– Это хорошо, Миш, – ласково сказала Настя. – Я очень рада за Сашку, ему ты, конечно, нужен. И чем дальше – тем больше, я думаю.
Она все чаще скучала по Жене, когда оставалась одна. И все мучительнее чувствовала, что выхода нет. Она больше и больше затягивалась в этот роман, в новую любовь. Женя не уставал говорить об их предполагаемом браке, но чем сильнее ей хотелось принять его предложение, тем меньше она была готова нанести этот окончательный удар его жене.
Настя не была с ней знакома и не видела ее. Терзания совести заставляли ее трусливо прятаться от всякой возможной встречи и даже целомудренно избегать любых о ней разговоров. Вместе с тем эти страхи заставляли ее чувствовать неизбежность встречи и болезненно опасаться ее…
– Анастасия! – Настя обернулась и увидела женщину в длинном черном пальто, рванувшуюся к ней. – Здравствуйте! Я…
Настя выходила с работы и завернула за угол здания, направляясь к парковке. Женщина подошла совсем близко. Анастасия близоруко всматривалась в ее лицо, пытаясь понять, кто к ней обратился и зачем.
– Настя… Это вы?! – Женщина смотрела изумленно.
– Я Настя. А вы… – Она начинала понимать, что страшная встреча, кажется, произошла. – Это вы?!! – Вдруг воскликнула с тем же изумлением, с каким смотрела на нее незнакомка. – Ты?!!! – Да нет, она не была незнакомкой. Это явно была известная Насте женщина, с ней она встречалась пять лет назад и ничуть не меньше не хотела бы видеть ее снова, чем неведомую ей и заочно пугающую ее несчастную жену Жени. – Алиса?.. – спросила она осторожно и замолчала, ожидая, что женщина сама объяснит, что ей надо.
Теперь Алиса выглядела совсем не так, как пять лет назад. Из ее облика совершенно ушли уверенность и агрессивная яркость, хотя макияж был далек от скромного. Она казалась уставшей от неприятностей, потухшей и неприкаянной.
– Не думала, что доведется снова встретиться, – сказала женщина, поежившись. – Так что же получается: та самая Настя – это ты?
– Не понимаю тебя, – ответила Настя, сбитая с толку. – А-а-а… – Она вдохнула это «а-а-а» в окончательном потрясении от собственной догадки и коснулась рукой рта. – Так ты…
– Женина жена, – подтвердила Алиса. – Я поговорить с тобой пришла. Все про вас знаю… Сейчас, конечно, немного в шоке… Не ожидала, что «она» – это ты. Глупо как получается. – Она примолкла, опустив глаза. – Ты на машине? – спросила.
– Ну да… – тихо согласилась Настя. И так как после этого повисла долгая пауза, спросила: – А почему ты спрашиваешь?
– Да я тоже за рулем, – нехотя кивнула на парковку Алиса. – Просто думаю, как бы нам с тобой поговорить-то.
«Господи! – в ужасе подумала Настя. – Ну о чем нам с тобой говорить?!»
– Может, ты ко мне сядешь, доедем до кафе, тут рядом… Или давай я к тебе, мне без разницы. Потом вернусь, заберу машину. Поедем?
– Ну садись, – обреченно кивнула Настя. Она посмотрела искоса на Алису. Видно было, что та очень напряжена. И вообще, похоже, бывшая счастливая ее соперница была близка к отчаянию и с трудом сдерживала слезы, может быть, даже истерику. – Садись, – тверже повторила Настя, понимая, что кем бы ни оказалась «та женщина», как она привыкла мысленно называть Женину жену в припадках раскаяния, а разрубать этот узел придется.
Они проехали немного до ближайшего кафе, Настя припарковалась, зашли в помещение.
– Куда сядем? – подавленно спросила Алиса.
– Давай сюда, – выбрала Настя, подумав, что можно будет смотреть в окно, а не все время в лицо друг другу.
Официант принес меню.
– Тебе что заказать? – поинтересовалась Алиса, явно приободренная возможностью отвлечься. Видно было, что она изо всех сил старается справиться с собой.
– Кофе латте, – заказала Настя, обращаясь к официанту, – и воду без газа.
– Мне эспрессо, – хмуро добавила Алиса. – Десерт будешь?
– Нет. – Настя и подумать не могла о том, чтобы начать сейчас что-то жевать. Тем более наслаждаться десертом!
– Тогда все, – Алиса со вздохом закрыла меню. Официант кивнул и удалился. Опять повисла пауза.
Настя молчала, сцепив руки в замок и глядя в стол.
– Ты помнишь, когда-то говорила… что на чужом несчастье счастья не построишь? – тихо начала Алиса, тоже глядя куда-то в угол стола.
– А ты-то помнишь, что сама мне говорила?
– Я только теперь понимаю, что права была ты, а не я.
– Ну да, – усмехнулась Настя.
– Да! Ты была права! – горячо сама себя поддержала Алиса. – Видишь, что со мной случилось? А все почему? Потому что не построишь счастья на чужом несчастье! Вот именно! Как ты и говорила! – Алиса смотрела на Настю округлившимися глазами и произносила слова с такой избыточной убежденностью, что Настя невольно вжалась спиной в стул. – Не разбивай семью, Настя, – театральным шепотом попросила Алиса. – Это все, что у меня есть. Я же даже с работы давно ушла, у меня ничего, ничего нет, кроме Жени, пойми, совсем ничего! – Она снова повысила голос: – Я люблю его! Ну что мне тогда делать, если ты заберешь его у меня, что?! Что со мной будет, я же не знаю, я просто не хочу жить без него, не хочу!!
– И я не хотела… тогда… но пришлось, – тоже шепотом возразила Настя.
– Вот!! – Алиса воскликнула так торжествующе, будто они с Анастасией только что пришли к удобному для обеих общему решению. – Ты же все понимаешь! Ты сама через это прошла. Кто меня поймет, если не ты?
Настя опустила голову, чтобы ослабить неприятное чувство, которое внушала ей Алиса. Она сидела молча, а Алиса уже стояла, тоже глядя в стол, словно забывшись после своей обессиливающе энергичной речи. Настя, напрягаясь с болезненным усилием, пыталась вспомнить, что именно говорила Алиса тогда, пять лет назад, когда сама Настя почти валялась у нее в ногах, умоляя не уводить из семьи мужа.
– Ты говорила, без любви жить безнравственно. Ты же не услышала меня тогда. Мне было не легче, чем тебе.
– Но права-то оказалась ты! – с каким-то мрачным торжеством возразила Алиса. – Ты сказала: зло к тебе вернется. И оно вернулось, еще как!
– А ты сказала, что любовь все оправдывает, разве нет?
– Дура была! Жизни не понимала. Теперь ты в порядке, у тебя карьера, сын, а я… Алиса отвернулась к окну, по ее щеке побежала слеза, потом еще и еще. Она плакала и всхлипывала, а Настя пыталась вспомнить, что еще тогда говорила Алиса, что-то о неудачниках, что-то о штампах. Память отказывала ей, она была слишком напугана и взволнована.
– Но ты говорила другое! – в отчаянии воскликнула Настя.
– Да, но ты, а не я, оказалась права. Ты же знаешь, что зло возвращается – посмотреть хотя бы на меня! Как же ты теперь поступаешь вот так, противно своим принципам, если знаешь, что за это тебе будет расплата?! Все что угодно может случиться! Может, даже не с тобой, может, с ребенком твоим!
– Хватит! – Настя вскочила.
Алиса осела, опасаясь, что перегнула палку. Она смотрела со страхом, слезы совсем высохли на ее лице, выражение тоски и привычной боли опять выступило на нем.
Подошел официант с их заказом. Настя достала кошелек, бросила деньги на стол.
– Подожди, – печально попросила Алиса. – Ну выпей хоть водички, поговори со мной еще. Мне ведь и поговорить даже не с кем…
– Если хочешь, отвезу тебя обратно к твоей машине, – сказала Анастасия. Отпила из стакана с водой, с раздражением отшвырнув соломинку.
– Пойдем, – ухватилась Алиса за последнюю возможность, тоже доставая кошелек.
Они ехали молча.
– Ты ничего мне не скажешь? – не выдержала наконец Алиса.
– Не знаю, что тебе сказать, – вяло реагировала Настя. – Сама ничего не знаю.
Она довезла Алису до парковки, остановилась и молча смотрела сквозь лобовое стекло в одну какую-то точку.
– Спасибо, что подбросила, – кротко обронила Алиса, открывая дверцу. И, уже выбравшись наружу, еще держась за ручку двери и глядя в землю, со страстью отчаяния добавила: – Ну ты подумай о том, что я сказала. Я теперь за все расплачиваюсь. Знаю, сама заслужила. Но если ты поступишь так же – тебя ведь то же и ждет… Пока. – Дверца машины хлопнула.
Настя не ответила. Дождавшись, когда Алиса отойдет от машины, она осторожно тронулась, потом быстро набрала скорость и помчалась домой с тоской в душе и неразберихой в голове. Пошел дождь, и на сердце у нее было так же темно, как в дождящем небе. Она чувствовала подвох в запугиваниях Алисы, но и правоту ее – тоже чувствовала.
Настя проплакала весь вечер, скрываясь от мамы то в ванной, то в туалете, отворачиваясь от Сашки, чтобы он не заметил ее мокрых покрасневших глаз. Поздно, когда уже Саша спал, позвонил Женя, как у них было заведено. Она совсем отупела от слез и впала в апатию.
– Как ты, зая? Голос какой-то убитый.
