не уходил. Но где взять время?
Массажист начал священнодействовать над телом Шуши, полностью доверившимся его искусству. Он был вознагражден за свою покорность этому ловкому банщику. Завершив приятную процедуру, Шуша пошел в ванну забрать сына…
Оба направились в душевую. Как только парнишка заметил мочалку и мыло, настроение у него сразу упало почти до нуля. "Вот те на… Смерть твоя, о забросивший молитву". Вслух же он произнес:
— И к чему все эти мочалки, мыло, папа? Ты — как бабка. Неужели нельзя без мыла обойтись?
— Не бойся, к твоей рожице мыло и близко не подпущу. Быстро помою тело, а с лицом сам управишься.
Натеревшись мылом и обмывшись водой, оба снова пошли в ванну, поплескались там, отдохнули.
— Пожалуй, хватит, сынок. Не пойти ли нам?
— Пойдем, достаточно.
Оба тщательно вытерлись, завернулись в полотенца, чтобы не застудиться после горячей бани, пошли в раздевалку и растянулись на скамье. Шуша полностью отдался блаженству. Испустив умиротворенный вздох, он с облегчением сказал:
