Черновский судорожно вздохнул. Он почувствовал себя загнанным в угол, попавшим в какую-то чудовищную ловушку.
Соглашаться не хотелось. Ни за что!! Ни в коем случае. Он просто боялся. Боялся!! До дрожи! Панически. Сама эта мысль вызывала у него чисто животный ужас.
Как это?!.. Моя жизнь... в чьих-то руках... Пусть даже... Ножницы какие-то... Щелк — и!.. Бр-р!..
Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что и отказываться нельзя. Отказаться — это значит признать, что ты сомневаешься. Ни он, ни Ксюша этого никогда не забудут. Даже если сейчас и убедят себя, что поступили правильно. Это будет первая трещинка в монолите, в их волшебном и прекрасном здании любви. И она проляжет между ними навсегда и уже никогда не исчезнет. Никогда. И будет со временем все расширяться и расширяться, пока не рухнет все здание.
— Так как же, Глеб Ефимович? — улыбка мужчины стала совсем медовой.
Как у Чеширского кота, — пришло вдруг почему-то в голову Черновскому. — Из Зазеркалья. Только тот, по-моему, добрый был. Не помню... Да все они там добрые! Миллионы предлагают.
«Так как же, Глеб Ефимович? — елейным голоском повторил мужчина и даже слегка зажмурился, отчего его сходство с котом еще более усилилось. По крайней мере, Черновский окончательно почувствовал себя мышкой. Маленькой, глупой, попавшей в мышеловку мышкой. В мышеловку, в которую он залез сам, просто так, из пустого каприза и глупого бахвальства. И из которой теперь ему не выбраться. Дверца захлопнулась.
— Хорошо! — Черновский сделал героическую попытку тоже улыбнуться в ответ. Но губы у него прыгали. — Ничего я не боюсь. Я просто Вас сначала неправильно понял. Естественно, я согласен!.. Мы согласны.
* * *
На следующий день проснувшийся первым Черновский увидел на столе в соседней комнате аккуратные пачки долларов. Новенькие, в банковской упаковке. Сердце у него упало.
Всю ночь они с Ксюшей обсуждали все эти, приключившиеся с ними, невероятные события, мистику эту и чертовщину, «испытание» это совершенно немыслимое, словно из какого-то дешевого триллера! в общем, всю эту чушь.
Ну, не чушь, конечно, мужчину этого они действительно оба видели, и разговор весь этот... Ксюша его тоже слышала. Н-да...
Но нельзя же, в самом деле, всерьез полагать, что это был... Дьявол?!.. Бред!! Ну, может, галлюцинация у них была массовая... Общая! Черновский читал где-то, что такое иногда бывает, когда целые массы людей видят одно и то же... Правда, они не разговаривают, эти галлюцинации.., но все равно! Должно же быть какое-то разумное объяснение! Гипноз там... В конце концов, пусть даже колдуны, шаманы, телепаты, внушение на расстоянии, психическое расстройство (пары ртути какие-нибудь!) — да хоть инопланетяне, на худой конец!! (Черновский уже и на это был согласен. На инопланетян.) Но не дьявол же!
Телепаты-инопланетяне — это все же нечто рациональное и логически объяснимое. Просто некая высшая форма разума. Дьявол же!..
Да что за чепуха! Нет никакого дьявола! Никто в целом мире его не видел, одни мы сподобились. Вздор!
Короче, розыгрыш все это какой-то. Мистификация. Чья-то шутка. Непонятно, конечно, кем, как и для чего затеянная, но это уже неважно. Это уже не главное. Главное — что все это вздор. Да, да, да! Именно! Вздор. Вздор, вздор и вздор! Чушь! Ерунда. Нет никаких волшебных ножниц и нет никаких волшебных миллионов. Это тебе не «Тысяча и одна ночь» и не сказка о золотой антилопе. Ага!.. Держи карман шире! Так они тебе сейчас с неба и свалятся! Доллары эти.
И вот теперь доллары вдруг действительно свалились. Дальше обманывать себя и тешить иллюзиями было бесполезно. Версия о шутке рушилась. Что-то действительно происходило. «Шутка»!.. Хороша «шутка»! На миллион долларов. Доллары — это уже не шутка!
Черновский подошел к столу и бездумно взял в руки одну из пачек. Сам не зная зачем повертел в руках и поднес к носу.
Новенькие! Только что отпечатанные. Пахнут еще. Черт бы их побрал!!!
Радости никакой Черновский не чувствовал. (Все же столько денег!) Только глухую тоску и апатию. Что добром все это не кончится, он уже не сомневался. Дьявол просто так подарков не делает.
А если в монастырь их пожертвовать? В церковь? — вяло подумал он. — Как Маргарита в «Фаусте»? А-а!.. — бесполезно!.. — он безнадежно вздохнул и расслабленно махнул рукой. — Чем для нее все это кончилось, для этой Маргариты?..
А ножницы???!!! — неожиданно сообразил Черновский и едва не задохнулся от ужаса. Его словно волной какой-то ледяной окатило! — Если есть доллары, то должны быть и ножницы!
Он почувствовал себя как Кощей Бессмертный, воочию увидевший вдруг, что Иван-царевич уже держит в руках его последнюю, заветную иголку. Сейчас вот чуть шевельнет пальчиками и... Дзинь!.. Щелк! Черт!! Где эти проклятые ножницы??!!
На столе ничего, кроме долларов, не было. Черновский, тяжело дыша, лихорадочно начал рыться в долларах, расшвыривая пачки. Поначалу он пытался действовать аккуратно, но руки у него дрожали, пачки сыпались на пол. Перерыв все пачки и так ничего и не найдя, Черновский на секунду остановился, а потом бросился исследовать сами пачки. Каждую пачку в отдельности. Мять их, перегибать, рассматривать.
Может, внутри где-нибудь спрятаны? Да где же они, черт их возьми???!!! Где???!!!
Бросив последнюю пачку, Черновский остановился и вытер вспотевший лоб. Пусто! Ну и чего? Где они? Доллары есть, ножниц нет?! Что все это значит?! Не может их не быть!!
Внезапно в сердце Черновскому что-то кольнуло. Он испуганно замер и прислушался к своим ощущениям и в следующее мгновенье покачнулся и грузно оперся рукой о край стола. Ему захотелось закричать, завизжать-заверещать от совершенно непереносимого страха, как свинья! как поросенок, которого собираются резать!! Ви-и-и-и-и!!!!!
Он нашел, наконец, ножницы. Обнаружил их. Ножницы были в нем самом, внутри его. У него в душе. Он ясно чувствовал их. Чувствовал эту туго натянутую, тонкую нить Ксюшиной жизни, Ксюшиной судьбы. И знал, что может в любой момент ее перерезать. Стоит только захотеть. Одно короткое движение и... Чик!..
И знал также, что и у нее в душе отныне есть такая же. Такая же точно нить. Жизни и судьбы. Только его собственной. Нить и ножницы. Блестящие и остро отточенные. И что она тоже в любой момент ими может... Вжик!..
Каждый из них был отныне заложником другого. Находился в его полной и безраздельной власти. И это было ужасно.
* * *
Когда через полчаса Ксюша проснулась и вышла из комнаты, Черновский сидел на столе, свесив ноги, и курил, рассеянно стряхивая пепел прямо на пол. Рядом с ним на столе лежала груда долларов.
Ксюша остановилась как вкопанная, зачарованно на них глядя. Потом медленно подняла взгляд на мужа.
— Что это?
— Что-что!.. — принужденно усмехнулся тот. — Сама видишь, что. Миллион долларов, как нам вчера и обещали. На блюдечке с голубой каемочкой. Все точно, как в аптеке. Тютелька в тютельку! Вы не в церкви, вас не обманут!
Черновский пытался за развязностью тона скрыть свое смятение и замешательство, но ему было не по себе. Очень даже не по себе!.. Жутко как-то... На душе было тяжело. Как будто там лежала огромная тысячепудовая чугунная плита.
— Откуда они взялись? — неуверенно спросила Ксюша, переводя глаза с глупо хихикающего мужа на доллары и обратно.
— Откуда-откуда!.. — преувеличенно-бодро пожал плечами Черновский. (Чего я повторяю все как попка! — тут же раздраженно подумал он.) — Ниоткуда. С неба свалились! — он комически воздел руки и завел глаза. — Как и наш вчерашний гость. Я вошел, а они на столе лежат.
— И что теперь? — Ксюша, судя по всему, совершенно растерялась и никак не могла сориентироваться в происходящем.
— А что теперь? (Тьфу ты! — со злобой выругался про себя Черновский. — Заклинило.) Ничего. Все прекрасно! Денег у нас теперь полно!.. Куры не клюют! — он небрежно поворошил свободной рукой доллары. — Заживем на славу. Правда? — совершенно неожиданно для себя добавил Черновский, как-то искательно и в то же время слишком уж пристально глядя на жену. Словно хотел заглянуть ей в душу.
— Не знаю... — еще более неуверенно протянула Ксюша и медленно пожала плечами. — Наверное... Ну, да...
— Слушай, Ксюш! — Черновский замялся, исподлобья поглядывая на жену. — А ты... ничего не чувствуешь?.. — он на секунду отвел глаза, потом опять бросил на жену быстрый взгляд. — Ну, ножницы, нить судьбы... — помнишь, он там говорил... — неохотно пояснил Черновский, видя, что жена смотрит на него с недоумением.
— Да нет, вроде... — начала было Ксюша и вдруг остановилась. Лицо ее исказилось, дыхание стало частым и прерывистым. — Чувствую! — глядя на мужа широко раскрытыми глазами, потрясенно объявила она. Сердце у Черновского покатилось куда-то в пропасть. — Чувствую! — упавшим голосом еле слышно повторила Ксения.
Господи боже!.. — Черновский дрожащей рукой затушил в пепельнице сигарету, спрыгнул со стола и подошел к жене.
— Ну-ну!.. — приговаривал он, прижимая к груди плачущую женщину и ласково поглаживая ее по волосам. — Успокойся!.. Все будет хорошо. Мы же любим друг друга.
