Василий Аркадиевич сказал, что это подарок больше ему, ибо он, историк, лучше понимает ценность зимбабвийского доллара.
- Кстати, мой зять отправляется в Индию.
Все стали приставать с расспросами к Адмиралову, а Дина сказала: «Отстаньте от человека».
Когда отец приступил к тосту, Дина решила, что он будет излагать очередную свою теорию, но Василий Аркадиевич на сей раз от общего к частному перешел сравнительно быстро, хотя и не по доброй воле. Просто гости хорошо знали слабости Василия Аркадиевича и, услышав о перемножении вероятностей, дружно и по-дружески запротестовали. «Я хотел подвести вас к моему пониманию чуда, - сказал Динин отец без обиды, - шут с вами, я буду короче». Спич, может быть, потому и свелся так быстро к подарку, что Василию Аркадиевичу не терпелось подарить приготовленное.
Василий Аркадиевич вручил жене альбом фотографий из, как он сказал, «вновь обретенного архива», а одну - в рамочке и под стеклом - он преподнес отдельно: на этой фотографии было много детей, но Василий Аркадиевич не стал говорить, что это за дети и где они сфотографированы, догадайся-ка сама, Елизавета Петровна.
Он предвкушал открытие, которое сейчас жена непременно сделает на глазах ни о чем не догадывающихся гостей.
- Сдается мне, тут знакомые лица... на фотографии, - лукаво подсказал Василий Аркадиевич.
Елизавета Петровна обрадовалась:
- Ой, это же я маленькая!.. А вот Вася, смешной какой... Витя снимал, я не помню этого снимка... Надо же, раскопал какой!..
- Где это? Где это вы? - спрашивали гости, когда фотография пошла по рукам.
- В пионерском лагере, под Алеховщиной, - с удовольствием объявила Елизавета Петровна.
- Как? - спрашивали гости. - Вы познакомились в пионерском лагере?
- По-настоящему мы познакомились, когда уже стали молодыми людьми. На вечере поэта Тимофея Морщина. А в пионерском лагере мы еще были плохо знакомы. Мы в одном кружке были. В драматическом.
Василий Аркадиевич, до сего момента полагавший, что он сделал открытие, потускнел. Он был сильно обескуражен тем, что для Елизаветы Петровны свидетельство об их ранней встрече в пионерском лагере не стало новостью. Он не верил своим ушам.
- Откуда ты знаешь? - спросил он жену.
- Я знаю что, дорогой?
- Что мы с тобой встретились в пионерском лагере!
- Как же мне этого не знать? Я ж сама с тобой и встретилась. Потому и знаю.
- Ты что же, помнишь о нашей встрече в пионерском лагере?
- Ну, а как мне не помнить? Плохо, но помню. А ты разве забыл?
- Подожди! Но почему же ты мне об этом никогда не говорила?
- О чем, дорогой?
- О нашей встрече в пионерском лагере! О том, что помнишь ее!
- Здрасьте-приехали. Да мы с тобой много раз об этом говорили.
- О нашей встрече в пионерском лагере?
- Ну конечно. Много раз говорили.
- Когда, например?
- Ну я не помню, когда. Давно. Да вот сразу, как заново познакомились, тогда и говорили. Ты мне сам сказал: помнишь меня? Я с тобой под Алеховщиной в пионерском лагере был. Это ты так сказал. И на свадьбе еще... Ты же сам тогда тост произносил... про превратность судьбы или что-то подобное... Неужели забыл?
Дине стало жалко отца. Он один не смеялся. А тут еще оказалось, что кто- то из гостей тоже помнит разговоры об их давнишней встрече в пионерском лагере. То есть, получается, лучше помнит, чем сам Василий Аркадиевич. Посыпались шутки на тему. Все про склероз да необходимость больше рыбы есть, с орехами. «Учи стихи!» - воскликнула Тамара Сергеевна, тетя Тома, чей урок однажды прогуляла Дина, заслужив нагоняй.
Василий Аркадиевич громко заявил, что память у него образцовая, профессиональная, и что он, как историк, сейчас им докажет, пусть назовут любое событие, он немедленно дату им назовет. Кто-то закричал: «Куликовская битва!» - и он мгновенно дату назвал. И год рождения императора Павла тоже назвал, не задумываясь. Спрашивали его, когда Иван Грозный Казань брал, в каком году был генсеком Черненко, когда застрелили Столыпина... - Василий Аркадиевич отвечал быстро и твердо. И не только отечественной - мировой истории он тоже уверенно демонстрировал знание. Ни секунды не думая, год назвал, когда слупился Великий лондонский пожар, а что до смерти Наполеона, назвал не только точную дату, но даже час.
Экзамен скоро наскучил гостям, да и не Василия Аркадиевича день рожденья был, а Елизаветы Петровны. К тому же стали раздаваться дружеские замечания в том духе, что Василий Аркадиевич и соврет - возьмет недорого: проверить его средств не было, а никто из гостей исторических дат и тем более часов не помнил. Но все равно Василий Аркадиевич несколько успокоился и взбодрился (сначала успокоился, потом взбодрился), и даже выпил вторую рюмку коньяку, по мнению жены, лишнюю.
Перед десертом гости разбрелись по залу. Снова помрачневший Василий Аркадиевич сидел за столом. Дина подсела к отцу, спросила, о чем думаешь, папа. То, что он прошептал ей на ухо, ей очень не понравилось, это видел Адмиралов, стоявший около декоративного дерева. Дина видела Адмиралова, смотрящего на нее, она закатила глаза в плане комментария к ситуации, и стала энергично возражать отцу, словно за что-то стыдила Василия Аркадиевича. «Индия это чудесно», - отвлек Адмиралова Гай Арнольдович, географ. Поговорили об Индии, о Гималаях. Гай Арнольдович был осведомлен о существовании города Ришикеша. Адмиралов по памяти называл имена перевалов, по которым будет их путь: «Тангланг Ла, Баралача Ла, Ротанг Ла...» - «Как вы хорошо подготовились!» - восхищался географ. «Читаю, интересуюсь», - отвечал Адмиралов.
Адмиралову позвонили. Это был Крачун. Он звал Адмиралова 31-го числа на праздник психотерапевтов. Будет очень интересно, говорил. «Это член нашей экспедиции, психотерапевт», - сказал Адмиралов учителю географии, убрав телефон. «Вижу, вы очень серьезно подготовились», - отметил географ.
Потом подавали чай или кофе по выбору. С мороженым. Вечер оплатила Дина. Кроме того, она оплатила дорогу некоторым иногородним приглашенным. Большинство гостей Елизаветы Петровны были пенсионеры.
Гости расходились, разъезжались. Школьная подруга Елизаветы Петровны и ее муж, нарочно приехавшие из Казани на юбилей Елизаветы Петровны, отправлялись к ней домой ночевать. Они уже погрузили в такси цветы и подарки и ждали, когда Елизавета Петровна и Василий Аркадиевич, наконец, распрощаются с еще не разошедшимися гостями.
Дина, поняв, что помощи от нее больше не требуется, поймала попутку. Адмиралов был известным порядком нетрезв, но не настолько, однако, чтобы с ним было бы предосудительно разговаривать. Когда повернули на набережную, Дина сказала:
- Я ведь тоже сейчас припоминаю разговоры о пионерском лагере. Что-то было такое... Наверное, маленькая была.
Она задумалась, вспоминая.
- Дин-Дин, - сказал Адмиралов. - Ау!
- Мост, - сказала Дина, - смотри, подсветили.
Он:
- Вот ты говоришь, а ведь Макс в Индию не просто так едет. У него своя миссия, он сказал. Я полагаю, неплохо оплачиваемая. Хотя не буду врать, про это он мне ничего не говорил. Ты ни за что не догадаешься, зачем он едет в Индию.
- Надеюсь, он не наркокурьер.
- А хорошо было бы, если бы ты меня отправила в Индию вместе с наркокурьером. Нет, Дин. Это другое. Хотя почти угадала. Но все гораздо необычнее. Дело связано с перевозкой сыпучего вещества, но это не наркотик.
- А что?
- Прах.
- Прах? Чей прах?
- Чей-то прах. У нас, оказывается, многие хотели бы, чтобы их прах был бы развеян в священных местах Индии. Макс удовлетворяет их желания. Или скорее желания их родственников. Он сказал, что родственники сами его находят. Через Интернет. А иногда он их - со своим предложением.
- Ты хочешь сказать, что он возит прах наших сограждан в Индию и там развеивает?
- Именно так. Только не весь прах. Он берет чуть-чуть. Несколько грамм всего. Основная часть остается здесь. Он принципиально не берет много. Родственники остаются с прахом в урне, но знают, что частица праха рассеяна в Индии. Макс им потом фотоотчёт предъявляет.
- По-моему, у нашего Макса сильно развито чувство черного юмора. Похоже на шутку.
- Он когда мне это все рассказал и увидел, как мое лицо вытянулось, тоже сказал, что шутка. Сказал: ну ты не волнуйся, не бери в голову, я пошутил, забудь. А я вот в голову взял. Хотя что мне волноваться? Я не волнуюсь.
- Может он тебя использовать хочет? Чтобы ты фотографировал, как он прах рассеивает?
- А Люба на что?
- Люба слабонервная.
- Нет, он мне не для этого рассказывал.
- Интересно, прах - контрабанда?
- Существуют правила перевозки урн с прахом. Там строго. А в малом количестве - не придерешься. Ну, пепел он и есть пепел. Мало ли что в багаже лежит.
- А в Интернете смотрел? Нашел там Макса?
- Применительно к праху - нет. Вряд ли он под своим именем светится. Потом он сказал, что у него знакомый в крематории работает, вот он в основном и находит клиентов.
