— Мамочки, — провыла от ужаса.
В окошко постучали.
Сначала она подумала, что ей показалось.
Постучали еще раз. Испугалась, что охранники пытаются достать ее снаружи.
Когда постучали в третий раз, Настя приоткрыла занавески и разглядела какую-то высоченную старуху в старой каракулевой шубе с мертвой, почему-то улыбающейся лисьей головой, свисающей с плеча.
Старуха махала руками и улыбалась.
Господи, узнала Настя свою соседку по палате в психиатрической больнице. Это же старуха Загладина, с Альцгеймером. Что она здесь делает?
Между тем старуха продолжала призывно махать руками, заставляя Настю открыть окно. А в дверь застучали требовательно:
— Анастасия Ольговна! Откройте!
Навалившись всем телом на примерзшую ручку, она потащила окно вниз. Оно поддалось, и Настя жадно глотнула морозного воздуха.
— Вы? — убедилась она. — Каким ветром вас занесло?
— Собирайтесь! — зашептала старуха Загладина. — Вам не место здесь! Вам грозит смертельная опасность!
— Откройте!!! — настаивали из-за двери.
— Откуда вы знаете?
— Да скорее же, девочка! Берите самое необходимое! Они же дверь сломают!
Настя вновь почувствовала животный страх, особенно когда дверь попытались отпереть ключом. Он скрежетал так, будто нож скребет кость. И она схватила сумку, засовывая в нее что было под руками. Пару белья, косметичку, деньги, книжку-сейф с пластинкой, еще какие-то мелочи. Ударила каблуком по антикварному патефону, которым так и не удалось воспользоваться. Хрустнул по-стариковски. Она выбросила сумку в окно, а затем выбралась сама.
— Бежим! — скомандовала старуха Загладина.
И они побежали. Плутали между поездами, как будто их преследовали с собаками. Несмотря на страх, Настя улыбалась, наблюдая, как бежит старуха Загладина, переставляя свои конечности, будто лыжница на дистанции.
И как она не устает? — удивлялась девушка, тяжело дыша…
Дверь в ее купе взломали, обнаружив пустоту и холод. Доложили Ивану Диогеновичу.
— Блядь! — шипел он. — Блядь!.. Пластинку нашли?
— Ничего нет, — виновато ответил охранник Митя. — Пара туфель да патефон сломанный…
— Ах, какая блядь!.. Позовите Настю!
— Так она же сбежала! — не понял охранник.
— Вертигину! — разозлился человек-ксилофон. — Внучку помощника начальника станции!
— Ага!..
— Что «ага»? Немедленно!
Они выбежали на привокзальную площадь с обратной стороны. Постояли, подышали.
— Дальше что? — спросила Настя.
Старуха посмотрела направо, в темноту, откуда вдруг выехал знакомый антикварный автомобиль, вспыхнув фарами.
— Викентий! — поняла Настя, хотела было броситься в заснеженные кусты, но старуха взяла ее руку, как будто кандалами приковала. Да и куда бежать еще…
Автомобиль поравнялся с женщинами, передняя дверь открылась, и Настя увидела строгое лицо востроносого Викентия.
— Садитесь, Анастасия Ольговна! — хлопнул он ладонью по сиденью. — Пожалуйста!..
Полковник Крутоверхов стоял посреди филармонической сцены и смотрел, как в пластиковые мешки упаковывают семь трупов. Все трупы были мужеского пола, приблизительно одного возраста, до двадцати лет, и похожими на лицо как братья. Причем мертвецы были обнаружены совершенно голыми, со свернутыми шеями, что предположительно и послужило причиной их смерти.
— Да что здесь произошло? — уже целый час вопрошал полковник.
Ему докладывали, что отпечатков пальцев на сцене бесчисленное количество, а вот на трупах — ни единого. Чистенькие ребята, словно в баню сходили после смерти.
Завтра понаедет начальство, понимал полковник. Звездочку точно снимут… Еще банк областной ограбили какие-то пацаны!.. Миллион долларов взяли, напасть какая-то!
— Везите в морг! — скомандовал. А сам принялся ходить из одной кулисы в другую. Показывал экспертам на капли крови и велел все фиксировать, брать пробы.
Нашли глухого осветителя. Полковник краем уха слушал показания работника филармонии.
— И птицы на сцену обрушились толпой! — почти кричал осветитель. — Дятлы. Красноголовые. И начали они клевать артиста! — указал на пятна крови. — Его юшка. А потом и всех начали гонять по сцене. А я их самого главного чуть было не поймал. Но слишком здоровым оказался дятел, вырвался!
Сколько же сумасшедших нас окружает! — подумал Крутоверхов, махнул рукой: мол, отпустите старика. Решил плюнуть на все и ехать домой ужинать с женой и дочерьми. А завтра все будет как будет…
Его встретили ласково, как настоящего отца семейства, которого любили. Вкусно накормили и нацеловали досыта. А потом он лег спать. Почитал немного про космос и про планету Фаэтон: мол, была такая в Солнечной системе. А потом полковник, поцеловав жену, положил очки на тумбочку и выключил свет.
Ночью позвонили из морга и сообщили, что вместо трупов обнаружили семь тушек дятлов со свернутыми шеями.
— Что за шутки?!! — рассердился полковник.
— Никаких шуток! — удрученно уточнил капитан Зырин, главный в бригаде следователей. — Только дятлы.
Полковник проснулся окончательно и велел отыскать глухого осветителя:
— Везите его в морг. Я через пять минут выезжаю.
В городе Коврове морг был достаточно приличным. С недавних пор. С год назад в город приезжала группа колумбийских полицейских делиться опытом, после чего Богота прислала Коврову новое оборудование для морга и судмедэкспертизы. Город разорился на ремонт, покрасил стены, вмонтировав в них колумбийские холодильники, так что даже московские завидовали такому новейшему оборудованию. Правда, в городе после такого дружеского визита резко взлетел уровень наркотрафика и вследствие этого — потребление наркотических веществ. Так что оборудование для морга было подарено кстати. Холодильники никогда не пустовали, а хранили в них в основном тела наркоманов с передозом.
Крутоверхов спустился к холодильникам и, прищурившись от резкого света, велел:
— Показывайте!
Прозектор, не ожидавший, что ночь будет такой насыщенной событиями, был несколько пьян, но холодильники с четвертого по одиннадцатый открыл, поочередно выкатив из них носилки. Скинув с номера один простыню, прозектор засмеялся, ничуть не стесняясь руководства. Он показывал на тушку дятла с открытым клювом и даже похрюкивал от удовольствия.
— Что смешного? — поинтересовался полковник.
— И в следующем дятел! — радовался прозектор, сдергивая простыню с носилок номер два.
Открыли. Точно такая же тушка.
Осмотрев остальные холодильники, полковник Крутоверхов голосом, наполненным закаленной сталью, спросил:
— Где трупы?
Капитан Зырин — красный, мордатый — молчал.
— Я вас спрашиваю! — Крутоверхов посмотрел в глаза довольному прозектору.
— А я почем знаю! — ответил работник морга.
— Отвечать по уставу! — грозно скомандовал полковник.
— По какому? — удивился прозектор.
Действительно, подумал руководитель ковровского МВД. Человек он штатский, уставов не имеет.
— Вас как зовут? — сбавил обороты Крутоверхов.
— Гаврила.
Здесь капитан Зырин не выдержал и рявкнул со слюнями:
— Я тебе дам — горилла!!! — и, сжав кулак, помахал им перед лицом прозектора.
— Отставить! — приказал капитану полковник.
— Есть «отставить»!
— Существует такое русское имя — Гаврила, — пояснил полковник подчиненному. — Знаете такой стих: «служил Гаврила хлебопеком»?
— Никак нет! — потерялся капитан, зыркая глазищами рефлекторно.
И полковник продекламировал:
— «Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал, своим орлиным острым оком он бракоделов пресекал!»
— И почтальоном Гаврила служил, — добавил прозектор. — И бюрократом…
— Про бюрократа я не знал! — признался полковник.
Надо книжки почитать в библиотеке, решил капитан Зырин, почесав мощные тылы.
— Так куда же трупы делись? — еще раз поинтересовался полковник.
Доктор Гаврила развел руками.
— Но были, — уточнил.
— Посторонних на территорию морга пускали?
— Никого. Да никто и не просился.
— В одиночестве выпивали?
— Конечно…
Пошли смотреть камеры наблюдения. Крутили с момента заноса трупов, закладки их в холодильники до настоящего времени.
— Странно, — протер носовым платком лицо полковник.
Капитан утирался рукавом кителя.
— И я говорю, — ответил Гаврила-прозектор. — Иллюзия! Морг, знаете ли, странное место!
— Да?.. А почему?
— Здесь все по законам смерти.
— А вот заезжий человек-ксилофон говорит, что смерти нет!
— И я слышал. И прав он, быть может!
— На чем основываетесь?
— Было семь свежих человеческих трупов! — провел логическую связь Гаврила. — А стало семь птичьих тушек! Иллюзия! Иллюзия смерти!
