Ознакомительная версия.
Люся поймала себя на том, что снова смотрит в глаза своему отражению. Отражение стало непростительно настырным. Да, да, нужно что-то решать. Лучше бы уехать из города. Куда-нибудь подальше. Да! В Москву? Почему бы нет? Не кинется же Шуруп искать ее в Москве. Говорили, он стал в тюрьме большим человеком, смотрящим, и поклялся ей отомстить. Но вот уже недели две, как Шуруп должен был освободиться, а к ней все не заявляется. Может быть, и не было никаких клятв. Наврали бывшие соседи, жестоко позабавились. И все-таки надо уехать, начать жизнь заново. Самое время. Наверное, следует строить жизнь из прочных вещей.
Она встала и прошлась по каморке. Прочные вещи нужны ей сейчас как никогда. Щит «Осторожно, идут стрельбы» снова попался под ноги, она пнула его, не пощадив своих концертных туфель.
Щит залетел под буфет.
На туфле появилась глубокая царапина, она заметила, что на ней ее любимые туфли с пряжкой.
Никуда она не уедет.
То, что Ваня забыл поздравить его с днем рождения, самым естественным образом должно было бы обидеть Митю. Но кое-что он запретил себе раз и навсегда, и главное — он никогда не должен был обижаться на Ваню и звонить ему сам. Два дня он терзался страхом, не случилось ли чего в их норвежской столице, не вляпался ли глупый город Осло в какой-нибудь страшный ураган, сдиравший крыши с домов, как пивные крышки, крошивший кирпичные стены. Но нет, в новостях про Осло да и в целом про Норвегию, скучную холодную Норвегию — ни слова. Тогда он решил, что неприятности обрушились непосредственно на семью Урсусов, и, не удержавшись, набрал длиннющий заграничный номер. К трубке подошел Кристоф, бодрый и вежливый, и Митя, так и не сумев нацедить из себя ни слова, нажал на рычаг. Время шло, Ваня не звонил, и Митя начинал переживать из-за того, что, чем позже сын вспомнит о его дне рождения, тем больнее его уколет стыд, и лучше было бы, решил он наконец, если бы Ваня так и не вспомнил: скоро увидятся, обнимутся, миллион впечатлений — а эта история так и канет беззвучно в небытие.?Ваня позвонил рано утром тридцать первого декабря.
Митя собирался на работу. Новогодняя смена выпала Толику, но он его подменил — чтобы не ломать голову над тем, как убить эту ночь, неизбежно заражающую праздничной горячкой.
— С наступающим! Боялся, что не застану тебя. Вдруг ты куда-нибудь уйдешь отмечать?
— Привет. И тебя с наступающим. Ну что, вы там, в своем Осло, празднуете, как положено, нет?
— Празднуем. Мама всегда празднует. А соседи нет, конечно.
— Молодец мама. Праздники, они лишними не бывают. Да, сынок?
— А? Да?
— Что маме подаришь?
— Я? Нет, подарки на Рождество, а на Новый год? нет.
— Ну что ж, сынок, мне пора бежать. Передавай мои наилучшие пожелания Урсусам, исполнения-осуществления, свершения намеченного. Обнимаю.
— Папа! Постой. Алло! Ты скажи, когда ты приедешь? Ты молчал. Кристоф спрашивал, на какой счет деньги переводить? Ты так и не прислал номер счета. Ты карточку открыл? Когда приедешь, в марте приедешь? Мы же потом уезжаем, ты помнишь? Дома не будем проживать.
— Я постараюсь, Ваня. Тут проблемы.
— Какие?
— Потом расскажу. Когда приеду. Извини. Бежать надо.
— С Новым годом, папа.
— С Новым годом, сын.
Про день рождения он не вспомнил.
И потянулись долгие новогодние праздники. Люся со своими выступала в клубах, Митя укрылся от новогодней лихорадки дома.
Приближения дня, назначенного для получения паспорта в ОВИРе, он ждал с нарастающим возбуждением. Накануне возбуждение дошло до того, что на работе он ввязался в стычку с Сапером, закончившуюся тем, что их растаскивали по углам и прибежавший на шум Юсков заставил их писать объяснительные.
Ближе к вечеру Митя начал звонить Олегу. Мобильник не отвечал, «абонент был отключен или временно недоступен», и Митя упрямо набирал и набирал номер. Наконец он дозвонился. Олег отозвался:
— Молодец, что позвонил. У меня мобильный сломался, упал, представляешь, прямо на камень, только починили.
— Так мы же договаривались. Ты помнишь, что завтра?
— Конечно, помню, старик. Час назад звонил в ОВИР. Но должен тебя огорчить. Завтра мы за паспортом не идем.
— Почему?
— Человек уехал на неделю в командировку, в Чечню. Там тоже выборные дела — его на проверку отправили. Тут уж ничего не поделаешь, только терпения набраться.
— Мне скорее надо.
— Что за спешка, старик? Куда ты опаздываешь? Через неделю человек вернется, и мы заберем твой паспорт. Бирюков спрашивал о тебе недавно.
— Что спрашивал-то?
— Ну, вообще, интересуется. Сейчас выборы, он в запарке. После выборов сразу с ним встретишься, поговоришь. Как у тебя дела?
Они скоро попрощались, Олег обещал, что позвонит сам.
Он позвонил на следующий же день, рано утром, и попросил вечером прийти в штаб Бирюкова. Митя был выходной и вечера дождался с трудом.
Штаб располагался в видеосалоне. Арендовали на время кампании. Комната, в которую вошел Митя, была узкой, как коридор. Стенд с кассетами занавешен предвыборными плакатами. На месте, где, наверное, обычно сидел работник салона, за компьютерным столиком расположился охранник, в «гражданке», с резиновой дубинкой на коленях, и рисовал авторучкой мотоцикл «Hammer». Мотоцикл с мельчайшими деталями — кисточками, свисающими с ручек руля, с блестящими спицами колес — получался весьма недурно. Митя не любил сталкиваться с охранниками. Но и проскользнуть мимо с задумчивым видом, как делают некоторые, никогда не пытался. Не переваривал небрежного окрика в спину: «Молодой человек!» Он и сам столько раз забавлялся таким манером, сначала позволяя задумчивому посетителю пройти, а потом заставляя вернуться и доложить, куда направляется. Но сюда он пришел совсем в другом статусе и не так, как приходил — насекомым вползал — в кабинеты паспортных служб. Казалось бы, ничего особо не изменилось: Митя принес деньги, предназначенные на взятку тем самым людям из паспортных служб, но все изменилось кардинально и чувствовал он себя куда как приятнее. Он все сделает, не замаравшись: даже смотреть на эти кабинетные физиономии больше не придется. И хоть охранник, рисующий мотоцикл, делал вид, что его не замечает, Митя двинулся прямиком к нему.
— Молодой человек, где мне Олега увидеть?
Парень, не отрываясь от рисунка, ткнул большим пальцем себе за спину.
Помещение оказалось неожиданно разветвленным. Почему-то пахло съестным. В следующей комнате, в которую заглянул Митя, клокотала предвыборная жизнь. Стоял гул, как в заводском цеху. Пять-шесть человек сидели, прижав к уху телефонные трубки. Из одной двери в другую пробежала девушка на каблуках, обеими руками держа напружинившийся лист бумаги. Кто-то, стоящий к Мите спиной, говорил, скорее, кричал по мобильному, требуя немедленно выезжать «двумя машинами». Мимо Мити пронесли стопки с листовками. Странное воодушевление охватило его при виде этой целеустремленной суеты. Захотелось тоже что-нибудь делать, обрести свое место в этой наэлектризованной команде. Человек за ближайшим столом прикрыл трубку ладонью, спросил по-сержантски резко:
— Вы кто? — будто держал в руке не телефонную трубку, а секундомер: оп! Не уложился. Митя, видимо, и в самом деле не уложился, потому как парень заметно помрачнел. Он весь был глубоко военизированный. Даже слова он отщелкивал гораздо быстрее нормального, с какой-то пулеметной плотностью. — Кто вы и по какому вопросу?
— Я могу Олега увидеть? — спросил Митя как можно вежливей.
— Какого?
Он вдруг забыл фамилию. Парень с зажатой телефонной трубкой в руке нетерпеливо ждал.
— Лагодина, — вспомнил Митя. — Олега Лагодина.
— Олег! — тут же позвал парень и прижал трубку к уху.
Олег появился из-за двери, за которой только что скрылась девушка на каблуках. Трусцой, лавируя между столами и людьми со стопками листовок, добежал до Мити.
— Выйдем, — бросил он и толкнул дверь.
На улице Митя сразу полез во внутренний карман.
— Принес, — сказал он и вынул доллары.
Олег принял их, не пересчитывая.
— Слушай, старик, тебе работа нужна? Такая тема? Словом, нам сейчас нужен будет человек на должность хаускипера.
— Кого-кого?
— Хаускипера. По старинке — начальника АХУ.
— По старинке ничуть не лучше.
— Ну, снабжение, понимаешь? Начальник хозуправления. Порошки-салфетки? ну, что там по хозяйству бывает? Короче говоря, я замолвил словечко, если ты согласен? — Олег сунул деньги в карман брюк. — Бирюков не против попробовать. Образование у тебя есть. Я поручился.
— Вау, — заинтересованно сказал Митя.
— Работа не пыльная. Машина под тобой, свой кабинет. Но, сам понимаешь, «Интурист» — режимный объект. Нужно сначала паспорт сделать. Так что после того, как получим паспорт, сразу к Бирюкову. Как раз и выборы пройдут. Хотел тебя сейчас ему показать, но ему обед привезли, он обедает.
Ознакомительная версия.
