- Каково, а, чувак? – апостол Петр подмигивает Ему. – Лучший товар, стопроцентный чистяк, не фуфло какое-нибудь, Отец знает толк в порошке. Думаю, мы сегодня еще попробуем его, а пока нам пора дальше.
Вокруг все то же белое свечение. Прекрасное свечение. И горы порошка. Ему приходит в голову мысль: за что ему такое счастье? И тут же другая: а кто же, если не Он, достоин его? Ведь это Он положил на алтарь порошка столько лет упорной ширки, приходовых исповедей, отходняковых молитв. Это Он один не повелся на все дешевые иллюзии мира, все эти работы-деньги-семьи-тихую старость, выбрав единственно стоящую вещь – героин. Он один ни разу не усомнился в порошке, ни разу не сошел с этого пути, принимая все тяготы и невзгоды жизни на системе.
Впереди появляется зеленое поле. Кажется, что оно тоже светится. Когда они подходят к нему ближе, Он видит, что это конопля. То есть тоже наркотик. Тут везде наркотики. И это, мать вашу, рай! На все сто процентов.
- Райские кущи, - блаженно вздыхает апостол Петр.
Он видит, что в поле работают люди, которые собирают зрелые растения.
- Святые души, - поясняет апостол Петр.
Внезапно из зеленых зарослей возникает человек. Вид у него самый что ни на есть удолбанный. На лице бродит радужная улыбка того беззаветного счастья, что даровано только наркоману. В остальном он выглядит так же, как и апостол Петр, разве что на ногах его кожаные сандалии.
- А, братан! - восклицает апостол Петр, - давай к нам. У нас гость.
Человек подходит к ним. Улыбка на его лице, кажется, застыла гипсовой маской.
- Знакомься, это апостол Андрей.
- Здорово, чувак! - говорит апостол Андрей, - с прибытием в землю обетованную.
Они жмут друг другу руки. Рука апостола Андрея влажная и рыхлая.
- Ну, что, готов отдаться внеземным наслаждениям? – спрашивает апостол Андрей и подмигивает.
- Еще как готов, - отвечает за Него апостол Петр, - они же все сюда за этим приходят. Ясен пень – у Отца лучший товар.
Дальше они идут втроем. Апостол Андрей молчит, видно, что он приходуется, апостол же Петр поясняет:
- Не удивляйся, что здесь столько наркоты. Это ж рай, чувак. А что должно быть в раю? Кайф, в первую очередь! А у Отца кайфа – хоть жопой ешь.
Вскоре впереди проступают очертания здания. Нет, не здания – дворца. До него доходит, что они, видимо, пришли. Словно в подтверждение его слов апостол Петр говорит:
- Ну вот, личные апартаменты Отца во всей своей красе. Любит старик пожить на широкую ногу, ничего не скажешь.
Они подходят к дворцу. У входа дежурят охранники в униформе цвета хаки, у них в руках автоматические винтовки, он не знает какой модели, но выглядят винтовки угрожающе.
- Это на всякий пожарный, - поясняет апостол Петр, - чтобы всякие уроды, ангелы падшие, Отцу кайф не испортили.
Стражники пропускают их. Они входят через большие, отделанные золотом двери, внутри дворец выглядит шикарно: высокие потолки с подсветкой, стены, отделанные мрамором, полы, покрытые дорогими коврами, статуи ангелов и фонтанчики, мерно бьющие по углам.
Они проходят через просторные залы, каждая из которых краше другой. У входа в каждую залу стоят вооруженные охранники: видно, что дело здесь обставлено серьезно.
В конце концов, они оказываются в большом зале, в котором много людей. Эти люди сидят на мягких диванчиках, стоящих вдоль стен, в центре зала стоит столик с диджейским пультом, у которого парень в наушниках переставляет пластинки. Спокойная лаунджевая музыка льется как будто отовсюду, очень качественная стереосистема, сразу видно, в такт ей множество лампочек, расположенных в нишах стен, подрагивают и меняют цвета. В общем, складывается впечатление, что здесь – чилл-аут зона.
Апостол Петр здоровается с людьми, которых они проходят, апостол Андрей по-прежнему молчит, по ходу его мажет конкретно. Люди кивают апостолам, нашего героя они словно не замечают.
На одном из диванчиков сидит человек, тоже хипповского вида, вокруг которого собралась большая группа людей. Он приглядывается и узнает Иисуса. Правда, тот выглядит гораздо более упитанным и здоровым, нежели его любят изображать. Они подходят к Сыну Божьему.
Апостол Петр приветствует Иисуса. Тот отвлекается от беседы и встает, чтобы пожать им руки.
- Здорово, братаны! - говорит Иисус, - ученички мои, блядь, удолбанные! - и он расплывается широкой доброй улыбкой.
Потом Иисус подходит к Нему. Смотрит на него спокойным, добродушным взглядом и спрашивает:
- Новенький?
- Ну, типа того, - отвечает Он.
- Рад видеть тебя в раю! - говорит Иисус и улыбается. - Присаживайтесь, братья мои, - и он указывает на диван. Несколько человек встают, уступая место. Видимо, здесь есть определенная иерархия, и наш герой не без гордости отмечает про себя, что Ему отведено в ней достаточно высокое место.
- Я тут беседовал с учениками о том, является ли методоновая программа гуманным средством обращения лицемерного общества с отверженными душами моих братьев, торчков. – Поясняет Иисус. – Мы пришли к выводу, что в тех странах, где она практикуется, это, конечно, удовлетворяет запросам социума, а точнее, той его части, которая отмывает на этом деньги, или же тем, кто сочувствует наркоманам, как заблудшим овцам, однако по факту бедные мои братья получают в медицинских центрах столь низкие дозы спасительного вещества, что им его не хватает даже на то, чтобы банально сняться с ломки, и это выглядит как легализованное унижение, и обращает их против методона, заставляя невольно возвращаться к героину как к первоисточнику. Таким образом, методоновая программа становится лишь прикрытием для обмана, которому подвергаются тысячи наркоманов ежедневно, она удовлетворяет сытых чиновников из департаментов здравоохранения и только, для братьев же моих она не является ни спасением, ни облегчением их праведных мук перед попаданием сюда. По мне так лучше легализовать героин. По крайней мере, это было бы честно и справедливо.
- Твоя правда! - говорит апостол Петр, - тем более, методон – фуфло в сравнении с герой. А ты как думаешь? – обращается он к нашему герою.
Ему, если честно, плевать на это, в Его стране не существует методоновой программы. Но Он отвечает:
- Думаю, да, вы правы. – И добавляет. – По любой.
- Ну что ж… - произносит вдруг Иисус, - беседы беседами, а не пора ли нам вмазаться?
Несколько человек вокруг тут же согласно кивают, кто-то из них вскакивает и убегает, через полминуты он возвращается с подносом, на котором лежат ложка, два шприца, один пустой, другой с жидкостью, кусок ваты, жгут и тот самый ослепительно белый порошок.
Этот человек, которого наш герой окрестил про себя Добытчиком, услужливо ставит поднос перед Иисусом. Тот достает из недр своего балахона зажигалку и пачку сигарет (наш герой не знает такой марки сигарет, на земле ее, по всей видимости, не выпускают), достает сигарету и прикуривает. Потом деловито приступает к процессу варки.
Высыпает порошок на ложку, заливает жидкостью из шприца и начинает нагревать ее на пламени зажигалки, помешивая смесь пустым шприцом. Смесь закипает и порошок растворяется.
Иисус прекращает греть ложку, катает из ваты небольшой шарик и бросает его в ложку, затем пустым шприцом через него отбирает варево.
Когда все готово, Иисус откладывает шприц и закатывает рукав; наш замерший торчок видит на руке Иисуса шрамы и заросшие дырки от уколов в области запястий. Иисус перехватывает его взгляд и улыбается:
- Это не от ширки, приятель, это от гвоздей, которые римские суки вгоняли мне в руки, прибивая к кресту. Хотели, блядь, чтобы я сдал общак Отца. Ясен хуй, я им ничего не сказал.
Иисус берет жгут и перетягивает им руку выше локтя. Концы жгута он захватывает зубами, правой рукой берет шприц с подноса, часто сжимая и разжимая при этом ладонь левой, возле локтя проступают вены. Он выбирает одну из них и осторожно вводит в нее иглу. Апостол Петр тут же склоняется над своим учителем:
- Давай сконтролю.
- Валяй, - отвечает ему Иисус.
Апостол Петр немного оттягивает поршень шприца и в него идет кровь из вены Иисуса, смешиваясь с варевом.
- Норма, - говорит апостол Петр, - всегда удивлялся, как это ты никогда не промахиваешься и не проходишь веняк насквозь - и загоняет варево в вену Иисуса. Потом вытаскивает шприц, прикладывая к проколотому месту кусок ваты, и снимает жгут. Иисус откидывается на диване, его глаза застилает мутная пленка блаженства, наркотик идет по его венам. Богу - богово, как говорится.
Следом ширяется апостол Петр. Иисус к этому времени отходит от первого прихода и обращается к нашему герою:
- А ты пока потерпи, брат мой, - и поясняет, - у нас в это дело посвящает сам Отец.
Он кивает. Раз наркота халявная, значит, придется играть по правилам ее хозяев, обычное наркоманское дело. Он наблюдает, как приходуется апостол Петр, и ширяются другие люди. Пиздатое место, этот рай, думает Он.
