– В каком?
– В книжном. Где живет, не знаю.
– Номер телефона?
– Она сказала, что у нее нет телефона. Она всегда звонит мне сама из автомата. Мне кажется, что не врет. В трубке действительно все время шумят машины.
Пикачу слушал молча. Мне показалось, что он думает о чем-то своем. Но стоило мне сделать паузу, он вопросительно посмотрел на меня.
– И?..
– Вот и все, что я о ней знаю.
Вроде получилось натурально. Со стороны, конечно, виднее, но по-моему, я говорил убедительно. Плюс плохое освещение от уличных фонарей… Должно сойти. Впереди же ожидало самое трудное – правдоподобно объяснить наше появление на той улице. У меня не было ни одной версии. Даже самой бестолковой. Вообще ничего. Если не считать версией «мы приехали, чтобы украсть из той клиники хлороформ». Хотел бы я посмотреть на их лица, когда они услышат такое!
– Не много же ты знаешь.
– Сколько есть.
– Ну, допустим… А что ты делал со своей подругой там?
– Где?
– Не прикидывайся дураком.
– Ну… Понимаете… Это очень странно на самом деле. Боюсь, вы не поймете.
– Я постараюсь, – сухо сказал Пикачу.
– Видите ли…
А что «видите ли»? Что?..
– Ну? – Пикачу, похоже, начал терять терпение.
– Все дело в сексе, – выпалил я.
– В чем?
– В сексе. Моя подруга любит заниматься сексом во всяких неподходящих местах. В заброшенных домах, на свалках… Ну и так далее. Такие вот у нее фантазии. Поэтому мы иногда уезжаем в какие-нибудь глухие районы и там выискиваем, где бы можно было заняться сексом. Чего не сделаешь, если девушке захотелось…
Такую вот чушь я сказал. И сам удивился. То же самое сделали и покемоны. Удивились. И озадаченно притихли.
Я перевел дыхание и незаметно вытер пот со лба.
– Не понимаю, ты сам дурак или нас за дураков держишь, – обернувшись, сказал Рейчу.
– Ни то, ни другое. Она у меня действительно со странностями. Что вы хотите, у нее отец – француз.
Каким бы бестолковым ни было мое объяснение, придется держаться этой версии до конца. Чего бы мне это ни стоило.
Мы продолжали колесить по городу. Но теперь движение было целенаправленным. Судя по всему, мои слова покемонов не устроили. Неудивительно.
Пикачу закурил. Следом за ним щелкнул Zippo Рейчу. В машине сразу стало нечем дышать. Все окна были плотно закрыты. Покемоны дымили совершенно спокойно, будто родились на Венере. Я же через минуту начал кашлять. Никто из них даже не подумал приоткрыть окно. Или это было началом того самого давления, которого я опасался? Если это так, то продолжение даже не хочется представлять.
– Можно открыть окно? – спросил я. Надо было проверить, что это – издевательство или просто невнимательность.
– Нет, – ответил Пикачу и выпустил струю дыма мне в лицо.
Он сделал вид, что получилось это случайно.
Отлично. Проверка удалась. Они оба уже мечтают увидеть меня в тюремной одежде. Вот ведь прихоти судьбы. Всю историю затеяла Вик. А задыхаюсь от дыма в полицейской машине я. Конечно, я не хотел, чтобы она оказалась на моем месте. Но так, как есть, тоже никуда не годится.
– Неправильный ты сделал ход, парень, – сказал Пикачу, туша окурок.
– Я сказал вам все, что знал. – Меня трясло. Противная нервная дрожь, которая зарождается внутри, в области пупка, а потом начинает распространяться по всему телу и выходит наружу. Я чувствовал, что вот-вот у меня затрясутся пальцы и колени.
– Ну, значит, знаешь ты какие-то неправильные вещи.
– Сдается мне, что влип ты очень серьезно, – поддержал Рейчу своего коллегу.
– Послушайте, я вам сказал, что ничего не видел и ничего не знаю. Насколько я понимаю, я всего лишь свидетель. Не слишком хороший, но это неважно. Почему вы ведете себя так, будто мне предъявлено обвинение? Что за произвол?
– Обвинение, парень, это лишь дело времени. А вот со свидетелем ты не прав. Теперь ты подозреваемый. Впрочем, и раньше им был… Но тогда у меня не было возможности поймать тебя на лжи.
– Почему это я подозреваемый? Неужели вы думаете, что если бы я собирался кого-то убивать, я взял бы с собой девушку? Мол, посмотри, милая, как ловко я орудую ножом. Бред.
– Что бред, а что не бред, решать нам, – ответил Пикачу.
– И все-таки… Какие у вас основания подозревать меня?
– Ваша парочка очень хорошо подходит на эту роль, парень. Тоже мне, Бонни и Клайд… Может, скажешь по-хорошему, зачем вам это дерьмо понадобилось?
– Да какое дерьмо? – Не выдержав, я повысил голос. Впрочем, получилось у меня не очень грозно. Похоже на лай пекинеса. – При чем здесь парочка? При чем? Какие Бонни и Клайд? С чего вы взяли, что девушка может быть в этом замешана?
– Убийц было двое, – сказал Пикачу. – Тебе ли не знать?
У меня похолодело внутри.
– С чего вы взяли?
– Не ожидал от нас такой прыти, приятель? – хмыкнул Рейчи.
– Один правша, другой левша. Криминалисты установили, что удар по голове якудза нанес правша, а второго, молодого, бил левша. Так-то, парень. Надо было вам учесть, что когда человек на взводе, он забывает о приличиях.[48] Ну, кто из вас левша?
Вот так. А я думал, что будут искать одного убийцу-маньяка. Они, оказывается, с самого начала разыскивали двух человек…
– А ножом? Ножом кто бил? Правша или левша?
У меня мелькнула шальная мысль: а что если это Вик? Мы же расстались около клиники. У нее было минут сорок.
– Как будто ты не знаешь.
– Скажите, пожалуйста. Пожалуйста…
– Нож был у правши.
– Это точно?
– Кто здесь на допросе?
– А разве это уже допрос?
– Не валяй дурака, парень. Хватит болтать. Мы скоро приедем. Потрать оставшееся время на то, чтобы вспомнить телефон адвоката, если он у тебя есть.
Я последовал его совету. То есть заткнулся. Правда, вовсе не для того, чтобы вспоминать телефон адвоката. И так понятно, что никакого обвинения они мне предъявить не могут. Никаких доказательств у них нет. Пока то, что меня видели недалеко от места убийства, – это лишь повод заинтересоваться мной, но не больше.
Как ни странно, я стал успокаиваться. Напряжение заставило меня забыть об эмоциях. Как тогда, когда я бил по голове типа, который душил Вик.
Итак, положение у меня незавидное, но не безвыходное.
Значит, Вик левша. Это, конечно минус. Если до нее доберутся и устроят проверку, у нас будет куда меньше шансов выкрутиться. Следовательно, важно сделать так, чтобы до нее не добрались. Очень просто. Сложнее это сделать.
Дальше. Скорее всего, убийца тот второй, с кем разговаривал якудза и кто остался у двери. Девяносто девять шансов из ста, что это он. Нужно найти его. Причем самостоятельно. Прямо как в дешевом детективе. Полиция бессильна, и расследование ведет главный герой – какой-нибудь не в меру деятельный учитель истории… В кино такая штука смотрится здорово. На практике из этой затеи ничего не выйдет.
Я попросту не знаю, как надо искать преступников. Не знаю, и все. Даже с чего начать, не представляю. Никаких зацепок, никаких предположений.
Если бы я мог сказать покемонам, что был этот второй. Что он остался ждать, когда ему откроют дверь изнутри. А когда не дождался, сам залез в окно и зачем-то прикончил тех парней. Да, если бы я мог сказать…
Но делать этого нельзя. Стоит мне обмолвится, что я был в клинике… Ничего хорошего из этого не выйдет. Даже если они найдут настоящего убийцу, меня будут судить за нанесение телесных повреждений и кражу со взломом. Такой вариант меня не устраивает. Но вероятнее, что никакого убийцу они искать даже не станут. Зачем? Уже есть я. И Вик.
Оказывается, положение все-таки безвыходное. Если не рассказать все – у меня будут огромные проблемы. Если рассказать – проблемы будут ничуть не меньше.
Вот что получается, когда влезаешь в чужой лабиринт.
Но еще не все потеряно. Не все. У меня будет время обдумать все как следует. Ночь, скорее всего, придется провести у них. А вот завтра я хорошенько подумаю. Завтра… Сегодня главное – не говорить лишнего про Вик. И стоять на своем.
Я чуть приободрился.
– Ну вот, почти приехали, – довольно сказал Пикачу. – Надеюсь, телефон адвоката ты вспомнил?
– Не думаю, что он мне понадобится в ближайшее время.
– Напрасно.
– В чем я виноват? В том, что оказался в неподходящее время в дерьмовом месте?
– Ну, лично я думаю, что ты виновен в двойном убийстве. Совершенном с чертовской жестокостью, – ответил Пикачу.
– Я тоже так думаю, – кивнул Рейчу, высматривая свободное место напротив участка.
– Вас ждет разочарование. Я всего лишь трахался там.
– Где? В клинике?
– Нет, в двух кварталах от нее. В наполовину снесенном доме. Среди куч мусора…
Пикачу хмыкнул. Рейчу хохотнул. Мне его смех не понравился. Так смеются не над извращенцами. Так смеются над людьми, которые испачкали задницу, сев на грязный стул, но еще не догадываются об этом.
