— Что скажешь, жена? — отставив пустую чашку, я растянулся на стуле.
— Пойду к осетинам.
— Тебе еще не надоело? Нашла друзей по уму?
— Тебе все мои друзья не нравяться.
— Да нет, как раз наоборот, я просто не вижу никакого прока от вербального общения с ними. Какие-то другие формы, однако, вполне допустимы, хоть с обоими Виками.
— У тебя главная забота — найти, куда от жены пойти. Вот к Мае…
Ну, здесь уже явно начиналось. Проблема Маи уже неоднократно появлялась у Кати в повестке дня.
— Здорово получается! Ты бегаешь по гостям, а мне что?
Она махнула рукой:
— Иди к своей Майе, — и ушла.
Вот тоже привязалась к Мае! Мы уже имели пару бесед, что если я задерживаюсь у нее, так, мол, могу там и досыпать.
Чушь все это. Но к Мае в любом случае мне не хотелось. Не хотелось и в уныние 33-го.
— Эх! Придумать бы чего! — сказал я сам себе. — Хоть бери и бейся башкой о стену. Непонятно, поможет ли, или стенка раньше развалится…
От расстройства пришлось открыть литр пива и отрезать себе ломоть колбасы. За месяцы азюля я поправился килограмм на семь. Многие люди едят много, когда нервничают, а я наоборот, когда работаю или во время стресса, так не ем и не пью ничего. Но стоит расслабиться и опять все заново. Сейчас период отдыха длится уже столько, что я начинаю порой забывать, как работают. Может и вправду, лет двадцать так поживешь, а в одно прекрасное утро посмотришься в зеркало, а там — обезьяна без кармана. Но, впрочем, главное — не терять кошелек. Если в нем чего имеется, то хоть обезьяной работай…
Второй добрый ломоть колбасы пошел вслед за вторым литром пива. Да! Так жить, как оказалось, тоже можно! Ни тебе работы, ни тебе учебы. С утра до вечера ноги кверху. Хочешь пива — пожалуйста, не хочешь — как изволите! То ли дело у нас было и остается: хочешь жни, а хочешь куй, все равно получишь… сами знаете, каждый месяц первого числа получаете. А здесь самый последний азюлянт себе на банку пива всегда наскребет, даже если и не жнет и не кует.
Мои философствования с самим собой прервала внезапно открывшаяся безо всякого предупреждения дверь. В проем ввели друг друга Леня и Владик.
— Мы в пуфе вчера были! — весело прокричал Леня.
— Ну и как, пуф стоит? — со слабым интересом пробурчал я.
— Стоит! Там такие девки! — Леня восторженно смотрел на него.
— И?
— Владик там к тайландке три раза ходил.
— Ну а хоть раз смог?
Владик утвердительно кивнул и добавил:
— Но Ленчик ходил — бродил вокруг…
— Да я пьяный был здорово…
— Ты дурной был! Я ему сказал, чтоб шел… и деньги есть…
— Зато там одна негритянка… — начал Леня.
Владик расхохотался.
— Леню там все одна негритянка пугала. Он в коридоре слонялся, а та из комнаты вышла и хвать его за ширинку! И тянет к себе. А он орет, упирается, ей что-то лопочет и ржет.
— Так я же ничего не понял. Я знаю, чего она хочет…
— Конечно! В задницу тебя оттрахать! Она денег с тебя хочет.
— Так я ей и кричу: «Нет денег!»
— На каком языке?
— Да на всех, что знаю…
— Беда, что она только их не знает. Ну и чем все это закончилось?
— А чем? Я пришел и сказал, что у парня нет денег, раз он так сильно не хочет.
— Ну а откуда деньжишки-то?
Они хитро хмыкнули.
— Да Владик хочет на ферму устроиться работать. Так ему друг этот наш франкфуртский помогает. Ну и он занял, в смысле Владик, у Андрея пятьсот марок.
— А на кой хрен?
— Ну как? Может перед работой съездит домой, потом вернется. На это и деньги.
— Так Леня меня раскрутил. Я говорил, что не могу из этих денег брать…
— Но я же все отдам! — Леня сделал светлое лицо, убежденное в том, что говорит его обладатель. — Ты знаешь, Паша! У меня нет много друзей, но Владик — это бесспорно лучший! Что его не попросишь, он сделает! Все для дружбы!
— И много вы всадили?
— Да почти половину, — Владик казался раздосадованным.
— А как теперь отдавать?
— Заработаю, да и Леня вернет.
— Да, я верну, ты не сомневайся!
— Да и к тому же я могу этого Андрея больше и не увидеть…
— А как же домой?
— Да черт с ним!
Леня покрутил головой и задумчиво произнес:
— Я сейчас бабу хочу.
Мы с Владиком дружно рассмеялись.
— Так надо было в пуфе хотеть. А сейчас если только с дыркой в матраце.
— Хэ! Я так не могу.
— Так чем мы можем тебе помочь?
— Нет. Я бабу хочу.
— Ну так иди к вьетнаму! — предложил я.
— Во! Точно! Я пошел к вьетнаму!
Пошли к вьетнаму. Точнее не ко всему Вьетнаму, а просто к одной из представительниц этого славного государства. Леня стремился удовлетворить потребность, Владик, как получится, а я просто посмотреть, что из этого выйдет. Направлялись мы на первый этаж, где жила молодая вьетнамка, неизвестно какими путями попавшая в комнату одна. В Германию ее привело много причин, но бесспорно главная — деньги. Вот и решила девочка подойти к вопросу основательно, играть, так по большому. Занимается она мелкой продажей: спиртное, сигареты всегда к услугам клиентов. К услугам клиентов и сама хозяйка. По слухам за двадцать марок удовлетворяет все желания. Дело движется бойко. Коллектив в лагере преимущественно мужской, и женщин многие давно не видели.
Компанией подошли мы к ее двери. В коридоре кружились жившие рядом то ли бангладешцы, то ли пакистанцы. Они все одинаковы и различить их сложно, да и не нужно. Поскольку зачинщиком был Леня, то, несмотря на все заявления, что он не может разговаривать и договариваться, его подтолкнули к двери. Мне стоять рядом не позволял имидж семейного человека. Владик просто сомневался в успехе и, потому, тоже решил в переговорах не учавствовать.
Леня постучал и тут же хотел бежать назад, смутившись пристальных взглядов со стороны жужжащей толпы коричневых бангладешцев. Дверь открылась, и женский голос спросил что-то, но мы с Владиком происходящего в комнате не видели и наблюдали только Леню, выдавливающего из себя какие-то слова.
— Я… Я… Ну мне нужно… — нудел он по-немецки.
— Ты — дурак, — громко шептал ему Владик с безопасного расстояния, скажи сразу, зачем ты пришел, да и все.
— У тебя есть, — Леня почесал затылок. — Во! У тебя есть виски?
— Дурак! — Владик постучал себе по лбу. — Какое виски?
Вьетнамка, видимо, вынесла ему виски, но Леня покачал головой, давая понять, что ему они не нравятся.
У Владика нервы не выдержали и он бросился к двери, но так, чтобы его не видели.
— Что ты чушь порешь? — опять зашептал он на весь корридор. — Ты скажи ей! Это по немецки будедт фики-фики! Что ты все виски, да виски!
Леня прыснул от смеха и бросился оттуда. Владик с ним. Вьетнамка недовольно закрыла двери. Бангладешцы-пакистанцы посмеялись.
— Ты что — дурак? — кричал Владик на Леню. — Какие виски? Совсем ты с ума спятил. Как маленький! Ты что баб никогда не видел?
— А вот ты иди сам!
Владик плюнул и пошел сам. Мы же остались наблюдать со стороны. С решительным видом он побарабанил в дверь и та распахнулась. Лицо Владика резко изменилось с боевого на изумленное и он тихо пролопотал по-немецки, потупив взгляд в сторону стенки.
— Я хочу виски.
Леня истерично захохотал и во весь голос заорал Владику:
— Фики-фики, дурак, какое виски?
Тот покраснел, как рак, потом мелькнула бутылка, но Владик отрицательно покачал головой. Дверь опять закрыли.
— Ты что — идиот? — набросился Владик на Леню опять. — Там не баба вышла, а вьетнамец какой-то. Что, я ЕМУ скажу «фики-фики»? Чего орешь, когда тебя никто не просит?
Леня расхохотался. «Облом» у них получился со всей этой историей.
— Ладно, ребята, давайте хоть виски возьмем, а то и перед вьетнамом неудобно и делать все равно нечего, — предложил я им, чувствуя, что в противном случае вечер окажется слишком утомительным.
Они живо согласились, но идти из них уже никто не решился. Положение семейного человека купить виски позволяло. На мой стук, вместо ожидаемого вьтнамца появилась, однако, девушка. Я открыл рот, но она не дала мне высказаться, а просто затянула вовнутрь.
— Ты хочешь фики-фики? — прикрыв дверь, спросила она.
Я не успел ответить, а та продолжала.
— Когда хочешь ко мне, не нужно орать на весь коридор. Это стоит только двадцать марок, — без дальнейших разговоров девка стала стягивать с себя халат, а стоявший тут же вьетнамец, вышел.
Пока я пытался справиться с растерянностью, и сказать ей зачем я пришел, как она уже была в чем мать родила. Несмотря на отсутствие моральной стойкости, боязнь получить СПИД все же достаточно велика, поэтому мне пришлось разочаровать жаждущую не столько любви, сколько денег вьетнамочку.
— Извини, но мне нужно виски.
— Виски? — удивилась та. — Зачем тебе виски? Я тебе делаю что ты только хочешь.
