— Отлично, — ответила она, не отрывая глаз от раскрытой книги — «Мандинго», романа о рабовладельческой ферме начала XIX века.
— Вы уже прочитали то место, где хозяин фермы бросает в котёл с кипятком темнокожего парня, спавшего с его женой?
Ответа не последовало. Я продолжал односторонний разговор.
— А как вам понравилось то место, где хозяин находит свою дочь обнажённой в объятиях негра на кукурузном поле и отрубает ему мотыгой ягодицу? Впрочем, это из другой книги.
Раздался телефонный звонок. Девушка подняла трубку и кивнула мне.
— Можете проходить. — Её равнодушие было поразительным. По дороге к кабинету тренера я заметил, что все остальные помещения или пустовали или двери, ведущие в них, были плотно закрыты. Я пришёл к выводу, что кругом подозрительно тихо.
Руфь торжественно распахнула дверь в святилище главного тренера, и я увидел отряд кровожадных, одетых в строгие костюмы бизнесменов.
Тренер восседал у одного конца длинного овального стола. Представитель клуба и футбольной лиги сидели у стола и в креслах, разбросанных по комнате. Всё это было весьма тревожно.
На другом конце стола, напротив тренера, стояло пустое кресло. Он предложил мне сесть. Я оглянулся вокруг. Враждебные, равнодушные лица. Все сидевшие в комнате были мне знакомы, за исключением плотного мужчины с коротко остриженными, редеющими волосами. Ему было за сорок, и, в отличие от остальных, на нём был кричаще безвкусный костюм спортивного покроя.
Справа от тренера сидел Конрад Хантер, слева — Клинтон Фут. Я отчётливо слышал постукивание его ноги. Предстоял долгий день, и он напичкал себя наркотиками. Рядом с Футом сидел Рэй Марч, отвечающий за внутренние дела и безопасность футбольной лиги. До этого он прослужил десять лет в ФБР. Рядом с ним также сидели бывшие агенты ФБР. Их обязанности заключались в слежке за игроками и в расследовании их поведения, если оно могло нанести ущерб репутации лиги.
Тренер перелистал несколько страниц из пачки документов, лежащих перед ним. Наконец он выбрал один из них и начал внимательно читать его, держа перед собой двумя руками.
— Фил, — спросил он, не поднимая глаз, — где ты был во вторник на прошлой неделе? С вечера вторника до утра среды?
— Как? — не понял я.
— Вечером, в прошлый вторник, — терпеливо повторил тренер. — Где ты был в это время?
Я посмотрел вокруг ещё раз. В кресле Эммета Хантера сидел О’Мэлли, адвокат клуба и старинный друг семьи Хантеров. Это был отталкивающий, жирный человек с багровым лицом. Казалось, что он всё время сдерживает дыхание. Сетка кровеносных сосудов, лопнувших от алкоголя, покрывала его толстые щёки.
— Не помню, — ответил я наполовину правдиво. Одно было ясно — им это было известно и не нравилось. — А зачем это вам?
— Отвечай на вопрос, — вмешался Клинтон Фут, глядя на меня свирепым взглядом. Я надеялся, что врач не дал ему слишком много допинга; говорить тогда с ним будет трудно, почти невозможно.
— Что случилось? В чём меня обвиняют?
— Лучше отвечайте на вопросы, молодой человек. — Голос Марча напомнил мне голос директора школы, узнавшего, что это я написал «говно» на дверях туалета для девочек. Сравнение заставило меня усмехнуться. Напряжение в комнате ещё увеличилось.
— Не сомневаюсь, что это вам хорошо известно, — заметил я.
— И всё-таки нам хотелось выслушать твои объяснения, — сказал тренер. Наверно, ему хотелось показать своё сочувствие и беспристрастность.
— К тому же это будет лучше для тебя самого. — Клинтон Фут представил необходимость ответа на вопросы как мудрое решение проблемы. Постукивание его ноги отдавалось у меня в висках. Я понял, что не миновать крупных неприятностей.
Я покачал головой, прибегая к единственной защите — безразличию.
— Мистер Риндквист, — нарушил тишину Клинтон Фут.
Плотный незнакомец пересёк комнату и встал за спиной тренера. У него было морщинистое, с резкими чертами лицо и большие мясистые руки. Узкие, бегающие глазки имели трудноуловимый цвет — светло-карий. Он выглядел опасным противником.
— Меня зовут Джордж Риндквист. Я работаю в полиции нравов города Далласа. В свободное время я помогаю мистеру Марчу расследовать случаи недостойного поведения игроков.
Голова Клинтона Фута кивала в такт словам Риндквиста. Выступление было тщательно отрепетировано.
— Несколько недель тому назад мистер Марч поручил мне наблюдение за Филипом Эллиотом, служащим футбольного клуба. И тут я вспомнил, где видел Риндквиста. Несколько месяцев тому назад он уговорил меня выступать на банкете в пользу семей двух полицейских, погибших в автомобильной катастрофе.
— …я следил за подозреваемым с того момента, когда получил указание мистера Марча и до его посадки в самолёт, якобы вылетавший в Нью-Йорк.
— Самолёт и вправду прилетел туда, — заметил я. Глаза Клинтона Фута сверкнули. Он с трудом подавлял ярость.
— Продолжайте, мистер Риндквист, — сказал главный менеджер.
— Я прочту вам записи моих наблюдений за последнюю неделю. — Риндквист говорил с тщательной дикцией профессионального свидетеля. — В понедельник я начал следить за подозреваемым в восемь утра, когда он проследовал в Форт-Уэрт, к ресторану «Биг Бой», где встретился с несколькими мужчинами…
— Извините меня, — прервал я, машинально поднимая руку. — А вам удалось опознать кого-нибудь из них?
— Нет, не удалось.
— И вы не заметили абсолютно никаких примет?
— Никаких, — быстро ответил Риндквист, нервно переводя взгляд на Клинтона Фута.
— Продолжайте, Джордж, — ободряюще сказал Фут.
— Трое вышеупомянутых мужчин вместе с подозреваемым погрузили охотничьи ружья и другое снаряжение в кузов грузовика и поехали по старому Уэзерфордскому шоссе. Я решил, что они отправились на охоту и прекратил слежку, опасаясь быть обнаруженным.
— Ну разумеется, — подал я реплику.
— Заткнись! — рявкнул Фут, ударяя ладонью по столу. Лицо у него покраснело.
— Ждал на стоянке рядом с рестораном. Вернулись они после обеда. — Риндквист посмотрел сначала на Марча, потом на Клинтона. Я пожал плечами.
— Выехав из Форт-Уэрта, подозреваемый вернулся в Даллас и поехал к дому на Мейпл-Стрит, где принял участие в вечеринке. Я опять держался на расстоянии, чтобы…
— В чьей квартире была вечеринка? — спросил я.
— Сам знаешь, — буркнул полицейский. — Ты был на ней. Раздался смех.
— Это верно, — заметил я. — Но ведь у тебя всё записано. Тебе платят за это.
— Не знаю, — огрызнулся Риндквист.
— Мистер Эллиот, — прервал Марч, опуская ладонь на руку Клинтона Фута, когда тот был уже готов в ярости вскочить из-за стола. — Это не суд. Мистер Риндквист информирует нас о том, что, по его мнению, относится к делу.
Я закрыл глаза и опустил голову на грудь.
— Продолжайте, Джордж.
Полицейский продолжал свой рассказ, избегая всех подробностей.
— Я видел, как подозреваемый курил марихуану вместе с другим неопознанным мужчиной. — С присущей ему деликатностью Риндквист не сумел опознать Сэта Максвелла — самого знаменитого атлета в спортивной истории Техаса.
— Вы говорите, он курил марихуану? — спросил Клинтон Фут, не отрывая взгляда от поверхности стола.
— Дело в том, что курильщики марихуаны, — Риндквист произнёс эти слова с таким же отвращением, с каким говорил о неграх, прокажённых или мексиканцах, — держат сигарету в ладонях, собранных в горсть, делают короткие частые затяжки, задерживая дым в лёгких. Их легко опознать. Именно так курил сигарету подозреваемый.
Я чувствовал, что мир вокруг меня рушится, но не мог ни остановить, ни даже замедлить этот процесс.
— Вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, — продолжал Риндквист, — он…
Я вскочил на ноги и ткнул в полицейского пальцем.
— Ты уверен, жирный недоносок, что это была марихуана? Паршивый… — Мой голос и гнев затихали по мере того, как я искал и не мог найти подходящего оскорбления.
— Ну смотри, парень! — завопил полицейский и шагнул ко мне, сжимая кулаки. Затем он оглянулся вокруг, ища поддержку. Рэй Марч пришёл на выручку.
— Мы хорошо понимаем, мистер Эллиот, — его голос звучал бесстрастно, — что мистер Риндквист высказывает лишь своё предположение. Но вы должны признать, что он имеет огромный опыт. Именно поэтому мы наняли его.
— Почему бы вам не застрелить меня сразу?
— Вы можете дерзить, однако вам предъявлены серьёзные обвинения. Продолжайте, Джордж.
Полицейский взглянул на Клинтона Фута, который ободряюще кивнул.
— Как я уже сказал, — Риндквист снова посмотрел в блокнот, — вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, я прекратил наблюдения и возобновил их во вторник, когда он вышел с тренировочного поля и проследовал к небоскрёбу Конрада Хантера, где пробыл около двух часов. Затем он поехал к Твин Тауэрз, где провёл ночь.
